Максим Шахов - Наносмерть
— Марком Деланже? — уточнил Виктор.
— Да!
— Что за условия?
— Суть компромисса в том, что власти Канн отказываются от выдвижения обвинений в ваш адрес….
— Пока звучит разумно, — кивнул Виктор. — А что взамен, я признаю себя внебрачным племянником Бен Ладена?
Префект кисло улыбнулся, Моник засмеялась и покачала головой:
— Не совсем. Французские власти заинтересованы в скорейшем раскрытии теракта. А этому не слишком будет способствовать утечка информации и конфронтация. Короче, в обмен мы хотим содействия и неразглашения… Я имею в виду не только вас, но и…
— Всех членов российской делегации, но главное — переводчицы! — быстро сказал Виктор. — С ней все в порядке, я правильно понял?
— Да! — кивнула Моник.
— Ранена?
— Ни единой царапины, как ни странно. Все пули принял на себя ее коллега…
— Ясно! — ответил Виктор. — Лично я — не против! Насчет содействия — так меня сюда для этого и прислали. Насчет неразглашения — я тоже за, но тут интересный момент. Члены делегации проходят по другому ведомству, поэтому гарантировать это я смогу только после разговора с начальством… Если оно, конечно, меня поддержит. Но что-то мне подсказывает, что проблем не возникнет…
— Ну так звоните! — кивнула Моник.
— Сейчас скажу, чтобы принесли изъятые при аресте вещи! — быстро проговорил префект.
Встав со стула, он прошел к двери и позвал жандарма. Полминуты спустя дежурный принес вещи Логинова в опломбированном контейнере. Поверх него лежали документы — загранпаспорт и служебное удостоверение. Виктор сорвал пластмассовую печать, пошарил рукой в контейнере и проговорил:
— Все на месте!
Дежурный вышел. Виктор тем временем взял служебный мобильный. В нем было около десятка пропущенных вызовов. Набрав номер замдиректора, Виктор почти сразу услышал его взволнованный голос:
— Да!
— Это я, товарищ генерал…
— Что случилось, Логинов?!
— После возвращения из полиции прямо у гостиницы двое арабов в масках похитили…
— Да это я знаю! Чем закончилось?
— Я протаранил такси…
— Логинов! Какого хрена?!
— Да подождите вы, товарищ генерал! Похищенных все равно бы убили. А так похититель, убегая, расстрелял такси, но убил только своего сообщника и секретаря Пригоровой. Переводчица осталась жива. И таксист, кстати, тоже.
— И что дальше? — мрачно спросил генерал.
— Дальше я ранил похитителя и погнал его в сторону полиции, товарищ генерал. Но полицейские его сдуру расстреляли.
— Отлично! И что теперь?
— Теперь, несмотря на идиотизм местных блюстителей порядка, у нас есть ниточка.
— Что ты имеешь в виду?
— Все говорит о том, что террористам зачем-то очень был нужен секретарь Пригоровой.
— Зачем?
— Это прояснится после разговора с переводчицей.
— А где она?
— Мне не докладывали, но думаю, здесь, в полиции Канн…
— Логинов, тебя куда-то посылать…
— Да не начинайте хоть вы, товарищ генерал! Мне что, нужно было дать террористам уйти и обрубить все концы? Я сделал все, что мог! И даже больше…
— Это точно… Сейчас будем думать, как тебя вытаскивать. Без консула и адвокатов ничего не…
— Виноват, товарищ генерал, но это лишнее.
— В смысле? Тебя хотят представить к ордену Почетного легиона и дать французское гражданство вместе с «Пусси Райот»?
— Не совсем. Насколько я понимаю, следствие располагает какими-то данными, которые подтверждают мои предположения.
— Какими?
— Не знаю. Но, думаю, у террористов что-то пошло не по плану.
— То есть Пригорова и ее коллега погибли случайно?
— Именно, товарищ генерал. И именно поэтому террористам и пришлось похищать секретаря Пригоровой…
— Ты хочешь сказать, что он был причастен к взрыву во Дворце фестивалей?
— Для начала нужно поговорить с переводчицей. В общем, французы заинтересованы в нашем содействии. И еще в том, чтобы детали случившегося не были разглашены членами нашей делегации и это не помешало следствию. Взамен они обещают не выдвигать обвинений в отношении меня…
— Я понял. Единственное, что настораживает, это ситуация с возможной причастностью к теракту секретаря Пригоровой. В общем, жди, я доложу директору…
Логинов отнял телефон от уха и сказал по-английски:
— Мой шеф не против, но должен поговорить с директором нашей спецслужбы.
