Ник Найт - Иллюзия вины
— Ты что, не можешь попасть в такую громадину?! Чему тебя в армии учили?! — доносился до меня возмущенный тон Райана.
Въехав на узкую 17-ю улицу не предоставляющей возможности вилять по сторонам, я получил шанс предельно точно прицелиться в заднее колесо хаммера и произвел два выстрела. Как мне показалось, я попал, и колесо должно было начать спускаться, постепенно замедляя машину Хауэра. Затем я произвел еще несколько выстрелов в асфальт позади хаммера, пока не опустошил всю обойму. Убедившись, что патронов в магазине больше не осталось, я влез обратно в салон и, тяжело дыша, уставился на результаты своей пальбы в виде разбитого заднего стекла хаммера.
— Куда ты, черт возьми, стрелял?! — негодовал Райан.
— Под машину, — все еще учащенно дыша, ответил я. — И, кажется, я пробил ему колесо. Не было смысла палить по салону. Гораздо эффективнее попытаться удачно выстрелить в асфальт и тогда пуля может срикошетить и прошить дно. Так больше шансов прострелить ему яйца, а не мозг.
— Ну и что, получилось?
— Вряд ли, если только они у него не стальные…
Мы пролетели очередной квартал и въехали на решающую часть дороги, в конце которой Хауэра ожидала последняя блокада.
— Уже близко, — в предвкушении промолвил Райан.
— Пан или пропал, Кевин! Передай полицейскому позади нас, чтобы был готов тормозить, иначе мы тут все превратимся в груду металла!
— Уже сказал, — напряженно произнес Кевин. Он не видел всего творящегося на дороге безумия, но хорошо себе представлял, что может произойти в следующие несколько секунд.
Хаммер Хауэра мчал на огромной скорости по узкой улице, не имея ни малейшей возможности куда-либо свернуть. По его следам неслись мы на джипе, а за нами полицейская машина с воющей сиреной и сверкающей мигалкой. Впереди уже виднелись несколько джипов ФБР, поставленных поперек дороги, и наш беглец должен был понимать, что деваться теперь некуда. Я надеялся, что Хауэр начнет сбрасывать скорость, увидев впереди заграждение, но тот напротив начал разгоняться до предела.
— О черт, он идет напролом! — шокировано произнес я. — Тормози!
Райан проехал за хаммером еще около десяти метров и ударил по тормозам. Хауэр про тормоза, очевидно, даже не думал. На огромной скорости в самый последний миг перед дорожной блокадой, хаммер почти вплотную прижался к стене здания справа и с жутким грохотом ударил в переднее крыло один из джипов ФБР, нос которого находился примерно в метре от стены, оставляя Хауэру возможность прорваться напролом. Джип ФБР отлетел на несколько метров в сторону, хаммер Хауэра благодаря крепкому защищенному бамперу лишь на миг замедлился, и резко свернул вправо на 3-ю авеню. Нас с Райаном протащило еще несколько метров, прежде чем мы полностью остановились вплотную к машинам заграждения. Полицейская машина позади нас впритык прижалась к нашему бамперу.
— Вот дерьмо! — Райан ударил обеими руками по рулю, спровоцировав продолжительный звук сигнала машины.
— Сукин сын, — тихо выразил я солидарность с ситуацией, слушая едва различимый звук стремительно удаляющегося хаммера.
— Вы там живы?! — спросил Кевин.
— Да… живы, — неуверенно ответил я, — Хауэр протаранил одну из машин и ушел. Все вроде живы, но нам теперь тут даже не развернуться…
— Твою мать… представляю, как это все выглядит, — вздохнул Кевин. — Я посылаю все имеющиеся машины на его поиски. Может его еще удастся выследить.
— Сомневаюсь, — скептически хмыкнул я, — лучше держи хотя бы несколько машин где-нибудь в квартале от «Дикости». Джейкоб ведет наблюдение, но если Хауэр там появится, то придется реагировать быстро.
— Сделаю.
Я посмотрел на отрешенное лицо Райана за рулем, разочарованно хмыкнул и тяжело вздохнул. Следом я открыл дверь, взял трость и выбрался из машины, глубоко вдыхая свежий воздух.
Снаружи было тихо. Дождя не наблюдалось. Ветра не было. Лишь множество машин ФБР, одна из которых больше походила на металлолом и озадаченные лица сотрудников группы быстрого реагирования. Я обернулся и увидел, как из полицейской машины позади нас выбирается молодой офицер и мрачным взглядом начинает оценивать окружающую его мини-катастрофу. В какой-то момент его взгляд остановился на мне. Жалостливо поглядев на меня, он хмуро кивнул. Я кивнул в ответ.
