Чингиз Абдуллаев - Третий вариант
Касимов принял Хайфулина на своей знаменитой даче, о которой ходили легенды. Построенная за несколько месяцев, она обошлась хозяину в полтора миллиона долларов и включала такие достижения техники, как небольшую хлебопекарню и роскошную сауну, отделанную финскими специалистами.
Хайфулин приехал ровно в семь вечера, как и договаривались. К этому времени Мясников, позвонивший снова, подтвердил, что все поиски Кондакова не увенчались успехом и завтра утром в Цюрих вылетят его сотрудники. Касимов, уже не удивлявшийся такому сообщению, молча выслушал банкира и так же молча отключился, решив, что нужно выждать до утра.
Приехав на дачу, Хайфулин прошел вместе с начальником охраны в гостиную, где Касимов обычно принимал гостей. Был он высокого роста, с одутловатым лицом и характерным азиатским разрезом глаз. На подбородке виднелся рваный шрам, делавший его мрачное лицо мужественным и строгим.
— Зачем позвал, Рашид? — спросил бывший полковник, усаживаясь в кресло напротив. Они дружили уже много лет, еще с тех времен, когда капитан милиции Хайфулин прикрывал махинации Касимова в Москве.
— Очень важное дело, Ринат, — угрюмо сказал Касимов. — У нас исчез человек, и я подозреваю, что он нас обманывает. Либо меня обманывает его хозяин.
Хайфулин плеснул виски в стакан. Он любил пить виски неразбавленным, не понимая, почему его нужно смешивать с другими напитками.
— Можно узнать, кто его хозяин?
— Кирилл Петрович Мясников.
— «Эпсилон-банк»? — удивился Хайфулин. — Я думал, вы с ним в приятельских отношениях. Ведь вы партнеры.
— Были партнерами, — усмехнулся Касимов, — но мне не нравится, что они не могут найти своего человека. Ведь не иголка, не мог просто так потеряться. Я этого Кондакова знал. Такой ловкий молодой человек, готовый на любую авантюру. И очень доверенное лицо Кирилла Петровича. Может, его послали, чтобы он там «потерялся». А заодно снял со счета большую сумму денег. Он знает все шифры и коды. Ему выдали все доверенности на проведение операций.
— Впечатляет, — кивнул Хайфулин. — Думаешь, они решили начать свою игру?
— А что им может помешать? Я им слишком доверился. Мне нужны люди, чтобы вылететь в Швейцарию.
— Надо получить визы, — напомнил Хайфулин, — у меня таких людей нет.
— Сам знаю про визы! — заорал Касимов. — Все знаю! Поэтому тебя и позвал. Мне срочно нужны люди, чтобы полететь в Швейцарию. Найди где угодно, хоть из-под земли. Я должен знать, что там происходит.
— Я не смогу найти таких людей до утра. Посольство уже закрыто. А рейс в Цюрих завтра утром. Мы просто не успеем, Рашид.
— Сам знаю, что не успеете, — Касимов отшвырнул от себя стакан, — но мне нужна твоя помощь, очень нужна. Сейчас как раз тот случай, когда нельзя медлить.
— Очень большая сумма? — спросил вдруг Хайфулин.
Заметив характерный жест хозяина, сидевший в стороне Семен встал. Он знал: Рашид Касимов не любит слишком любопытных. Поэтому вышел из гостиной так же бесшумно, как и вошел. Только когда они остались вдвоем, Касимов нехотя произнес:
— Речь идет об очень большой сумме.
— Это я понимаю, — улыбнулся Хайфулин. — О какой именно сумме? Не темни, Рашид, мы с тобой знакомы много лет. Ради миллиона долларов ты бы не стал так нервничать. Я ведь все равно узнаю, какая там сумма.
— Очень большая, — повторил Рашид, — больше ста миллионов долларов.
— А точнее…
— Сто пятьдесят миллионов долларов, — выдавил наконец Рашид. — Они лежат на трех счетах в швейцарских банках. И до завтрашнего дня о них будут знать только два человека. Я и Мясников. Вернее, теперь три.
— Десять процентов мои, — улыбнулся Хайфулин.
— Ты с ума сошел?
— Тогда выпутывайся сам.
Касимов помолчал. Потом заорал на весь дом:
— Элина! Молодая женщина вошла в гостиную почти сразу, словно находилась за дверью.
— Дай нам чай, — приказал Касимов и, когда Элина скрылась за дверью, мрачно посмотрел на Рината: — А ты не подавишься такой суммой?
— Как-нибудь управлюсь. Зато и тебе помогу. Как я понял, Мясников хочет надуть тебя на всю сумму. А я собираюсь помочь тебе вернуть эти деньги.
— Значит, у тебя есть люди с визой?
