Сергей Самаров - Закон ответного удара
И только после узнал, что меня два месяца пичкали всякой гадостью. Опыты ставили.
– Кролик Шура… – сказал Слава.
– А дальше? – поинтересовался Доктор. – Я почему так интересуюсь, потому что сам прошел через нечто подобное в боснийском плену. Только в меньшем количестве и в меньший срок.
– А дальше они стали снимать у меня ежедневно энцефалограмму мозга… И пришли через какой-то срок к выводу, что я абсолютный дебил.
– Ошибка? – спросил Сохно на полном серьезе. – Или в самом деле?…
Кордебалет тихо улыбнулся:
– Я еще до этого несколько пришел в полунормальное состояние. Просто встряхнулся и запрограммировал себя в состоянии «ключа» на устойчивость к препаратам. Полностью это не удалось, но частично контроль за поведением я осуществлял. Еще после нескольких первых уколов. Перед следующим у меня появлялись проблески сознания. Только этого, естественно, я не показывал. Но с Айпиным мы уже обговаривали предварительно все варианты. Он уже должен был вызвать сначала Славу, потом Толика, а под конец и командира. Командира вызвала, как я понял, мама. Она хорошо сыграла.
Слава вздыхал совершенно непритворно, а на языке у Сохно явно вертелась очередная шутка, но пока он держался. Очевидно, шутка была слишком рискованная.
– Дальше, Шурик… – попросил Согрин.
– Ежедневно я занимался. Программировал себя на очищение от препаратов, которые мне колют. И, думаю, сорвал и спутал многие их эксперименты. Только, похоже, там и без меня достаточно было больных. Из самой больницы. В двери окошко. Я видел, как их водили по коридору. Возможно, на них ставили какие-то эксперименты. И именно поэтому Лису понадобились бумаги из вьетнамской лаборатории. Короче, я держался изо всех сил. Но этого никто знать не должен был. И я разработал целую концепцию постоянного моего поведения и общения с врачами.
– Перебью! – сказал Игорь. – Вопрос по ходу рассказа. Как отнеслась к этому Татьяна Павловна? Она была в курсе твоего «заболевания»?
– Она даже навещала меня… Но перед ее приходом мне ставили укол, чтобы я был совсем невменяемым. Что-то другое ставили… Я себя контролировал, но отнимался язык. Такие посещения ей только трижды разрешили.
– Понятно. Дальше…
– В конце концов я научился имитировать полное отсутствие связанных мыслей при снятии энцефалограммы. И со мной уже, как с потенциальным противником, не считались.
– Но, я так понимаю, это не могло же продолжаться бесконечно? – спросил Доктор.
– Естественно. Я уже уставать начал. К тому же меня почти не кормили. Приходили санитары, приносили еду. Минимум, чтобы не сдох. И есть там у них один здоровенный дебил. Типичный санитар дурдома. Он просто удовольствие испытывал – принесет мне обед и съедает его у меня на глазах. И еще вежливое «спасибо» мне скажет. Вот встретимся, – даже почернел Кордебалет голосом, – уж я ему желудок прочищу…
Ну, короче, наметил я план. Помните, там еще, перед Афганом, когда на базе нас тренировали в состоянии «ключа» – я вызывал летаргический сон. Вот и здесь такое же решил сделать. Только сначала я разыграл прямо в кабинете врача приступ. Сердце… В «ключе» сделал себе очень медленный сердечный ритм, и стал демонстративно задыхаться… Меня начали откачивать… Потом прибежал Лисовский и стал врачей отчитывать. Зачем, дескать, откачали… Так что, когда на следующий день приступ повторился, со мной «гиппократы» не возились. А я благополучно прямо на полу в сон ушел. Оставил только необходимый минимум дыхания, чтобы мозг не атрофировался без кислорода. И даже одеревенение органов имитировал.
Все бы ничего, но они проверяли мою смерть… Зрачок открыли и здоровенную иглу от шприца прямо в живот воткнули…
– Зрачок не рефлексовал? – спросил Доктор.
– А я тоже «в ключе» так могу. Хоть прямо сейчас, – сказал Сохно.
– Обошлось. Только до сих пор брюхо побаливает. Там какое-нибудь внутреннее кровоизлияние. Короче… Отправили меня в морг, на вскрытие. Я думал сорваться прямо с анатомического стола. Но там прочитали историю болезни и вскрывать не стали. И так им все ясно оказалось. Сердечный приступ. И слава богу. Я бы со злости мог и дров из врачей нарубить.
