Андрей Дышев - Стоять насмерть!
Она поняла, что проиграла. Машину можно было взломать, разбить, залить коньяком из бутылки шефа, но невозможно было открыть файлы, не зная пароля.
На руке Князя внезапно замурлыкали часы, напоминая, что сейчас двадцать один ноль-ноль. Анна встала, на цыпочках подошла к Князю и осмотрела его одежду. Бежевая шелковая рубашка, черные брюки в стиле «Испанский тореадор» с широким поясом. Ни одного кармана, где можно было бы носить ключи или записную книжку.
Анна вернулась к компьютеру. Какое слово могут использовать люди в качестве личного пароля? Какое невозможно забыть. Это должно быть слово-символ, олицетворяющее самого себя. Сгодится имя, фамилия или кличка.
Анна набрала «KNIAS». Машина ответила все тем же: «Пароль не определен». А если фамилию? Господи, да она фамилию шефа не знает! А кличка? Какая у него кличка?
Анна усмехнулась, оттолкнулась от стола и закружилась на офисном кресле. Дурочка, думала она, надеялась, что все просто. Но люди, подобные Князю, умеют хранить свои тайны.
Она снова набрала его имя, изменив одну букву: «KNIAZ«. Опять пароль не определен! Анна придвинулась к экрану, глядя на него, как на врага. Ах ты упрямая игрушка, подумала она со злым азартом, не хочешь открываться?
Третий вариант – «KNJAZ». Тот же результат. Набрала «KNJAS» – снова отказ! Машина словно издевалась над Анной.
Это бесполезно, подумала она. Сначала надо было определить пароль, а потом уже подсыпать в кофе снотворное.
Она встала с кресла и прошлась по кабинету, бросая взгляды на шефа. Ей показалось, что его веки дрожат. Неужели просыпается? – подумала она, подходя к нему на цыпочках. Князь дышал спокойно и глубоко. Его руки безвольно лежали на коленях, голова слегка запрокинулась набок.
Взгляд Анны упал на кейс, стоящий у ног Князя. Хорошо бы этот чемоданчик вскрыть, подумала она, но замки на нем кодовые, отгадать шифр так же трудно, как и пароль на компьютере.
И тут совершенно неожиданно Анна увидела подсказку. На кейсе, под ручкой, краснел пластиковый прямоугольник с выпуклыми литыми буковками: «KNEZ».
Вот он как себя обозначает! – подумала Анна и, боясь поверить в удачу, подошла к компьютеру и по-новому набрала имя шефа. С последней «зеро» табличка с предупреждением исчезла, и по сетке побежали имена файлов. Дальше – дело нескольких секунд: «засветить» все файлы и сбросить их на дискету. Компьютер заурчал, будто был недоволен, что ему приходится делиться секретами, и Анна услышала, как шеф зашевелился. Опасаясь, как бы он не проснулся, она вытащила дискету и сунула ее за глубокий вырез на платье, двумя щелчками по клавишам вышла из директории Князя, но «спрятать» файлы не успела. Шеф сделал какое-то движение, звякнул бокал на его столе. Анна замерла, ощущая, как немеет ее спина, и вздрогнула, почувствовав руку Князя на своем плече.
«Шпионим, девочка?» – спросил Князь.
Он повернул ее лицом к себе. Глаза шефа были красными, полуприкрытыми. Казалось, что он борется со сном и, чтобы не упасть, не закрыть глаза, ему приходится мобилизовать всю свою волю.
«Что тебя интересует? – продолжал Князь, едва заметно улыбаясь. – Ты хочешь узнать, где, почем и как мы покупаем героин и куда затем его продаем? Тебя интересует, сколько я сумел заработать на последней сделке?»
Анна молчала, глядя в черные глаза Князя и каменея от страха. Он коснулся пальцами ее подбородка, приподнял голову.
«Это простое любопытство или же шпионаж? – продолжал Князь допрос тихим вкрадчивым голосом, поглаживая двумя пальцами щеку Анны. – На кого ты работаешь? Может быть, на своего прежнего шефа? Не на Августино ли, а?»
Господи, молилась в уме Анна, хоть бы он не заметил дискету. Кажется, ее край выглядывает из-за лифчика…
Внезапно Князь дал Анне пощечину. Как ни странно, то чувство животного страха, которое испытывала она, сразу исчезло. Волосы закрыли ей лицо. Анна медленно приподнялась со стула, с удовольствием замечая, что ее начинает переполнять чувство злости и желания заехать по физиономии Князя кулаком. Наверное, Князь догадался об этом и предусмотрительно отошел к креслу. Он нажал кнопку вызова, дистанционным управлением открыл входную дверь охраннику.
«Выведи отсюда эту дрянь, – сказал Князь, кивая на Анну. – И запри в генераторной. Еды и воды не давать».
