Сергей Москвин - Вариант «Альфа»
Анофриев внимательно наблюдал за вертолетом террористов, поэтому не пропустил момента, когда его колеса оторвались от земли. Он тут же толкнул рычаг от себя, бросая машину вниз и сажая ее на землю. Посадку нельзя было назвать мягкой. Кто-то из пассажиров ударился головой о спинку впереди стоящего сиденья. Освобожденные заложники не понимали странных маневров своего пилота, но Анофриев и не собирался им ничего объяснять. Как только его вертолет опять оказался на земле, Анофриев распахнул дверь пилотской кабины и выпрыгнул на снег.
По тому, как пол качнулся под его ногами, Чернышов понял, что вертолет взлетел. Полковник Чернышов вскочил со своего места и ударил Салтанова лбом в переносицу. Удар оказался полной неожиданностью для Салтанова. Главарь террористов считал Чернышова полностью деморализованным от страха. Опьянение Чернышова и недержание мочи лишний раз подтверждали предположение террориста. Тем ощутимее оказался удар. У Салтанова брызнула кровь из разбитого носа. Он все же устоял на ногах после удара. Но, стараясь удержать равновесие, Салтанов отступил на пару шагов, освободив тем самым пространство для Чернышова. Возник момент, когда около Чернышова не оказалось ни одного террориста. И Чернышов воспользовался этим моментом. Он изо всей силы отшвырнул подальше от себя бутылку с виски, в которой догорал капсюль-замедлитель. Бутылка разбилась о стену, отгораживающую кабину пилотов от грузового салона. Но Чернышов этого уже не видел. Он рванулся к аварийному выходу, сконцентрировав все свое внимание на двери люка. Боевик, сидевший около люка, расширил глаза от удивления и страха, когда плененный полковник ФСБ прыгнул прямо на него.
Дверь аварийного люка в борту вертолета удерживал только резиновый уплотнитель, так как предохранительные замки уже были открыты. От сильного толчка дверь вылетела как пробка. И Чернышов вместе с боевиком Салтанова полетели из вертолета вниз. С шестиметровой высоты они рухнули на снег.
– Догнать! – в ярости закричал Салтанов. – Все…
Но что нужно сделать его боевикам, главарь террористов так и не успел сказать. Пластиковая взрывчатка, заложенная в бутылку Чернышова, взорвалась не хуже связки ручных гранат. Ударная волна рванулась в разные стороны по грузовому салону, разбрасывая террористов, выбивая стекла и воспламеняя горючее. Почти сразу за первым взрывом последовал второй, когда взорвались топливные баки. Огненный смерч вслед за ударной волной прокатился по салону, сжигая тела живых и мертвых террористов…
На глазах Анофриева вертолет террористов поднялся метров на шесть. Неожиданно дверь аварийного люка вылетела, а из вертолета вывалились вниз два человека. Еще пару секунд вертолет оставался в воздухе, а потом прозвучал взрыв и сразу за ним второй. Анофриев увидел, как в разные стороны брызнули стекла пилотской кабины. Из выбитых иллюминаторов вырвалось пламя. И вот уже весь вертолет, объятый огнем и дымом, рухнул на землю и покатился вниз по горному склону.
Боевик первым пришел в себя. Может быть, потому, что он приземлился удачнее Чернышова. Свой автомат террорист выронил при падении, но в кармане у него был пистолет. Выхватив пистолет, террорист рванулся к Чернышову, который никак не мог выбраться из снега. Чернышову сильно мешали сковывающие запястья наручники.
– Умри, собака! – закричал террорист, пробираясь по снегу к Чернышову.
Ему очень хотелось, чтобы полковник ФСБ увидел свою смерть. Приподнявшись из снега, Чернышов увидел, наконец, террориста. В этот момент их разделяло всего несколько метров. Террорист рвался к нему с маниакальной решимостью. Неожиданно сбоку раздался резкий свист. Террорист обернулся на свист, вскинул руку с пистолетом и выстрелил.
Анофриев понял, что не успевает догнать террориста, и резко свистнул. Террорист обернулся на свист с завидным проворством и поднял пистолет. Но недаром майор Анофриев возглавлял один из отрядов знаменитой антитеррористической группы «Альфа». За секунду до того, как террорист навел на него оружие, Анофриев метнул свою «звездочку». Четырехлучевая стальная пластинка пробила террористу лобную кость в сантиметре над переносицей. На спусковой крючок террорист нажал рефлекторно. Он уже был мертв, когда сделал свой последний выстрел. Пуля ушла в небо. Нелепо взмахнув пистолетом, террорист завалился на спину и замер в снегу. Солнечный луч отразился на стальной «звездочке», торчащей у него во лбу.
