Неуязвимых не существует - Басов Николай Владленович
Я шагнул в сторону двери и протянул руку, чтобы толкнуть ее, мне было легче понять, что происходит, если бы я не блокировался от остального дома этой тонкой, но такой существенной преградой… И вдруг в ванную ворвался Нетопырь. Он был перегружен лекарствами, плохо ориентировался, он был к тому же безоружен, но он атаковал!
Одним твердым, почти прицельным движением он швырнул в меня пояс, с помощью которого я взял шефа в заложники, и почти тотчас нажал на детонатор, который сжимал в левой руке… Пока пояс летел, я вспомнил, что снял его с шефа перед тем, как запихнуть бывшего начальника в камеру, и бросил, кажется, на полу. Тогда это показалось несущественным… К тому же краем глаза я заметил, что с правой рукой Нетопыря что-то не то, она кровоточила, воняла, болела, но – черт подери! – она была свободна.
И еще я понял, что вот-вот раздастся взрыв, после которого мне едва ли удастся быстро привести себя в боеготовность. А это было необходимо, потому что Нетопырь, не хуже меня зная, что за пределами круга в два-три метра этот взрыв будет не страшнее детской хлопушки, и не рассчитывая, что взрыв задержит меня надолго, уже бросился к моему бластеру, который в наплечной кобуре висел поверх полотенец на красивых бронзовых крючках… Просто удивительно, как много замечаешь за мгновения опасности.
Но прежде чем сообразил, что к чему, я уже начал реагировать. Не самым лучшим образом, как решил потом, но в тот момент вполне достойно. Напрягшись, как регбист перед столкновением, я кинулся Нетопырю под ноги, молясь про себя о двух вещах одновременно. Первая – чтобы пояс взорвался хоть на пару мгновений позже, чем нужно, чтобы я успел проскочить под ним и взрыв не размазал меня по рифленым плиткам шефовой ванной… И чтобы я не промахнулся, чтобы Нетопырь не сообразил через меня перепрыгнуть, чтобы я не скользнул мимо его ног, ибо тогда он дотянется до бластеров и тогда я буду подстрелен самым гнусным образом…
Я выиграл, причем в обоих желаниях. Пояс взорвался, опалив мне заднюю часть ног, но лишь опалив, а не разорвав их в клочья. И я сумел захватить Нетопыря за ноги, он не перепрыгнул через меня и не успел отшатнуться в сторону. А дальше все было просто: с рычанием голодного хищника я крутанул дорогой, но грязный башмак, в который было упаковано копыто моего противника, и он грохнулся на пол от боли, от изумления, что его трюк не прошел, и от моего зажима, который я не ослаблял, даже вывихнув ему ступню. А когда он очухался, кстати, довольно быстро, и попытался перекатиться на спину, я уже привстал и снова прыгнул вперед. На этот раз коленом вперед, прицелившись влепить ему между ног.
Между ног не получилось, но это было уже не важно – мне открылась его шея, в которую я коротким, резким щелчком вогнал кулак. Что-то под тонкой кожей Нетопыря хрустнуло, для верности я ударил его еще дважды – локтем по плавающим ребрам и задней частью левой ступни куда-то в район коленного сустава.
По суставу я промахнулся, зато локтем угодил почти строго по почкам, и он обмяк. После этого я взлетел на ноги, готовый к продолжению, но боя не последовало… Я понял это не по расслабленности противника, а ментально. В мозгах Нетопыря что-то происходило, что-то страшное, чего обычно не происходит с людьми, что неминуемо ведет к смерти, хотя и не очень быстрой.
Подхватив его под мышки, почему-то не опасаясь ловушки, я поволок его к креслу, снова привязал, мельком осмотрел руки. Так и есть, на внутренней стороне запястий под кожу ему была встроена лазерная дуга – довольно хитрая штука, длиной с полкарандаша, которая по определенной команде сознания или при какой-нибудь очень сложной позиции пальцев включала короткий лазерный шнурок, прорезающий, конечно, и кожу, но способный перепилить захват наручников, не то что слабенькую обмотку скотча, как в нашем случае.