— Конечно, нет, — улыбнулся Хайфулин. — Я всегда подозревал, что ты не такой умный, каким хочешь казаться. Я просто собираюсь найти людей Мясникова не там, в Швейцарии, а здесь, в Москве. Ведь уже известно, кто именно полетит в Швейцарию. Стало быть, сегодня им дали все указания. Если деньги прячет твой Кондаков, значит, их посылают, чтобы просто обмануть тебя. Если Кондаков действительно пропал и его не могут найти, значит, документы будут продублированы и выписаны на этих людей. Тебе остается только позвонить и узнать, кто именно завтра утром летит в Цюрих. А остальным займусь я сам.
— Умно, — кивнул Рашид, — очень умно, я, честно говоря, о таком не подумал. Твои милицейские приемы сейчас очень кстати. Звоню Мясникову.
Он поднял трубку, набрал номер личного сотового телефона банкира. Тот ответил не сразу. Очевидно, был занят, и секретарь принес ему телефон для разговора.
— Слушаю, — сказал банкир.
— Это я, — назвался Рашид, — никаких известий нет?
— Ничего нет. Я уже не знаю, что и думать. У него день рождения через неделю, и он сказал жене, что вернется через два дня. Что там случилось, непонятно. Он в Швейцарию не прилетел.
— Ясно, — напряженным голосом подвел итог Касимов. — Завтра последний день. Кого ты хочешь послать в Швейцарию?
— У нас только двое с визой. Начальник планового отдела Мальчиков и сотрудница внешнеэкономического отдела Суркова. Правда, у него туристическая виза, он собирался лететь на отдых в Женеву. А у нее виза истекает через три дня. До этого она несколько раз была в Швейцарии по нашей линии.
— Мальчиков и Суркова, — повторил вслух Касимов, видя, как ему кивает Хайфулин. — Они знают, что нужно делать?
— Сейчас мы оформляем на них документы, — сообщил Мясников. — Но это, конечно, не Кондаков. Они ничего не будут знать. Я просто поручу им экстренную операцию.
— Они вылетают завтра утром?
— Да, — подтвердил Мясников, — я приказал выдать сотовый телефон, чтобы постоянно быть с ними на связи.
— Нужно было дать такой телефон Кондакову, — проворчал на прощание Касимов, и, положив трубку, спросил у Хайфулина: — Мальчиков и Суркова. Надеюсь, адреса ты сам узнаешь? Но они еще сидят в банке.
— Найдем, — Хайфулин поднялся, — за такие деньги я всю ночь спать не буду, сам поеду дежурить у банка. Все сделаем нормально. Ты мне не сказал одного: деньги нужно перевести или оставить на этих счетах?
— Конечно, перевести, — даже испугался Касимов, — ты только не мешай им. Мне главное знать, что они меня не обманывают с этим Кондаковым.
— До свидания, — Хайфулин пошел к выходу. На пороге стояла Элина с подносом в руках. Бывший полковник милиции подмигнул ей на прощание и вышел из гостиной.
Рашид остался на диване один. Элина подошла к столику, осторожно поставила поднос с чайником, стаканами, сладостями. Он внезапно потянул руку, схватил ее, толкнул на диван. Привыкшая к подобным шалостям хозяина, она не удивилась.
— Наверное, соскучилась? — самонадеянно спросил Касимов. И в этот момент зазвонил телефон. Он недовольно поморщился. Стоявший перед ним аппарат был его личным, «засекреченным» номером, о котором почти никто не знал. Он отстранил молодую женщину, поднял трубку.
ГЛАВА 8
Продолжение событий
По-настоящему одинокими бывают только мужчины. Женщина, даже брошенная, даже не имеющая друга, все-таки имеет свой дом, позволяющий ей замкнуться в нем, как в раковине, свою работу, подруг, свою, относительно независимую или зависимую, личную жизнь. И, наконец, старая дева имеет в качестве своеобразной компенсации свою мораль, за которую она держится изо всех сил, не подозревая, что никто уже давно не покушается на ее нравственные устои.
У мужчины всего этого нет. Конечно, он может найти подружку на ночь или на год, даже на всю жизнь. Неважно, как она называется — жена, любовница, подруга, проститутка. В сущности, все одно и то же. Или это ваша любимая, и тогда все по-другому. Или просто женщина, с которой вы делите постель, независимо от срока пребывания двух тел рядом. По-настоящему мы, мужики, хотим не секса. Это так, для разрядки и куража. По-настоящему мы хотим понимания, материнского тепла, которого почти ни одна женщина нам дать не может. А те, которые могут дать, называются совсем по-другому. Проследите за глазами любой женщины и сразу поймете, о чем я говорю. Глаза женщины при взгляде на своего кавалера бывают пустыми, равнодушными, презрительными, радостными, счастливыми, умиротворенными, даже гневными. Но очень редко — понимающими и прощающими. Такой взгляд обычно бывает у матери, несмотря ни на что продолжающей любить своего сына. Вот нам всем, мужчинам, и хочется такого тепла. И такого понимания. Иногда даже хочется исповедаться и попросить совета.
