Евгений Сухов - Слово Варяга
– А как же повели себя остальные девяносто семь?
– Половина из них к установке на убийство отнеслась совершенно равнодушно. После того как я их выводил из гипноза, они даже не помнили об этом. С другими случилась истерика, которая, однако, скоро прошла. Третья часть, самая небольшая, даже испытывала от этого злодейства некоторое удовольствие. Возможно, что в глубине души в них прятался преступник. При устранении внутренних барьеров открывается сущность личности. – Пожав плечами, он добавил: – И в этом нет ничего удивительного, просто человек так устроен.
– А можно зомбировать человека на убийство?
– Гипноз – это уникальное состояние человеческого сознания. При помощи него даже самого обыкновенного человека можно заставить танцевать, как артиста балета. Конечно, здесь немало имеется и своих секретов, чисто профессиональных. Для длительного внушения нужно применить очень сильное гипнотическое воздействие, с помощью которого можно стереть всю предыдущую память человека. Что-то вроде амнезии. А уже затем на этот чистый лист можно накладывать какие-то образно-субъективные программы, по которым он начнет действовать. Если сказать по-другому, это будет совершенно другой человек. Нужно будет только приказать ему расправиться с неугодным, что он и сделает. Гипнотизируемый никогда даже не заподозрит о совершенном им злодеянии.
– Но ведь это у него можно будет выведать под гипнозом?
Доктор Хазаров отрицательно покачал головой:
– Вы никогда не сумеете этого сделать.
– Почему же?
– Потому что гипнотехнолог высокого класса поверх всех проведенных манипуляций накладывает еще и амнезию! Гипнотизируемый мгновенно забывает все то, что совершил. Даже если попробовать его ввести в глубокий гипнотический сон, скажем четвертого уровня, то все равно никаких результатов не будет. Он просто не сумеет устранить амнезию на содержание всех введенных в его подсознание программ.
– По-другому, он не знает кода, так, что ли?
Впервые за время беседы доктор Хазаров оживился. Очевидно, его позабавила наивность собеседника.
– Можно сказать, что это так.
– Из ваших рассуждений получается, что может объявиться некий гипнотехнолог, который при желании способен задать человеку установку на совершение ритуального убийства?
Пальцы профессора сцепились в замок.
– Я всего лишь психолог, делать предположения и выводы – это ваша работа.
Прервав их беседу, зазвонил мобильник Чертанова.
– Извините, доктор. – Чертанов вытащил мобильный и, щелкнув крышечкой, спросил: – Что там у вас?
– К Вере подошел Шатров.
На несколько секунд у Чертанова перехватило дыхание.
– Вы уверены в этом? – спросил он.
– Да, – ответил Маркелов. – Это точно он. У меня сложилось впечатление, что он ее просто выслеживал.
Нужно быть по-настоящему слепцом, чтобы не заметить очевидного! Это надо же так проколоться! Ведь Шатров должен быть в числе главных подозреваемых после того, как стало известно, что он дружил с Марией Копыловой. Теперь ясно, что именно Шатров пытался убить его в храме. Да и откуда Дмитрий Степанович может знать, что чувствует маньяк, не примерив на себя шкуру серийного убийцы?
– Так оно и было. Как обстоят дела сейчас?
– Он посадил ее в машину, и они уехали.
– Вы едете за ними следом?
– Мы его потеряли, – уныло отозвался Захар.
– Как так?! – невольно выдохнул Чертанов.
– Он затерялся в потоке машин. Видно, заметил нас с самого начала и, улучив момент, оторвался.
– Черт возьми! Езжайте на Дмитровское шоссе, он может быть там. Перекройте весь этот район, найдите его!
– Хорошо, мы уже едем туда! – отозвался Захар.
– Я тоже сейчас выезжаю. Как приедете, доложите. Немедленно свяжитесь с центром. И еще, в этом районе патрулирует ПМГ, сообщите им приметы. Возможно, им удастся перехватить его!
– Хорошо, сделаем! – бодро ответил Маркелов.
Только сейчас Чертанов вспомнил про письмо, оставленное Верой на письменном столе. Он прихватил его утром и не удосужился прочесть. Вытащив письмо, он надорвал край конверта: «Мишенька, милый. Я очень хочу помочь тебе в розыске маньяка. А потом, мне так жалко бедных девочек! Я говорила тебе о том, что за мной все время наблюдает какой-то молодой мужчина. Мне кажется, что он и есть тот самый человек, которого ты ищешь. Я постоянно встречаю его на автобусной остановке. Тебя интересует его описание? На вид ему не более тридцати пяти лет, располагающая внешность. Интеллигентен. Постараюсь быть осторожной. Предупрежден – значит, вооружен! Прости, если что не так. До скорого!»