Охранник, к своему несчастью, слишком рьяно принялся выполнять приказ и, как объяснила мне Анна, «решил попутно изучить мое тело». Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения. Когда охранник толкнул Анну в грудь и пластиковая дискета больно впилась в кожу, Анна схватила со столика бутылку ликера и шарахнула ею по лысой голове охранника. Бутылка разбилась вдребезги, ликер, смешавшись с кровью, брызнул во все стороны. Озверев от боли, охранник завопил благим матом и попытался повалить Анну на пол, но ей удалось вывернуться и ударить охранника запястьем по носу. Платок, который она носила на шее, и заколка упали на пол. Потом, должно быть, уборщик, ликвидируя следы драки, подобрал их и отнес в комнату Анны, где я их и увидел.
Князь спокойно следил за ними, и, казалось, эта сцена ему нравилась. Наконец охранник, с залитым кровью лицом, скрутил Анне руки, выволок ее на лестницу, а оттуда – на второй этаж и в генераторную. Отводя душу, он еще несколько раз пнул ее, лежащую на полу, норовя попасть в живот.
Через день или два в генераторную зашел Князь. Анна сидела на полу, прислонившись к стене. Князь, сунув руки в карманы, ходил по цементному полу, и его шаги отдавались гулким эхом.
«У меня в подвале завелись крысы, – сказал он спокойным, почти миролюбивым голосом. – Огромные, в черных пятнах. Мутанты, что ли?.. – Он повернулся лицом к Анне. – Ты не боишься крыс, девочка?.. Про них говорят всякие небылицы, что, дескать, могут сожрать человека целиком и обглодать его кости. Все это вранье. В худшем случае они прыгают на лицо и обгрызают только уши, нос и губы. Ничего страшного, так ведь? Я закрою тебя в подвале на несколько дней, а потом отпущу на волю. Тех денег, которые ты зарабатываешь на шпионаже, вполне хватит на пластическую операцию. Нос тебе сделают из куска кожи, который отрежут с живота. Губы, прошу прощения, – из гениталий, а вот уши придется заменить протезами из латекса. Уши, девочка, косметическая медицина пока не научилась делать».
Потом он достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо, развернул его и прочитал: «Кирилл, дружочек, здравствуй! В офисе у Князя я уже вполне освоилась, хотя, как и прежде, от меня тщательно скрывают все, что в какой-либо степени связано с наркотиками. Это слово здесь – табу. Официально фирма занимается продажей оргтехники…» Князь усмехнулся, сложил письмо и сунул его в конверт, а затем зачитал адрес: «Полевая почта ноль пятнадцать сорок шесть. Вацуре Кириллу Андреевичу…» М-да. Этот парень погибнет в бою, защищая южные рубежи нашей родины. Или его посадят в тюрьму за какое-нибудь воинское преступление, а там его повесят на собственном ремне зэки, предварительно изнасиловав. Я еще не придумал, какую смерть даровать твоему дружочку».
Анна молчала и ничем не выдавала себя, хотя ею овладело чувство ужаса и полной безысходности. Со слезами на глазах она рассказывала мне, как в те минуты мысленно проклинала свою самоуверенность, которая, как она считала, обрекла меня на гибель. Князь ушел, и еще два дня никто не показывался в генераторной, пока наконец жуткой ночью, когда за стенами дома громыхала гроза, на пороге камеры не появился я. Первой мыслью Анны было, что меня схватили и насильно привезли сюда из Таджикистана…
Она заливалась слезами, рассказывая мне о своих злоключениях.
– А ты? – спросила она, сморкаясь в платочек. – Как ты попал туда? Что за фокус?
Щадя ее нервы, я постарался не слишком драматизировать свою историю и подал ее в виде забавного и даже веселого путешествия в гробу. Но мой мрачный юмор Анна не оценила. Она положила ладонь на мой рот, прикрывая глупую улыбку, и прошептала:
– Кирилл, это чудо, что мы еще живы. Теперь каждый прожитый день мы должны воспринимать как подарок от бога.
Мы, повинуясь единому порыву, обнялись. Ее влажные щеки коснулись моего подбородка, мягкие, пахнущие крапивным шампунем волосы легли мне на плечи.
– И зачем мы ввязались в это дело? – шепнула Анна.
– Ты жалеешь?
– А если бы не ввязались, то что еще бы соединило нас? – вместо ответа спросила Анна.
Я целовал ее глаза и думал над ответом. Анна отстранилась от меня и усмехнулась:
– Ну ладно, не мучайся, не надо подбирать слова о нашей дружбе и верности друг другу, которые нас связывают крепче цепей и эпоксидного клея. Любовных признаний от тебя не дождешься. – Она подняла руки над головой и стала сплетать волосы в косичку. Ее руки оголились, и я заметил на них темные следы от ударов. – А может, это и хорошо, – добавила Анна, зажав в губах красную резинку. – Во всяком случае, честно. Ты мне никогда не лги, ладно?