Вскоре в трубке раздался голос самого директора:
— Полковник!
— Я слушаю!
— Наш разговор могут фиксировать?
— Нет, это служебный телефон.
— Тогда так! Ваши действия мы еще оценим… Но если французы вам не выдвинут обвинений, то отделаетесь легким испугом.
— Не выдвинут. Потому что если они выдвинут обвинения против меня, выставят на посмешище всего мира свою полицию.
— Ну это их проблемы. Что касается наших… Мы готовы оказать любое содействие следствию. Утечки тоже не будет. С каждым из членов делегации проведет беседу сотрудник безопасности посольства и возьмет подписку. Не думаю, что после этого у кого-то останется желание потихоньку пообщаться за вознаграждение с прессой.
— Понял! Спасибо!
— Но это не главное. Главное, чтобы французские власти не использовали погибшего секретаря Пригоровой в качестве козла отпущения за свои просчеты. Если он действительно каким-то образом причастен к взрыву, это одно. Но валить с больной головы на здоровую, подрывая авторитет России, мы не позволим! Ваша задача — этого не допустить.
— Понял!
— Тогда все! Передаю трубку генералу.
— Все ясно, Логинов? — спросил Ватлин.
— Так точно!
— Ну тогда сообщай, что мы согласны. Если что-то пойдет не так, сразу докладывай.
— Есть! — сказал Виктор. Опустив трубку, он посмотрел на Моник: — Мы, как и раньше, готовы оказать французским властям любое содействие. Насчет утечки информации — со всеми членами делегации будет проведена персональная беседа, после чего с них возьмут подписку… — Слова «подписка» в английском не было, поэтому Виктору пришлось сказать «подпись». Для ясности он уточнил: — Их письменно предупредят об ответственности.
— Отлично! По рукам! — кивнула Моник. — Тогда мне нужно ваше содействие, полковник!
— Я готов! — ответил Виктор. — Что конкретно?
— Ваша переводчица отказывается говорить без консула, — сообщила Моник.
— Умная девочка, — пожал плечами Логинов. — Идемте…
9
Звали Зорькину Марией. Чувствовала она себя, с учетом случившегося, неплохо. После короткого общения в бюро для допросов, где ее усадили, Виктор повернулся к Моник:
— Она готова ответить на ваши вопросы. Чтобы не заморачиваться с переводом для меня, предлагаю вести беседу на английском.
— О’кей! — согласилась Моник. — Только потом мы все равно возьмем официальные показания на французском.
Виктор кивнул. Бриссо положила на стол диктофон и, отодвинув стул, спросила:
— Вам нужна вода или еще что-нибудь?
— Нет, спасибо…
— Тогда приступим, — присела Моник. — Я буду записывать беседу на диктофон, но запись юридической силы не имеет. Расскажите, пожалуйста, что произошло с момента похищения.
Мария посмотрела на Виктора, тот сказал:
— Смелее. Просто опиши своими словами…
— Ну, — вздохнула Мария, — мы подъехали к гостинице, и я собралась выйти, точнее уже вышла… Но тут ко мне подскочил этот араб в маске, затолкнул обратно и сел рядом… А другой запрыгнул на переднее сиденье и приказал таксисту ехать…
Тут Мария невольно сглотнула. Виктор, успокаивая ее, произнес:
— Все в порядке, может, воды?
— Нет… — покачала головой Мария и продолжила: — Когда такси свернуло, сидевший впереди что-то сказал по-арабски. И они оба сняли маски. Араб, который сидел рядом, оттолкнул меня и нацелил пистолет в ногу Алексею. И сказал по-английски: «Я спрашиваю, ты быстро отвечаешь! Молчишь, я простреливаю тебе коленную чашечку! Понятно?» Алексей кивнул. И араб спросил: «Пригорова чем-то заболела, да?» Алексей сказал, что да. Араб спросил, какие инъекции ей прописал врач. Алексей сказал, что никаких. Тут араб заорал, что прострелит ему колено, и снова спросил об уколах. Алексей сказал, что врач ей прописал только таблетки и сказал название… Арабы быстро перекинулись несколькими фразами. И тот, что сидел рядом, спросил, когда врач прописал Пригоровой таблетки. Алексей сказал, что вчера и они купили их в Марселе. Араб спросил, как зовут врача и по какому адресу он живет. Алексей ответил, что это врач консульства, фамилии он не помнит. Тут араб снова пообещал прострелить ему ногу. В этот момент второй вдруг вскрикнул, случилась авария и началась стрельба…
Логинов успел достать мобильный и произнес:
— Я звоню насчет врача!
