Виктор Доценко - Срок для Бешеного
Она бродила по тайге дотемна и возвращалась на заимку а на следующий день начинала все сначала. К своей неудаче Варя относилась спокойно. Ей казалось, что это было своеобразным искуплением вины перед Савелием. Она беспокоилась только об одном: не покинул ли он тайгу? Не перебрался ли на другой участок? Ему же все равно, где охотиться? Нет, не все равно! Он мало живет в тайге, мало знает ее и не может уйти от тех мест, о которых узнал с ее помощью. Господи! Как же она забыла?.. Карта! Карта Антона!!!
Варя устало опустилась на лыжи и приткнулась к дереву. Как же она сразу не подумала о ней? Ищет саго на своем участке, уверенная, что Савелий других мест не знает, а жить, ночевать ему ведь где-то необходимо… Значит, карта и дает ему все это.
Она стала вспоминать то, что там было нарисовано… Дура! Какая же она дура! Почему не сняла копию? Сейчас бы прошла по убежищам Антона и нашла бы Савелия… Стоп! И на этот раз зрительная память не подвела Варвару. В одном месте на карте стоял восклицательный знак и три точки… Она хорошо знает это место, оно совсем рядом отсюда. Но там же нет никаких построек… Может, землянка или еще что… Надо попробовать: час, два — и там! Варя поднялась и тут услышала выстрел.
ВАРЕЧКА, Я ИДУ К ТЕБЕ!
Немного отдохнув после схватки с медведем, Савелий отыскал в тайнике Антона аптечку, обработал рану йодом, заклеил пластырем, потом прикрепил на живую нитку оторванный рукав. Ну, что скажешь, Савелий? Он грустно усмехнулся… Небольшая ошибочка, и тебе не пришлось бы ничего решать: все проблемы были бы уже решены!.. А сейчас снова думай! А собственно, что думать? Часа два хорошего хода и… он входит в ее дом. Рядом, повизгивая от радости, суетится, виляя лохматым хвостом, Мишка. Нежно улыбается Варя, протягивая навстречу ему свои руки… Савелий так реально представил себе эту встречу, что ему захотелось все эта ощутить сейчас же, сию минуту…
— Варечка, я иду к тебе — закричал он и, сунув в рюкзак пару банок тушенки, хлеб, соль, быстро вылез наружу. Прежде чем отправиться в путь, замел веткой следы вокруг дуба, вернул на место старый кусок коры, который скрывал дверцу, и, заметая за собой следы, пошел вперед…
ВАРЯ РЯДОМ
Варя довольно быстро добралась до места, обозначенного на карте-самоделке восклицательным знаком с тремя точками. Она очень волновалась и спешила изо всех сил, услышав выстрел с той стороны, куда она и направлялась.
Еще издалека Варвара увидела огромную тушу медведя, и сердце защемило от недоброго предчувствия. Дуб-исполин возвышался над страшной картиной, открывшейся перед Варей: клочья вырванной одежды, переломленный карабин, который она сразу же признала, кровь вокруг туши… Чья? Савелия?
Медведя? Без сил Варя опустилась на снег… Господне Что за страшный рок преследует ее? Сначала Егор, теперь Савелий…
Варя всхлипнула и тут же обругала себя: чего это она раньше времени хоронит Савелия? Может, все обошлось благополучно? Может, кровь совсем не его?
Эти мысли несколько ободрили, она встала, внимательно вгляделась в следы и сразу обнаружила две полоски от лыж, которые вели в сторону ее заимки.
«Он решил вернуться к ней» Родной. Хороший. Какой же ты молодец!" — повторяла про себя Варя и быстро шла по его следу. Не мог он далеко уйти след совсем свежий…
Она действительно вскоре увидела его: Савелий шел тяжело, устало взмахивая руками. То ли ранен, то ли устал от схватки… Он подошел к дереву и медленно сполз по нему в снег, — опустив голову на колени. Услышав поскрипывание снега, быстро поднял голову и вдруг увидел Варю… Не грезится ли ему? Не видение ли? Он крепко, зажмурился, а когда открыл глаза, то снова увидел Варю, которая с укоризненной улыбкой качала головой. Потом наклонилась и, ни слова не говоря, стала рассматривать его рану от когтя зверя…
Видно, на роду у меня написано принимать спасение из твоих рук, — с виноватой улыбкой вздохнул Савелий. — Черт, рукав отваливается…
— Сумасшедший ты мой — Варя улыбнулась сквозь слезы. — О рукаве думает, а у самого кровь хлещет…
— Из плеча, что ли?
— При чем здесь плечо? По лицу… — Она полезла сумку.
— А, поцарапался чуток… о ветку…
— Сиди уж, о ветку! Хорошо еще, что он всю шкуру с тебя не содрал!
— Ты была там? — догадался Савелий. Вздохнув, он вытащил что-то завернутое в платочек — Варя развернула и с удивлением посмотрела на Савелия.
