Владимир Шитов - Я выбрал путь смерти
— Ну а теперь на что вы надеетесь, отрицая доказанное, почему не желаете отвечать на мои вопросы?
— Я себя веду так, как считаю нужным. Или я не имею права отказываться от дачи показаний?
— Имеете, но вы подумали, к каким последствиям может привести ваше отрицание всего?
— А что, оно может сделать хуже, чем есть? — вопросом на вопрос ответил следователю Таракан.
— Очные ставки с вашими подельниками должны были убедить вас, что уже доказано: вы являетесь организатором похищения и убийства Загорулько. Не исключено, что я вас ещё смогу обвинить в её изнасиловании, но это, как говорится, планы на будущее, поэтому на данном виде преступления я пока не буду останавливаться. Кроме того, подельники признались и изобличили вас в целом букете других преступлений. Того, что вы наделали по своей глупости, вам хватит, чтобы суд приговорил вас к расстрелу.
— Сейчас расстрел отменён, а другой меры наказания я не боюсь.
— Юрий Захарович, вы глубоко заблуждаетесь, утверждая, что расстрел отменён. Он не отменён, суды продолжают приговаривать лиц, совершивших тяжкие преступления, к расстрелу, правда, он пока ещё не приводится в исполнение. На расстрел президентом наложен мораторий, но это ничего не меняет. Сейчас восемьсот семьдесят человек приговорены к расстрелу, и они его в любом случае дождутся. Наше общество не созрело для отмены такой исключительной меры наказания. Вон у меня на столе лежит Уголовный кодекс, можете посмотреть его и убедиться, что смертная казнь в нашей стране за тяжкие преступления не отменена.
Таракан не стал пользоваться предоставившейся возможностью и УК в руки не взял. Видя, что Таракан не последовал его совету, Стукало продолжил своё пояснение:
— В двухтысячном году к власти придёт другой президент. Где гарантия того, что он одним росчерком пера не разрешит расстрелять тех, кто приговорён к расстрелу? Тем более что общество против отмены смертной казни.
— Будет президент о расстрельниках думать! Они ему нужны как телеге пятое колесо.
— Вы, Юрий Захарович, сильно ошибаетесь, если так считаете. Проблема с расстрельниками существует, и притом очень серьёзная. К двухтысячному году приговорённых к расстрелу станет больше тысячи человек. Перевести их для отбытия наказания в колонии, где находятся приговорённые к пожизненному заключению, нельзя, закон не позволяет. К тому же у нас в стране такая колония одна, и она не резиновая, всех приговорённых к пожизненному заключению, а тем более ещё и расстрельников, вместить не сможет. У государства нет средств, чтобы строить казармы для солдат, жильё для семей военнослужащих, других граждан страны, нет денег на выплату зарплат и пенсий. Неужели новый президент откажется решать эти проблемы и сразу выделит средства на строительство тюрем для бывших расстрельников и отменит смертную казнь? Как вы на это смотрите? Между прочим, Дума выступает за сохранение смертной казни.
— В таком бардаке, каким является наше государство, ничего заранее предугадать нельзя.
— Умные речи приятно слушать. Так на чем мы остановились? Вы намерены начать давать мне показания или нет?
— Пока такое желание не появилось.
— Боитесь Спицы?
— Хотя бы!
— У вас не должно быть опасений, что он расправится с вами.
— А вы меня убедите в своей точке зрения, тогда, может быть, у нас с вами разговор продолжится.
— Если вы умный человек, то я смогу это сделать. Если же будете себя вести как упрямый баран, то на положительный результат нашего спора надеяться не придётся.
— Что ж, посмотрим, в какую группу животных вы меня отнесёте.
— Не я, а вы сами будете делать выбор, куда себя отнести.
— Интересно узнать, как вам удастся меня переубедить.
— Вам известны двое парней, которых Спица пытался избить, взорвать и которые в его ресторане «Аделина» дали ему бой?
— Кто из братвы Спицы их не знает? Они многих его быков, даже телохранителей, наказали.
— Эти два парня — законопослушные граждане, к тому же не работники милиции, но, как вы смогли убедиться, они сумели доказать Спице, что его не боятся и ему не по зубам. С их помощью работникам милиции удалось задержать шесть членов банды Спицы и отправить туда, куда Макар телят не гонял. Как вы думаете, Спице удастся с ними справиться?
— Он их оставил в покое.