Скомкав записку, Чертанов положил ее в карман. Затем, повернувшись к Хазарову, сказал:
– Мне надо ехать!
– На вас лица нет. Случилось что-нибудь серьезное?
– Да… То есть нет! Просто надо срочно сделать одно дело.
– Ну-у, если так… – поднялся следом за Чертановым Хазаров и, провожая его до двери, поинтересовался: – А вы не подбросите меня? Нам по пути… Я как раз еду в сторону Дмитровского шоссе. Моя машина что-то хандрит. А пятнадцатого числа обычно я провожу семинары…
Чертанов повернулся к Хазарову:
– Как вы сказали? Пятнадцатое? Сегодня пятнадцатое июня?
Профессор удивленно пожал плечами:
– С утра было пятнадцатое июня. А что? Сегодня какой-то знаменательный день?
Закрыв глаза, Михаил болезненно застонал. Как же он мог забыть! Ведь помнил же об этом! Именно пятнадцатого июня двадцать лет назад произошло самосожжение двух десятков людей. Это была акция секты «Огненный Юпитер»! Подобные акции они проводят раз в двадцать лет! Наверняка и сейчас захотят совершить нечто подобное, так сказать, отметить юбилей. Именно на заклание им и понадобилась Вера. Сначала совершится ритуальное убийство, а уже затем произойдет акт самосожжения. Вряд ли паства захочет расстаться с жизнью добровольно. На это существует психотехника, наработанная веками: ритмичное произнесение определенных слов, ритмичные движения, массовый гипноз. А жрецы, те, кто проделывает это, спокойно уйдут, как и двадцать лет назад.
– У вас есть карта города? – взволнованно спросил Чертанов.
– Что? – не понял Хазаров.
Он смотрел на Чертанова с заметным удивлением. Судя по тому, как блеснули его глаза, наверняка в этот самый момент примеривал к его личности один из своих диагнозов.
– Да… есть, – растерянно сказал он. – А, собственно, вам зачем?
– Сейчас узнаете, давайте побыстрее!
Хазаров подошел к столу и, выдвинув ящик, вытащил из него карту Москвы. Карта была очень подробная, с каждым стоящим отдельно зданием. Небольшими крестиками были помечены церкви.
– И что? – не скрывая интереса, спросил Хазаров.
Чертанов обернулся:
– А циркуль у вас имеется?
Профессор только всплеснул руками:
– Ну, право! Вы меня удивляете! Откуда же здесь, в моем кабинете, может взяться циркуль? Ведь это же врачебный кабинет, а не какая-нибудь чертежная! Вот если бы вы, скажем, попросили у меня смирительную рубашку или, на худой конец, скальпель, тогда, быть может, я сумел бы вам помочь. – Неожиданно его лицо просияло. – А знаете, кажется, все-таки у меня есть циркуль! Мы тут писали плакат к юбилею заведующего отделением, вот он у меня и остался. – Наклонившись, он пошарил в ящике стола. – Куда же он запропастился? Ага, вот он! – победно воскликнул Хазаров. – Под стопкой бумаг завалялся. Возьмите!
Чертанов разложил карту на столе, прижал сворачивающиеся уголки пепельницей, до самого верха заполненной окурками, и стаканом с засохшей заваркой, а затем приложил один конец циркуля к тому месту, где на карте был отмечен храм Благовещения.
Храм всегда считался местом скопления всяких дьявольских сил. Здесь с ними борются, сюда они и слетаются. Это некая передовая, где приходится держать нешуточный бой. А на передовой, как известно, всегда жарко. И никогда не знаешь, из-за какого угла вылетит сатана. Должна быть пентаграмма с одинаковыми сторонами – знак дьявола с перевернутым концом, – остальные углы которой должны располагаться от соседних на одинаковых расстояниях. Неподалеку находилась церковь Успения. Расстояние между ними можно взять за одну сторону пентаграммы. Осталось отыскать еще три точки. Чертанов аккуратно измерил углы и начертил правильную фигуру. Что-то было не так. По его мнению, нижний угол пентаграммы должен был упираться в храм, облюбованный дьяволом. Но на этом месте располагался очень симпатичный садик, где чадолюбивые мамаши любили гулять со своими младенцами. Вряд ли их можно заподозрить в кознях дьявола.
Думай, думай, разгадка где-то рядом!
– Что-то не получается? – сочувственно спросил Хазаров.
– Да, – выдавил Михаил.
Интуиция подсказывала Чертанову, что правда прячется где-то на концах пятиугольника, остается только поднапрячь мозги и разгадать этот ребус. А что, если…
– У вас есть линейка?