А дальше все было делом техники. Ночью вскрыл замок, вышел из холодильника, я уже одетый и побритый лежал. И аккуратно положил отдыхать пьяного санитара. На улице было холодновато, так я еще и телогрейку чью-то прихватил. И отсиживался здесь, в номере. Правда, без прописки. Айпин привез с собой оленью тушу – разделил ее между дежурными по этажу. И они меня не замечали. А тут вы подоспели. И тоже, я слышал, дров слегка наломали…
– Слегка… – согласился Согрин. – Если только работников Конторы можно дровами величать… Но они тоже молодцы – нашли с кем связываться… Сохно с Макаровым…
– Меня в Москве одного-то, когда там жил, – сказал Толик, – ни один вытрезвитель уже брать не хотел. Приучил к порядку. А менты там злые, заразы, особенно если денег в кармане не найдут. А тут еще и Слава появился. Не-а… Без «Альфы» им с нами не справиться.
– Мужики, – кашлянул Согрин, – давайте вернемся к теме. Что мы сможем предпринять против Лиса?
– Центр реабилитации… – сказал Шурик. – Компьютер Лиса. Вот что нам надо. Только один винчестер снять, и все. Вкупе с данными, которые готовы представить вьетнамцы, полковник Лисовский подлежит выдаче международному суду в Гааге, куда он мечтал меня отправить.
– Опять винчестер… – вздохнул Доктор совсем непритворно. – Я уже раз связывался с винчестером. Последствия были.
– Обязательно надо. Это, как я понимаю, единственный вариант. Я уже все другое перебрал. Иного хода не вижу. Все данные.
– Там, наверное, не один компьютер.
– И с компьютера главного врача тоже снять.
– Как центр охраняется? – поинтересовался командир.
– Как атомная электростанция. Бронированные двери, зарешеченные окна, телекамеры слежения. Постоянно дежурят шесть охранников.
– Охрана штатная или меняется? Толика со Славой могут там узнать?
– Нет, там все свои. Вы с оперативниками баловались. Охрана к ним отношения не имеет.
– Вооружение?
– В комнате охраны горка с автоматами. Обычно горка закрыта на ключ. Сразу не схватят. Но у всех при себе пистолеты.
– Хорошо. Войсковая операция?
– Гип-гип… – сказал Сохно.
– Ура! – продолжил Слава.
– Мужики, – вставил Доктор слово. – Я по своему статусу резидента Интерпола не могу принять участие в вашей операции. Хотя очень, поверьте, хотелось бы. Но я могу взять на себя полное материальное обеспечение. Транспорт и оружие. Даже могу военной формой помочь. Есть у меня такая возможность.
– Понятно, – кивнул Игорь. – И на том спасибо. Сил, правда, маловато…
– Могу дать человека. Я уже говорил про него. Водитель с «Газели». И с транспортом будете, и сам он парень проверенный. И подготовка хорошая. В отличие от меня, он даже как-то с вашим братом в загранкомандировку мотался. На операцию…
– Хорошо. Нас будет скорее всего пятеро… – Согрин посмотрел на Кордебалета. – Ты как, майор, в состоянии работать?
– Я – главное действующее лицо. Прошу это учесть. И Айпин меня уже слегка откормил олениной… Если и не слишком гожусь для длительного перехода, то для войсковой операции подойду.
– Итак, приказываю… – сказал Согрин, и все встали.
Эпилог
Черная кошка быстрой тенью пронеслась наперерез. Сережа Генералов, тот самый водитель, которого настойчиво советовал взять с собой Доктор Смерть, ударил по тормозам. Машину занесло на пустой в вечерний час дороге, и двигатель заглох.
– Лучше объеду… – сказал Сережа, запуская двигатель снова. – Когда дело серьезное, я предпочитаю в приметы верить…
– Объезжай, – согласился Согрин.
Он тоже в последние годы к приметам стал относиться с пониманием. Должно быть, возраст сказывался.
Все пятеро сидящих в «Газели» были в воинской форме. Доктор Смерть умудрился снабдить их этим через свои каналы. Снабдил также и документами, и на машину навесили военный номер. На случай, если остановят ГИБДД или ОМОН. Все пятеро были вооружены. Только одна неувязка – тупорылые короткоствольные автоматы в армии не в почете. Но на это, решили сообща, могут внимания не обратить. К армии так не присматриваются, как к гражданским, и у военных не может возникнуть тех проблем, которых трудно было бы избежать, будь они в гражданской одежде и при оружии.
Объезжать пришлось целый громадный квартал. Но запас времени у группы был. Лисовский выехал из центра реабилитации не домой, а в Контору, хотя рабочий день давно уже кончился. А они ехали сейчас к дому, где он жил. Окраинный микрорайон. За окнами редкий березовый лес. Квартира на восьмом этаже. Можно было бы устроить засаду прямо там, но у полковника дома жена с дочерью и с малолетним внуком. Применять меры воздействия на семью не хотелось.
Они уже въезжали во двор, когда по сотовому телефону позвонил Доктор:
