Сергей Зверев - Право выжившего
Времена, когда бандюги просто занимались вымогательством, потихоньку уходят. Ныне братва надевает костюмы и бабочки, сама стремится подписывать договоры и вести переговоры. И тогда, естественно, возникает вопрос о вложении капиталов.
Гвоздь быстро понял, где лежат самые аппетитные куски пирога. Большие партии нефти и стратегического сырья – аппетитно, просто слюнки текут, но не дотянешься, слишком высоко. Там крутые московские чиновники верховодят, да некоторые банки, да несколько серьезных воровских авторитетов. На хромой кобыле не подъедешь. Эта тарелка с куском пирога на слишком высокой полке. Банковские кредиты, липовые компании, прокрутка денег – уже ближе, но тоже не так все просто, как хотелось бы. Крупные банки давно под крышей – или воровской, или ментовской. На мелких банках много не сорвешь. Что остается? Торговля? Продукты, техника? Стройматериалы? Оно конечно, но… мало. Настоящие легкие деньги все-таки лежат в тени. В теневом бизнесе. А что там? Наркотики, оружие, внутренние человеческие органы.
До внутренних органов Гвоздь, естественно, не опустился – стремно. А оружие… Тут кое-что наметилось. С началом чеченской кампании он умудрился выступить посредником в паре сделок с боеприпасами – они требовались армии Чечни для уничтожения российских солдат. Есть спрос – есть предложение. Остальное побоку. Помог он борющейся за независимость Чечне и с наемниками – нашел нескольких отмороженных идиотов, владевших снайперским искусством, которым совершенно все равно, за что получать деньги. И тогда ясно понял, что война может быть тоже выгодным делом.
Вор в законе Гвоздь привыкал мыслить по-капиталистически. И неважно, чем кончаются войны. Главное, что они идут к выгоде людей, умеющих делать дела… Впрочем, когда началась вторая чеченская война, подходы начали меняться, и бизнес на войне стал более опасным, но Гвоздя это не смутило. Он просто ушел в сторону, потому что у него и так было чем занять своих ребят.
Потом настала очередь наркотиков. Началось с того, что ему вменили в обязанность обеспечивать наркотой и деньгами две колонии. Наркотиков требовалось немало, в городе на них цены достаточно высоки, и, используя старые связи, Гвоздь наладил канал с Азербайджаном. Получалось раза в три дешевле. Сперва все посылки «съедала» зона. Потом часть товара подручные Гвоздя начали сдавать оптовикам – поначалу в своем городе. Потом потянулись покупатели из других регионов. Постепенно «химмашевцы» входили в наркобизнес.
Из Азербайджана шел в основном гашиш. Приходил и метадон. И вот однажды пришла небольшая пробная посылка с героином.
Это было что-то новенькое. Тогда это еще был очень дорогой, уже завоевавший Москву и Питер, но в их городе еще редкий наркотик. Обычные наркоманы жили тогда на «крокодиле» и «винте». И довольны жизнью. Найти покупателя на товар, грамм которого стоит две сотни баксов, – задача нелегкая.
К удивлению Гвоздя, товар ушел моментально. Следующая партия – побольше – была распродана тоже достаточно быстро. Навар превосходил все ожидания. Бизнес крепчал. И вот недавно пришел заказ почти на полмиллиона зеленых! Сумма огромная.
– Работаем? – спросил Гвоздь на совещании с ближайшими помощниками.
– Я – за, – возбужденно воскликнул Матрос.
– Навар – крутой, но условия очень жесткие. Партнеры – непонятная московская команда.
– А не ментовские ли это гадские игры? – спросил Зыря, отвечающий в организации за поборы с вещевого рынка, заказное выбивание долгов и решение силовых вопросов.
– Нет, – возразил Гвоздь. – У них сильные рекомендации. Но о них почти никто ничего толком не знает. В густой тени скрыты. Или комитетчики бывшие, или «афганцы». Похоже, у них какие-то забугорные выходы, товар за кордон пойдет. Условия ставят жесткие. Не укладываемся в срок – нарываемся на серьезный разбор. Ну как?
– Можно попытаться, – помялся Зыря. – Хотя…
– Да чего «хотя»? – взорвался Матрос. – Такие бабки наварить, а трудов – ноль. Надо подписываться.
– Решено, – хлопнул ладонью по столу Гвоздь.
Глава 9
Автомеханик
Соболев не был вором или грабителем по призванию. Он был автомастером. И автомастером отличным. За то и кличку получил соответствующую – Кардан. Он ощущал биение мотора, как стук собственного сердца, и мог восстановить безнадежно искалеченные машины.
Страсть к автомашинам жила в нем с детства. В юном возрасте он потерял сон, мечтая о собственном мотоцикле.
Рано или поздно мотоцикл он украл бы, если бы родители не подарили ему красную, с никелированными деталями, роскошную «Яву». После ПТУ отслужил в армии, а затем устроился в автосервис, где проработал семь лет. Работа в автосервисе вполне соответствовала его наклонностям. Там его уважали и ценили за золотые руки. Со временем подобралась клиентура, потекли деньги, купил свою машину. От дядьки по материнской линии, отбывшего в соответствии с пятой анкетной графой в края зарубежные и для большинства советских людей запретные, Соболеву достался, не безвозмездно, естественно, прекрасный гараж. О дядьке Соболев вспоминал без особого уважения, поскольку человек он был нудный, большой скряга, а письма, где новоявленный американец описывал новую сказочную жизнь, раздражали недостижимостью волшебных супермаркетов, сияющих лимузинов, повсеместного сервиса. Дядькин гараж очень пригодился, когда в девяносто первом году, в разгар всеобщего дефицита, Соболева выгнали с «АвтоВАЗа». Шум тогда поднялся страшный: «Спекуляция запчастями!.. Позор на коллектив!.. Таким у нас не место!..» Это Соболев, оказывается, позорил коллектив, где деньги прилипали ко всем, начиная от директора и кончая, наверное, чердачными крысами. Кто-то должен быть крайним, и им оказался Соболев. Он был с позором изгнан, отлучен от кормушки, из которой его бывшие коллеги продолжали кормиться с неослабеваемым усердием. Но полбеды, если бы на этом все закончилось. Соболев стал одним из последних, кто пострадал от статьи за спекуляцию. Осудили – дали условно. После этого, помыкавшись пару лет в разных шарагах, но так и не найдя там ни счастья, ни денег, он оборудовал гараж и взял патент на индивидуальную трудовую деятельность.
Дела пошли ни шатко ни валко. На жизнь хватало, хотя и не на особенно сытую. Через пару лет помощником к нему пристроился сосед Мухтар Гулиев – лицо неопределенной национальности, тридцати лет от роду, судимый за грабеж государственного имущества и поплатившийся за это тремя годами в колонии общего режима. Он спивался. Спивался медленно, но неудержимо. И ему было совершенно все равно, чем заниматься – лишь бы шли деньги на пропой и никто бы не тянул за душу. А позже к кооперативу прибился семнадцатилетний сосед Соболева Сева Гарбузов, изгнанный за неуспеваемость из ПТУ, что само по себе требует исключительных качеств. Если с учебой у мальчишки было туговато, то с техникой – все в порядке. Он чем-то напоминал Соболеву его самого в сопливой юности – та же одержимость автомашинами, те же золотые руки.
Первую кражу кооператоры Соболев и Гулиев совершили давным-давно, когда клиенту срочно понадобился аккумулятор, а взять его, хоть убей, неоткуда. Поздним вечером вскрыли «Волгу». Эта акция отняла столько нервов, что на два года компаньоны с подобными делами завязали. А потом один армянин посулил очень хорошие деньги, если его рассыпающаяся «Волга» станет как новая. Конечно, Соболев мог многое, но он был механиком, а не колдуном. Сначала он твердо решил отказаться. Но очень уж хорошие были деньги. Чтобы заработать их, не один месяц надо рихтовать крылья, прочищать карбюраторы, ставить свечи. Соболев обещал подумать. И придумал. Вспомнился один старый трюк. Через несколько дней действительно новая «Волга» ждала заказчика в гараже.
– Ай, как будто вчера купили, – всплеснул руками армянин, увидев свою машину. – Ай, молодец.
– Трудно ли умеючи.
Машина была действительно новая, с пробегом каких-то пару тысяч километров. Ее нужно было только увести под покровом ночи, перебить номера на двигателе и раме, переставить сиденья и панели. Затраты нулевые – одни доходы.
Если заказчик и догадывался о сути трюка, то уточнять, естественно, ничего не стал. За треть стоимости он получил новый лимузин.
Вторую машину украли на запчасти. Третью – опять под заказ. К этой операции привлекли «разжалованного» пэтэушника Севу – он стоял на стреме, пока его товарищи отжимали стекло и открывали дверцу «Москвича». А вот с четвертой вышла неприятность. У «шестерки» без труда отключили сигнализацию, вывели ее со двора и едва не напоролись на заслон милиции.
Пришлось спасаться от погони. Бросили машину и кинулись врассыпную. Ночь провели в страхе – если кого замели, то жди милицию. Но утром встретились в гараже. Спаслись все.
– По ночам стремно работать стало, – сказал Гулиев. – Менты на каждом шагу.