— Вот видите, он не такой всесильный и могучий, если не смог справиться с двумя сильными духом парнями. Тем более ему не по зубам бороться с целой системой правоохранительных органов, под защитой которых вы сейчас находитесь. С вашей и других сознательных граждан помощью мы его из босса для братвы опустим до уровня обычного зека в ИТК.
— При его деньгах и связях вам вряд ли удастся его оприходовать на харчи хозяина.
— Спорить не буду, но будущее покажет. Все зависит от того, как ваши друзья поведут себя на следствии: будут бояться Спицу или нет.
— Мне надо подумать, тогда, возможно, я и соглашусь сотрудничать с вами.
— В чем вы для себя видите проблему?
— Все упирается в Спицу, я его боюсь.
— Ну что ж, идите в свою камеру и думайте.
Стукало возвратился из изолятора временного содержания в прокуратуру, к себе в кабинет, и связался по телефону с Коцаревым, которому сообщил результаты проведённых очных ставок, поделился своей проблемой, состоявшей в том, что Таракан отказывался давать ему показания.
Выслушав его, Коцарев спросил:
— Так вы говорите, что Таракан не желает признаваться?
— Сказал, что подумает в камере, как себя дальше вести со мной.
— Мы ему поможем лучше думать и принимать быстрее верное решение.
— Что вы в его отношении намерены предпринять?
— Свой метод!
— Какой?
— О нем в УПК ничего не говорится.
— А в чем он заключается?
— Алексей Михайлович, зачем вам глупостями забивать голову, что, у вас своих проблем не хватает?
— Хватает в избытке.
— Вот и занимайтесь их решением. Я вам гарантирую, что в течение одного, ну в крайнем случае двух дней, не более, Таракан станет для вас ручным, как хорошая дрессированная собака.
— Что вы хотите к нему применить?
— Завтра, когда встретитесь с Тараканом, спросите у него, возможно, он захочет вам рассказать, в чем заключается мой метод.
— Анатолий Михайлович, у меня к вам есть просьба другого плана.
— В чем она заключается?
— Я бы попросил вас поручить кому-нибудь из ваших сотрудников дактилоскопировать всех задержанных из группы Таракана для того, чтобы я потом смог назначить дактилоскопическую экспертизу по следам рук, оставленным преступниками в трюме баржи.
— Я сейчас же распоряжусь, чтобы ваша просьба была выполнена, — пообещал Коцарев, прерывая связь.
Завершив телефонный разговор, Стукало вспомнил, что ему надо обратиться в районную больницу, чтобы оттуда прислали врача и медсестру. Им предстояло в следственной комнате изолятора взять образцы крови и слюны у бандитов, находившихся в трюме баржи вместе с Загорулько. Образцы были необходимы для последующего назначения биологической экспертизы, которая могла дать ответ, кто из бандитов принимал участие в изнасиловании Загорулько.
Посмотрев на часы, которые показывали начало пятого часа вечера, Стукало понял, что сейчас главному врачу районной больницы звонить поздно. Решение проблемы придётся отложить на следующее утро.
День был до такой степени насыщен делами, что Стукало к его окончанию совершенно выдохся физически. К тому же у него в течение дня так и не появилось свободного времени, чтобы заняться кабинетной работой. Все эти факторы, вместе взятые, заставили его отказаться от каких-либо дел и уйти домой отдыхать.
Глава 31
Изолятор временного содержания
После очных ставок с подельниками и беседы со следователем Таракан, возвратившись в свою камеру, лёг на нары, с удовольствием отметив, что он в ней находится один и ему никто не помешает обдумать ту массу проблем, которые внезапно перед ним возникли в связи с задержанием.
Вспомнив, как ему легко жилось и в какое трудное положение он попал из-за этой самой лёгкой жизни, Таракану стало жалко себя. Он охотно поплакал бы, но не было слез, а была злоба на подельников, которые его предали, сделали паровозом, козлом отпущения по всем своим преступлениям. Такая роль ему не нравилась. У него тоже было на кого свалить свои преступления, кого сделать паровозом, но последовать примеру подельников он ещё не был готов, как говорится, не созрел.
Вскоре дежурный по ИВС водворил в его камеру пятерых зеков. Новички оживлённо разговаривали между собой, игнорируя Таракана, как бы не замечая его. Обиженный таким невниманием, неуважением к себе со стороны новичков, Таракан решил тоже их игнорировать и вести себя независимо.
Лёжа на куртке и покуривая, он размышлял о превратностях жизни, удивлялся подлости мира, тому, что ни на кого нельзя положиться. Думал о том, что теперь с ним будет.