Чернышов увидел спешащего к нему Анофриева и расслабленно улыбнулся.
– Значит, все-таки взял с собой оружие?!
– Так с вас пример беру, Павел Андреевич. Кто велел из мирной бутылки гранату изготовить, кто ее с собой взял? Вот и мы не лыком шиты. Тоже в запасе разные штучки имеем, – находчиво ответил Анофриев, – и потом, что мне было делать, снежками в него кидать?
– Ладно, наручники снять сможешь? – Чернышов протянул Анофриеву свои скованные руки.
– Запросто, – ответил майор.
Он подобрал пистолет у убитого им террориста и двумя выстрелами перебил шарнир, скрепляющий стальные браслеты наручников.
– Пока так, Павел Андреевич, – сказал Анофриев, – сами браслеты снимем, когда раздобудем ключ.
– Хорошо-хорошо, сейчас самое главное – химическая бомба.
– Но я так и не узнал, где она, – развел руками Анофриев.
– Я знаю. Пошли к вертолету, – ответил Чернышов.
При этом он уже не улыбался.
Около вертолета Чернышова с Анофриевым ожидали спасенные работники метеостанции. Они все видели, как взорвался вертолет террористов, и сейчас ожидали своих спасителей.
– Я сказал их главарю, что бог покарает их, что скоро они будут гореть в аду, – произнес Светлов, когда Чернышов и Анофриев подошли ближе. – Все именно так и случилось.
– Они были бандитами и убийцами. Но их больше нет. Не будем об этом, – довольно резко оборвал Чернышов.
Террористы были уничтожены, но еще оставалась химическая бомба, которую тоже предстояло обезвредить. Чернышов не мог считать свою задачу выполненной, пока бомба таила в себе потенциальную опасность для тысяч человеческих жизней. Именно бомба занимала все его мысли.
Евгений Светлов помог достать из вертолета носилки с телом Иры Скворцовой. Чернышов с Анофриевым понесли носилки к одному из вагончиков. Светлов хотел последовать за ними, но Чернышов остановил его.
– Не думаю, что вам надо смотреть на это, – сказал он.
– Что происходит? Куда вы ее понесли? Зачем? – взволновался Светлов.
Он догадывался, что террористы сделали с телом Иры что-то плохое, хотя и не мог понять, что именно.
– Пожалуйста, останьтесь, – повторил Чернышов, – по роду службы я повидал всякого, но мне всегда тяжело осматривать мертвое тело. Тем не менее я должен это сделать. Вам совсем не нужно все это видеть. Тем более что это связано с риском для жизни.
– Но что случилось? Хотя бы скажите, – настаивал Светлов.
– У меня есть определенные предположения. Когда они разъяснятся, вы все узнаете, – ответил Чернышов. Они опустили носилки на снег рядом с вагончиком, и Чернышов снял с тела девушки брезент. Он впервые посмотрел в лицо племяннице Николая Савельева и убедился, что при жизни девушка была очень красива. Открытые глаза девушки смотрели в голубое небо. Казалось, Ира о чем-то задумалась. В ее взгляде не было боли. «Но это не станет утешением для Савельева, – подумал Чернышов. – Я не смог спасти тебя. И то, что твои убийцы наказаны, тоже не может служить утешением».
Чернышов тяжело вздохнул. Ему было крайне неприятно то, что он сейчас собирался сделать. Но сделать это было необходимо. Полковник еще раз тяжело вздохнул, а потом, взявшись за нижний край свитера, приподнял его, открывая живот и грудь покойной.
– Сволочи! Что сделали с девушкой, – не сдержался Анофриев.
Командир отряда «Альфа» был стойким человеком и тоже повидал всякого, но и он поразился, увидев изуродованный труп Иры Скворцовой.
– У тебя есть перчатки? – спросил Чернышов.
– В медицинской аптечке, – ответил Анофриев.
– Принеси.
Чернышов не мог заставить себя дотронуться до тела голыми руками. Через минуту Анофриев принес тонкие резиновые перчатки. Надев их, Чернышов наклонился над трупом. Его сердце бешено колотилось, когда он раздвинул руками страшную рану на груди девушки. Анофриев проглотил подступивший к горлу комок, когда Чернышов опустил руки в разрезанную грудную клетку. Кровь прилила к голове Чернышова. Никогда раньше, даже во время командировок в Афганистан в восемьдесят пятом и восемьдесят шестом годах, ему не приходилось делать ничего подобного.
Ранее оттаявшая кровь снова застыла, и цилиндр с отравляющим газом примерз к телу. Чернышову пришлось несколько раз прикладывать усилия, чтобы оторвать его. Наконец он вытащил химическую бомбу из тела девушки.
– Как вы догадались, что бомба там, внутри? – спросил Анофриев.