— Это — левое… Правого у него не было!.. Тебе нес: расквитался я за Егора
Она долго смотрела на окровавленный подарок.
— Значит, он и тебя хотел украсть у меня? — задумчиво произнесла Варя и всхлипнула. — Господи! Да что же это такое!
Качая головой Варя начала обрабатывать ему рану на лице, потом стянула пластырем и обняла плечи. — Ну, здравствуй, Савушка!
Ком подкатил к его горлу, не давая говорить. Справившись с волнением, Савелий хрипло произнес:
— Варя, я тебе должен многое сказать. Нет, не многое, все должен рассказать.
— Не надо, милый, я все знаю… — Она прижала палец к его губам.
Савелий обнял ее, прижал вздрагивающее тело, потом приподнял за подбородок ее лицо и заглянул в глаза, полные слез, которые светились неподдельной радостью. Они, казалось, кричали: Люблю тебя! Люблю и все знаю, все понимаю и готова все разделить с тобой — горе, беды и радость…
И Савелий поверил этим глазам… Поверил и жадно прижался к ним губами. Он в первый раз целовал Варю… Целовал страстно, ненасытно, добели и головокружения.
Они сидели на снегу и молчали, боясь нечаянно вспугнуть — неосторожным словом или неловким жестом — пришедшее к ним ощущение: ощущение удивительного счастья? Варила голова покоилась на его груди, а ее рука, едва прикасаясь, гладила его волосы.
— Встаем? — тихо спросила Варя.
— Встаем…
Варя обхватила его за плечи, помогая встать, но он вдруг застонал.
— Что с тобой, милый?
— Плечо… вывихнул, наверно.
— Перевязать тебя нужно, а дом далеко, — нахмурилась она.
— Идем, здесь рядом есть одно место! решительно воскликнул Савелий.
— Рядом? — удивилась она.
— Совсем рядом…
Они быстро добрались до огромного дуба, и Варя, снова взглянув на чудовищную тушу медведя, всплеснула руками.
— Как же тебе удалось с ним справиться? — На глаза снова навернулись слезы. — Милый мой! Какой ужас! Когда я его увидела, чуть с ума не сошла: все повторилось до мельчайших подробностей… — Она прижалась к Савелию.
— Все хорошо, родная, все хорошо! — Гладя ее, Савелий целовал мокрые глаза, а потом проговорил торжественным голосом: — Дамы и господа! Прошу войти водворен!
Савелий был совершенно серьезен. Артистично взмахнув рукой, он откинул кору и распахнул дверцу…
— Как интересно! — Варя, как ребенок, захлопала в ладоши. — И туда можно войти?
— Не только можно — нужно! — улыбнулся он. — Сначала я… — Он влез внутрь и протянул руки, помогая забраться и ей.
Засветив лампу, закрыл дверцу на задвижку. Варя с изумлением осмотрелась, а Савелий разжег странной формы керосиновую печурку, чтобы стало теплее.
— Как здесь просторно! Никогда бы не подумала, что внутри пустота: снаружи он выглядит таким здоровым и внушительным! А здесь даже лежать можно с вытянутыми ногами…
— Еще и для тумбочки место останется! — усмехнулся Савелий. — Варечка, взгляни сюда. — Откинув мешковину, он открыл ящики с двухлитровыми банками.
— Это же женьшень! — воскликнула она. — Теперь понятно, куда спрятал его Антон… — Взглянув на Савелия, пояснила: — За несколько лет до своей гибели Егор набрел на большое семейство этого корня. Ты что-нибудь знаешь о нем?
— В общих чертах…
— Этот корень, как его еще называют — корень жизни, ценится на вес золота. Лучше всего сохраняется в спиртовом растворе. Сам раствор тоже обладает многими уникальными свойствами, которые не может пока объяснить даже наука. Вылечивает от многих болезней, предохраняет от раннего старения и даже продлевает жизнь…
— Продлевает жизнь? — усмехнулся Савелий.
— Не веришь?
— Не то что не верю… Удивляюсь. И что же дальше?
— Ну вот, Егор обнес этот участок заборчиком, метку поставил. И раз в год выкапывал несколько корней и сдавал государству. А однажды пришел и застал разоренное место: все было выкопано… Ты же знаешь, он был хорошим охотником, да еще Мишка… Короче говоря, следы привели к домику Антона. Но тот оправдался тем, что якобы сам пытался выследить похитителя, когда застал место разорения. Он клялся так искренне, что Егор ему поверил.
Савелий смотрел на ее раскрасневшееся от праведного гнева лицо и с грустью думал: если Варя так злится на Антона, то что ожидает его самого. Ладно, будь что будет: решил, значит, надо испить эту чашу до дна… Расскажет, а там пусть сама решает.
— Варя, волнуясь, начал он. — И все-таки мне нужно тебе все рассказать! И вновь она прикрыла ладошкой его губы.
