Михаил Серегин - Правильный пахан
Что ответил сосед дяде Тимофею, молодой человек не разобрал. Кажется, судя по интонациям голоса, он его успокаивал.
Димыча слишком занимали собственные мысли, чтобы придавать значение разговорам старших. Он думал о новой соседке.
В своих смелых мечтах он представлял, как она извивается пред ним у шеста, демонстрируя стриптиз. А он, с полным равнодушием следя за ней, только изредка бросает в ее сторону денежную купюру. Понятное дело – на ней изображен американский общественный деятель.
С такими мыслями в голове молодой повеса прошмыгнул в дом и, схватив со стола кусок пирога, прошлепал в свою комнату, жуя на ходу.
* * *Вечером на город наконец опустилась долгожданная прохлада. Прятавшиеся после обеда под крышами своих домов коренные жители и приезжие теперь выходили подышать свежим морским воздухом. Одному отцу Тимофею было не до прогулок – храм Святого Иоанна Златоуста был еще опечатан.
Священник сидел в гостиной, положив голову на руки. Казалось, ему ни до чего нет дела. Даже до той свежести, что дарил природе тихий летний закат.
Ослепительный диск солнца уже почти скрылся за горой, и только на далеких облачках у самого горизонта была едва видна его золотая кайма.
Неожиданно в эту спокойную, уверенную красоту вплелись чарующие, волшебные звуки скрипки. Нежные звуки, казалось, плыли по вечернему воздуху.
Тимофей Петрович подошел к окну и прислушался. Через несколько секунд он увидел и исполнителя, точнее, исполнительницу.
Катерина стояла на балкончике и, закрыв глаза и полностью отключившись от внешнего мира, исполняла «Аве Мария». Священнослужитель, забыв о своих горестях, на время затаил дыхание и зачарованно слушал звуки благословенного инструмента.
Хлопнула входная дверь, и как по команде скрипка умолкла. Отец Тимофей посмотрел на вошедшего.
Димыч только что вернулся от приятелей. Первым делом он сунулся в холодильник и соорудил себе супербутерброд из толстого куска хлеба и ветчины. Молодой организм требовал немалых калорий.
Тимофей Петрович укоризненно посмотрел на племянника, но ничего не сказал.
В это время Катерина опять начала играть, на этот раз увертюру из «Всенощных бдений» Рахманинова.
– Вот наяривает! – едва прожевав кусок бутерброда, выпалил отпрыск московских родителей.
– Что? – вновь заслушавшись музыкой, не расслышал его настоятель церкви.
– Говорю, играет хорошо! – объяснил свою фразу Димыч.
– Да, превосходно, – вздохнув, отозвался хозяин дома.
Димыч видел, как страдает его дядя. Он понимал, что церковь для него – все! Храм Иоанна Златоуста был смыслом жизни батюшки Тимофея. Сам Дмитрий не принимал такого подхода к жизни, считая любую работу просто средством добывания денег. По его глубокому убеждению, только деньги делали человека человеком. К брату своей матери Димыч относился как к слегка помешанному на религии чудаку. Парень не понимал такого образа жизни. Сначала он исподволь попытался выспросить дядю о каких-то скрытых доходах, но тут же наткнулся на откровенное непонимание.
«Неужели дядька такой лох? Быть на таком месте и не подняться по жизни?!» – не раз задавал себе вопросы Димыч.
– А что, дядя Тимофей, – неожиданно заговорил племянник, – этот мужик – сосед наш новый?
– Да, – односложно ответил священник и сам спросил: – А что?
– Да ничего, – как можно равнодушнее отозвался парень. – Просто я подумал, что может он делать в вашем доме?
– Что ты имеешь в виду?!
– Ну так он же бывший уголовник, дядя Тимофей! Я его на пляже видел. У него тело все разрисовано, как у якудзы японского! Живого места нет!
– Дмитрий, – серьезно посмотрел на племянника хозяин дома, – есть заповедь божья: «Не суди, да не судим будешь!» Тебе она хоть о чем-нибудь говорит?
– Да я не о том. Я все понимаю, – гнул свою линию парень. – Просто вчера такое произошло, а тут этот странный сосед! И цепура у него – сейчас в Москве такие все бандюги носят. А церковь вашу, между прочим, не ангелы святые обчистили!
– Не кощунствуй! – гневно прикрикнул на него дядя и, только через некоторое время смягчившись, спокойно высказал свою точку зрения: – Зря ты на Григория Ивановича грешишь, он в бога верует! А такое дело, которое поганцы этой ночью учинили, верующий человек сотворить не мог! Да к тому же Григорий сам на храм жертвовал! Тысячу долларов дал и помочь обещал...
Тут Тимофей Петрович неожиданно осекся, будто сказал лишнего. Но молодой человек тут же уцепился за сказанное.