Глава 4
К четырем часам утра я добрался до своего кабинета в здании ФБР, где закрылся от всех и вся и провел пару часов, обдумывая все произошедшее, попутно изучая свою «стену для размышлений», усеянную заметками и фотографиями. Я окончательно восстановил всю хронологию убийств, дополнив уже имеющиеся знания последними деталями, вновь изучил каждую жертву и все хоть и незначительные, но все же улики.
Ближе к шести утра я почувствовал, что от такого мозгового штурма у меня уже начинает закипать мозг и решил пройтись по полупустому зданию Бюро. В Нью-Йоркском отделении, как и в любом другом отделении ФБР, всегда кто-то работал вне зависимости от времени суток и дня недели, но, как и в большинстве мест, ночью и ранним утром количество сотрудников резко сокращалось.
Находясь здесь в такое время, мне казалось, будто это огромное здание давно забросили и тут больше никто не работает, будто это все очередной сон, в котором я брожу среди забытых закоулков своего сознания не в состоянии осознать иллюзорность окружения. Я прогуливался туда-сюда вдоль длинных коридоров и постоянно глядел по сторонам в надежде найти какие-то подсказки, нечто необычное, нечто такое, что даст мне точно знать: я сплю, это всего лишь сон. Но в какой-то момент мне на глаза попадался один из сонных сотрудников ночной смены, подозрительно смотрел на мой потрепанный вид, затем приветливо кивал мне и я возвращался в реальность. Нет, к сожалению, все это не было сном и все что случилось за последние несколько дней — действительно случилось.
Неспешно хромая по зданию, я забрел в пустой конференц-зал. Внутри я осмотрелся по углам, вновь пытаясь обнаружить нечто необычное, и обратил внимание на темный главный экран. Я сразу вспомнил, какой ужас, какую мерзость я видел на нем во время самого первого брифинга по делу Нью-Йоркского потрошителя. Я вспомнил тот неподдельный страх, который выражали лица аналитиков, впервые в своей жизни узревшие такое лицо смерти. Я вспомнил почти безразличное и в тот же момент немного отчаянное лицо Дэвида, смотрящего на изуродованное тело Стивена Горэма.
Дэвид… где же ты сейчас? Что с тобой произошло? Мне бы сейчас так пригодился напарник, которому я по-настоящему могу доверять. Напарник, который при надобности без тени стыдливости выскажет мне в лоб то, что думает, и напарник, который не станет обсуждать мои решения или сомневаться в них лишь потому, что доверяет мне. Тебя нет уже больше двух дней. Я сказал Монике… я пообещал Монике, что тебя найдут, а сам я ни в чем не уверен. Я даже не помню, о чем мы с тобой говорили в последний раз. Мне сказали, что мы ругались, а я даже не знаю по какому поводу.
Сложно было это принять, но, скорее всего, мне следовало ожидать худшего. Дэвид совершенно точно не улетел ото всех в отпуск и не ушел в запой от тяжелой жизни. Он этого никак не мог сделать, только не в такое время. А если эти варианты отмести, то, наверное, с ним ничего хорошего точно не произошло… это вопрос времени, когда мы его найдем и в каком виде. И самое невыносимое в его пропаже было то, что я ничего не мог сделать. Расследованием исчезновения Дэвида занимался отдел Кевина Андерсона, но работать им было не с чем. Ведь Дэвид Аркетт просто испарился.
Но если от него не осталось никаких следов, то может все же есть надежда, что он еще жив? Или мне все же не стоит ни на что надеяться и готовиться к худшему? Или…
Не желая больше держать в голове унылые мысли, я попытался отвлечься, занявшись поисками в конференц-зале каких-нибудь документов, копий отчетов или фотографий. Походив немного по просторному помещению, я остановился возле главного экрана, рядом с железными ячейками, вмонтированными в длинный черный стол. Приложив большой палец к сканеру отпечатков возле одной из ячеек, я открыл ее и достал стопку материалов, которые использовались на последних брифингах без моего участия. Перебирая бумаги, я наткнулся на фотографию Люсинды Вергарес.
Говорят, что склероз (или эквивалентные по потери памяти болезни) отличное заболевание, так как у тебя ничего не болит и каждый день новости. Возможно, но не в этом конкретном случае. Несколькими днями ранее я уже прошел через убийство хорошо знакомой мне Люси, я уже должен был осмыслить столь жуткую потерю одной из наших… но я это все забыл. Я знал, что ее убили — мне сообщил эту весть отец, но мой мозг отказывался в это верить и не принимал новую информацию всерьез. А увидев фотографию изуродованной Люси, я будто окончательно осознал, что она мертва, что ее больше нет. Мне вновь пришлось пройти через осознание убийства знакомого мне человека.