Заинтересовавшись этой приспособой, я открыл в теле Нетопыря и другие усовершенствования, например, такую же штуку, только неиспользованную, на ногах, в районе лучевой кости, некую почти невесомую приставку к печени, которая имела колоссальную способность поглощать из крови, например, ту гадость, которой я попытался накачать его во время допроса, что и обеспечило ему относительно здравое поведение даже под медикаментозным прессом… Кстати, если бы он был умнее, ему следовало не выискивать пояс с подрывными патронами, а вызвать помощь. И уж в любом случае, не найдя оружия, лезть в драку со мной было глупо, но он хотел все сделать сам и был уверен, что успеет добраться до моего бластера, который увидел в щель неплотно прикрытой двери ванной… Если бы он действовал иначе, он не был бы Нетопырем. Именно это и спасло меня.
Вырезав ножом дуги, остановив кровь биогелем, я прикрутил его к креслу еще надежнее, чем прежде, и пошел за бластерами, которые пока решил больше не снимать, кроме того, воспользовался одним из купальных халатов шефа. Пока я ходил, с Нетопырем стало откровенно плохо. Он изгибался, изо рта у него шла пена, а мускулы ног были сведены судорогами, сила которых удивила даже меня. Быстро, но подробно я осмотрел на полевом уровне все, что составляло физические особенности этого человека.
Во время этого досмотра мне стало удивительно, как я не заметил всей той массы электронно-биотических примочек, которыми буквально было нашпиговано это тело. Разумеется, он не был андроидом, даже до Сапегова ему было далеко, но назвать его неизмененным человеком я бы уже постеснялся.
И что-то со всем этим оборудованием сейчас было не так. Должно быть, мой удар по почкам или тычок в шею что-то сломал ему внутри, и если раньше эта техника помогала ему во всех излишествах и пороках, сейчас она работала против него, выжимала из этого тела силу и саму жизнь. Конечно, его можно было доставить к медикологу и за пару часов привести в норму, но я не рассчитан на благотворительность. Вместо того чтобы помочь Нетопырю, я подгрузился к его сознанию, стараясь вычитать там все, что могло быть полезно в дальнейших действиях против Джарвинова. Кроме того, я считывал информацию, позволяющую перетекать в его личину. Конечно, хорошо знакомого с Нетопырем человека я бы не обманул, но те, с кем я собирался встретиться под его внешностью, знали его не как облупленного, не как любовница, не как идентификационный компьютер в родной конторе. И это меня устраивало.
В общем, прежде чем мертвый Нетопырь, отравленный одной из сломанных машинок, вставленных ему в тело, а может быть, и в мозги, стал окончательно нечитаем, я уже знал, что буду делать дальше, как сумею победить своего противника и что должен сделать, чтобы меня хотя бы на пару часов с ним перепутали.
Остаток ночи я провел, пытаясь привести себя в порядок физически и психически, то есть самым бессмысленным образом продрых почти десять часов. И это было лучшей подготовкой к решающей операции, к тому, что в наших протоколах обычно называлось «критической фазой».
78
Машина, в которой не было ни малейшего намека на автопилот и я вынужден был сидеть за рулем, слушалась идеально. Это была дорогая, на редкость мощная и защищенная тачка, хотя, конечно, до броневика Абдрашита Самойлова ей было далековато. Но ведь и комфортность в этих машинах была разной. И назначение. Та должна была защищать, а в этой я мог хоть по всему миру колесить, и это никому не бросилось бы в глаза.
Стоп, если все получится, может, именно это будущее меня и ждет. Ведь одно дело – грохнуть Сапегова, который не кум и не сват, а совсем другое – убрать полноправного директора. В этом случае просто так от ищеек всех сортов и видов не отмажешься, придется побегать.
На территорию базы вела узенькая асфальтобетонная дорожка выцветшего оранжевого цвета. Автоматические пушки, замаскированные под плакаты, предупреждающие, что это частная собственность, провожали меня ненасытными мордами. Хотя нет, скорее наоборот, бездонными, потому что магазины у них почти наверняка насчитывали не одну тысячу патронов. Но все равно, вид у них был какой-то голодный.
