Лев Пучков - Обратный отсчёт
Сегодня исключение. Петрушин с утра здесь — по делу, Вася с личным составом остался «на хозяйстве». Остальная публика, как обычно, собралась в зале, жаждет прибытия начальства. Смотрят выжидающе и как-то ещё. Как-то даже требовательно, что ли…
— Доброе утро, Сергей Петрович!!!
— Да, утро… (Чтоб вам всем провалиться, оболтусы!) Гхм-кхм… Доброе, если оно доброе…
А вообще, если честно, прекрасные апартаменты. Если вы с командой уже знакомы, можете легко оценить степень комфортабельности в сравнительном эквиваленте. Раньше-то наши хлопцы ютились в палатках, блиндажах да полуразваленных дощатых модулях. А совсем рядом, в тридцати метрах, располагались позиции артдивизиона, который имел обыкновение по ночам работать в профилактическом режиме. Хе-хе…
Отсутствие коридора стесняет Иванова только последние две недели. До этого как-то даже не обращал внимания на такую мелочь, не до того было.
А сейчас пригодилось бы. По коридору можно было бы прошмыгнуть незамеченным в кабинет, засесть там с важным видом, а по селектору распорядиться: всё по графику, работаем…
А тут заходишь: вот они все! Смотрят пристально, ждут озадачивания и комментариев к ситуации (как десять минут назад сам Иванов от Вити).
Иванов уже две недели не проводит совещания. И не потому, что от рук отбился или заразился вельможным чванством, шастая по высоким кабинетам. Просто нечего сказать людям. «Совещания не будет, всё по плану…» И — двадцать четыре шага по прямой, до кабинета. Сказать, что ли, чтобы столы в центр поставили, загромоздили площадь? Столы у стены стоят, между кабинетом директора и оперативным отделом — места навалом, четыре в ряд влезли. Пока идёшь, все смотрят. Люди умные, каждый — самородок, правильно Витя сказал. Смотрят с сочувствием, постепенно, день ото дня переходящим в досаду.
— Новости есть, Сергей Петрович?
— Новостей пока нет, одни старости. Всё по плану, занимайтесь. Евгений, давай ко мне.
Петрушин — богатырь под два метра, самый бравый вояка в команде. В партикулярном платье (проще говоря — в гражданке) похож чёрт знает на кого. Не сказать, чтобы совсем уж горилла во фраке, но прямо сейчас можно фотографировать анфас и вешать на холодильник. Похудеете быстро и качественно.
В руках у Петрушина пухлая папка. Во взоре задумчивость, весь облик ратного человека насыщен досадной неопределённостью. Неопределённость — самая мерзкая вещь для людей действия. Сам Петрушин по этому поводу высказывается так:
— Лучше твёрдо знать, что тебя завтра расстреляют, чем теряться в догадках, когда «финик» привезёт «боевые»…
Накануне человеку довели, на что примерно тянут чудачества его лично и подчинённых ему личностей, а безболезненного разрешения ситуации не пообещали. И хотя всё вроде бы сделали правильно и методически грамотно, чем всё это кончится, пока что никто не знает…
— Сергей Петрович, я к вам человека привёл, — поспешно сообщил в спину начальнику Костя — поймал на последних семи шагах.
— Человека — Петрушина? — вяло отшутился Иванов, не сбавляя темпа. — Спасибо, что привёл. Сам не хотел идти?
— Чего это я не хотел? Если Родина сказала «надо»…
— Другого человека.
— ??? — Иванов таки притормозил у самого кабинета и обернулся с выражением лёгкой досады. Не то чтобы с Костей общаться не хочется, просто вид у психолога маленько того… Какой-то нездорово оптимистичный вид. Совершенно не соответствующий мрачной безысходности ситуации. Откуда что берётся — непонятно. Видимо, очередной бредовый инсайн. А говорить гадости хорошему человеку лишний раз не хочется.
— Валера!
Сортирная дверь распахнулась, являя постороннего. Симпатичный крепыш выше среднего, скуластенький такой шатен, розовощёкий, здоровьем пышущий, пронзительно голубоглазый и… сумрачный. Примерно как Петрушин. Руки мокрые, волосы влажные, торопливо промакивает короткую причёску носовым платком.
— Там ветродуй есть, — подсказал Костя.
— Кто?
— Сушилка, — уточнил Глебыч.
— Да ладно, я так… — во взгляде крепыша легко читается — но без декларации, ненавязчиво: у меня проблемы, беспокоить осторожно. А лучше вообще — ну вас всех…
«Ну и зачем тогда пришёл? — по инерции подумал было Иванов и тотчас же спохватился: — Ни фига себе, новости!»
Апартаменты Исполкома вообще-то — режимный объект особой категории. Сюда уборщица (проверенная до седьмого колена, система-то ещё со времён КГБ работает) в сопровождении двух охранников заходит. Прибирается, а они следят, глаз не спускают.