– Он помочь обещал? Чем он может помочь? – вопрос прозвучал риторически. Димыч спрашивал скорее сам себя, нежели отца Тимофея. – Он же не местный, кого он тут может знать?
– Это тебя не касается, – оборвал его рассуждения священник.
– Если только бабок отстегнет? – не замечая упрека, продолжал рассуждать племянник.
– Бабок ли, дедок – устало вздохнул настоятель церкви, – лишь бы похищенное вернули на место.
– Дядя, а что, похитители выкуп запросили? – Глаза паренька заблестели азартом. – Расскажи!
– Тебе-то зачем, заноза? – явно сдаваясь, нарочито сердито буркнул Тимофей Петрович.
– Может, мне чем удастся помочь тебе! – объяснил молодой человек. – Я уже со многими пацанами познакомился в городе. Может, кто из них что услышит или узнает.
– Нет, – покачал головой поп. – Григорий Иванович просил особо не распространяться о случившемся.
– Ну, просил так просил, – нехотя отстал племянник и, взяв со стола яблоко, пошел к себе в комнату.
Завалившись прямо в одежде на кровать, Димыч задумался.
«По всему видно, что сосед – мужик крутой! Наверное, дома у себя неслабой бригадой рулит! – рассуждал он, грызя спелое красное яблоко. – Но тут-то он один, бригады нет, девка только! Чем же он может помочь?!»
Тут в голове у Димыча золотым блеском сверкнула цепура соседа.
«Штуку баксов отвалил нашему попику! Повезло же дураку! – с завистью вспомнил он слова священника. – Только наш святоша чудаковатый ни гроша себе не отожмет, все на церковь свою пустит. Эх! Мне бы его возможности!»
Кинув огрызок яблока в открытое окно, молодой человек сложил руки в замок на затылке.
«Сколько ему этот урод разрисованный еще отстегнет в виде помощи? Денег у этого самого Григория Ивановича, что у дурака махорки!»
Димыч повернулся на бок и, блаженно щурясь, принялся мечтать о том, что когда-нибудь и у него будет столько же денег, сколько и у Григория Рублева.
* * *Шоссе серпантином уходило в гору. Невзрачные серые скалы возвышались вдоль правой обочины дороги. Слева тянулись бесконечные заросли деревьев и кустарников.
С горы на самой окраине верхней Ялты был виден двухэтажный дом, совершенно типичный для данной местности. Окна на первом и втором этажах забраны решетками: по нынешним неспокойным временам ничего удивительного в этом не было. Каждый стремится обезопасить свое жилье как может, и это правильно!
Рядом с домом располагался небольшой каменный гараж. На втором этаже – две большие комнаты. В одной из них за столом сидела блондинка, та, которая руководила ограблением церкви Святого Иоанна Златоуста. Трое ее соучастников, включая водителя, тоже находились в комнате. Коренастый крепыш Тайсон с пультом от телевизора в руках перещелкивал каналы, явно нервничая. Цыган, наоборот, безучастно тасовал карты, открывая их по одной.
Щуплый водитель по кличке Клоун тоже находился в комнате. Он ходил из угла в угол, нервно затягиваясь сигаретой.
Одна лишь белокурая бестия была спокойна.
– Клоун, перестань перед глазами маячить, – потушив окурок в пепельнице, лениво обронила она.
На щуплого водителя банды этот приказ тут же подействовал. Он резко остановился, пробежался взглядом по комнате и, обнаружив в углу свободное кресло, плюхнулся в него.
Блондинка тем временем не торопясь достала из кармана бумажник, и три пары жадных глаз приковались к нему. Заметив это, женщина цинично хмыкнула и с выражением собственного превосходства на лице посмотрела на подчиненных. Такой самодовольный взгляд задел мужчин, но никто из них этого не показал. Только Тайсон нахмурился и на секунду отвел глаза. Обладатель фигуры боксера невольно сжал кулаки, но вслух сказать ничего не решился. Однако это действие не осталось предводительницей незамеченным.
– Цыган, подваливай! – объявила она, отсчитывая купюры.
Тот не заставил себя долго ждать и через секунду оказался у стола. Получив свою долю, он вернулся к оставленным было картам.
– Клоун!
Щуплый водитель с пачкой купюр в руках вернулся в свое кресло и принялся деловито пересчитывать полученные деньги.
– Тайсон, – наконец услышал здоровяк и вскоре тоже получил свое.
Клоун, сосчитав полученную сумму, прогудел:
– А остальное?
– Остальное будет, когда попа дожмем, как и договаривались, – бесстрастно, как будто шла речь об утреннем кофе, объявила блондинка и тут же попросила: – Перевяжи мне плечо.