Вопрос: как впустили чужого без разрешения Иванова? Пусть даже и в сопровождении Кости Воронцова, это значения не имеет. Для охраны единственным основанием к допуску является личное распоряжение Директора, это прописано во всех инструкциях, которые здесь, слава богу, блюдутся неукоснительно.
Костя — уникум, непревзойдённый мастер по части всего, что касается человечьей психологии. Бывает так, что мимоходом балуется на заданную тему, но это ненароком, безо всякого злого умысла. Надо будет потом истребовать синхронную запись аудиоконтроля и видеонаблюдения в вестибюле, послушать, чего он им такого наплёл…
— Гхм… Ростовский. Валера… Иванович.
— Очень приятно, Валера Иванович. Чем обязан?
— Да вот, Костя сказал… Гхм-кхм…
— Сергей Петрович, вы знаете — я бы просто так беспокоить не стал, — Костя буквально светится весь от азарта, как будто кто-то включил в нём киловаттную лампу. — Это что-то! В общем, надо всё бросить и заняться…
— Ну-ну, — Иванов кисло ухмыльнулся. — Сейчас с Петрушиным разберёмся — потом всё бросим и займёмся. Заходи, Евгений…
* * *Предлагаю, пока Иванов разбирается с Петрушиным, коротенько пробежаться по сути и задачам Исполкома, а заодно познакомиться с командой и большим мужиком Витей. Кто с командой уже общался, можете листать далее, ничего нового для себя на следующих трёх страничках вы не обнаружите.
Итак, знакомьтесь. Нумерация просто по позывным, без всяких предпочтений.
№ 1. Иванов Сергей Петрович. Сорок четыре года, женат, двое детей. Полковник, до недавнего времени начальник оперативного отдела контрразведки Северо-Кавказского военного округа. В настоящий момент числится на генеральской должности в Главном управлении военной контрразведки, но в собственно должности не был ни дня, сразу с Кавказа бессрочно откомандирован (с сохранением жалованья и всего соцпакета по постоянному месту службы) в распоряжение Председателя Государственной комиссии по борьбе с коррупцией. В Витино, то бишь, распоряжение. Сразу оговоримся: остальные члены также откомандированы с сохранением по прежнему месту службы.
Пожалуй, самый приличный товарищ в команде, без каких-либо сдвигов. Главарь всей этой банды. Взяли за то, что умница и прекрасный аналитик. Дополнительные характеризующие черты: неплохо стреляет и слывёт большим либералом (при условии, что подчинённый — тоже умница). Страдает аллергией на дешёвые сигареты и идиотов.
№ 2. Семён Глебович Васильев. Сорок три года, холост. Подполковник, начальник инженерной службы ДШБр (десантно-штурмовой бригады). Специализация — взрывотехника, а вообще просто золотые руки: из пачки гвоздей и отрезка канализационной трубы может миномёт собрать. Соавтор семи пособий по сапёрному делу. Во время прохождения службы в Афганистане был два месяца в плену. Взорвал базу моджахедов, на которой содержался. Бежал, прихватив с собой двух оставшихся в живых контуженных охранников, месяц прятался в горах. Непонятно, как выжил, ушёл от всех облав, добрался до своих, в процессе путешествия обоих моджахедов… съел. После лечения в психбольнице вернулся в строй, живёт в «горячих точках», дома — проездом. Хобби: любит в пьяном виде, с завязанными глазами разминировать МВУ (минно-взрывные устройства) повышенной категории сложности.
Известный баловник. Шутит не всегда корректно: то заминирует большое начальство, а потом предлагает самостоятельно обезвредить ВУ (при этом вместо ВВ использует муляж — большое спасибо за это, но запалы-то настоящие, бывает ужас как неприятно!), то просто демонстрирует твёрдость рук. То есть это не всегда, а в крепком подпитии: глядите, вроде пьяный, а руки не дрожат… Как-то раз в процессе тяжёлого застолья наш сапёр выдернул у «Ф-1» чеку и принялся выкручивать запал. Гранату он зажал меж колен, а выкручивал запал обеими руками (они у него и в самом деле не трясутся даже в мертвецки пьяном состоянии — это похоже на чудо, но это факт!).
Присутствующие при эксперименте товарищи шутки не поняли (все военные, соображают — замедлитель горит не более четырёх секунд), ломанулись кто куда. Но сапёр справился. Запал, отброшенный в сторону, шлёпнул уже в полёте, в метре от гранаты.
Дополнительные характеризующие черты: болезненно свободолюбив, не выносит хамов, отсюда постоянные конфликты с начальством. Терпят исключительно ввиду высочайшего профессионализма — другого такого, пожалуй, во всех Вооружённых силах не сыщешь.
