Данил Корецкий - Антикиллер-2
– Значит, друзья? – уточнил Алекс.
– Канечна! – кивнул Томаз.
– Тогда займи мне немного денег, – войдя в подсобку, он быстро сунул руку под ведро, извлек горсть смятых купюр и отобрал несколько штук.
– Вот, двести тысяч, не боись – старыми! Идет?
– Какой разгавор...
Пистолет делает людей сговорчивыми и щедрыми. Он засунул «ТТ» обратно за пояс.
– И ведро возьму.
– Зачэм тэбе...
Не отвечая, Алекс поставил ведро на плечо и, прикрываясь им, осторожно выглянул. Не заметив ничего подозрительного, он выскользнул из палатки и, пряча лицо, юркнул во фруктовый ряд. Здесь уже появилась твердая, словно обсыпанная тмином первая клубника, желтоватая, будто восковая черешня, на полный ход торговали привозными мандаринами, апельсинами, гранатами... Не глядя по сторонам, он прошел ряд насквозь, добрался до дыры в заборе и, отбросив ведро, вылез на улицу.
Быстрым шагом он прошел два квартала, где еще вовсю шла торговля, и наконец с облегчением вышел из опасной зоны. Полагаться на молчание Томаза он, естественно, не собирался, поэтому вскочил в трамвай, чтобы запутать следы и убраться как можно дальше. На первой же узловой остановке он сделал пересадку, потом еще одну и надежно затерялся в миллионном городе. Ему нравились собственные действия – лихие, рискованные, умелые... Как в кино. Только теперь он был не зрителем, а героем. Смело разведав планы врага, он знал, что надо делать. В Дураевку! С рассказами о своей бандитской городской жизни и с пушкой он станет там первым пацаном! И хрен его достанет этот Желтый!
И вдруг сознание пронзила неожиданная мысль: шеф ищет его не просто так, не для того, чтобы рассчитаться за картошку! Иначе не было бы такой срочности, засад, премий, разговоров про мокруху... Значит, он узнал про «заказ»! Или стуканули киллеры, или недостреленный Каратист... Это меняло дело! Значит, поиски не ограничатся рынком, а премия – пятью сотнями баксов. Перевернут весь город, возьмутся за Кривулю... И развязка может оказаться совсем другой! Надо срочно предупредить Вовчика... Настроение испортилось. Он уже не казался себе ловким и удачливым. Хотя твердый предмет на правом бедре успокаивал и придавал уверенности.
Где искать Кривулю, он не знал. Недалеко от «Прогресса» находился зал игральных автоматов, вокруг крутились стаи пацанов с нахальными лицами и жадными глазами. Алекс поймал одного за воротник. Ему было лет двенадцать. Видавший виды джинсовый костюм, грязные раздолбанные кросовки, обязательная жвачка. На поясе висит плейер без кассеты, скорей всего отобранный у сверстника. Новое поколение – именно ему предстоит строить обновленную Россию.
– «Капусту» срубить хочешь?
Пацана предложение не удивило.
– Кто ж не хочет...
Алекс достал две пятерки. Одну вложил в цыпкастую ладонь, вторую сунул обратно в карман.
– Вызовешь друга, получишь.
– Тоже мне, «капуста», – скривился пацан. – А далеко идти?
– Рядом, – Алекс подробно проинструктировал пацана и заставил все повторить. Потом отпустил и подтолкнул в нужном направлении. – Я жду напротив, рядом с овощным магазином.
Но сам перешел на другую сторону улицы, зашел в подъезд, поднялся на третий этаж и, спрятавшись за мусоропроводом, стал наблюдать сквозь затянутое паутиной окно.
Пацан сунулся в главный вход, вскоре вышел обратно и направился к массажному кабинету, на несколько минут скрывшись из виду. Но вернулся довольно быстро и расхлябанной походкой пошел к овощному магазину. Не похоже, чтобы кто-то его задерживал и расспрашивал. У входа пацан долго переминался с ноги на ногу и озирался по сторонам, потом зло сплюнул и пошел обратно к игровому центру. Алекс перехватил его на полпути и, упреждая взрыв негодования, сразу вручил обещанную пятерку.
– Телку знакомую встретил, пришлось проводить.
– А-а... Ну ладно. Только еще сигарету дашь! Твой друган тебе, видать, бабки должен?
– Ага, – наугад кивнул Алекс.
Пацан довольно усмехнулся.
– На работу не ходит, каждый день его какие-то парни спрашивают. Видно, не только тебе задолжал.
– Хочешь еще двадцатник? Съездим к нему домой.
– Домой? – пацан презрительно скривился. – А ты не пидор? Вон недавно Ваську один мужик завел к себе, будто марки показать, а сам всю жопу ему разворотил!
– Какой же я пидор? – обиделся Алекс. – И потом, ты сам постучишь, спросишь у хозяйки, а я на углу подожду!
– Ну так – ладно. Только полтинник. Чтоб знать, за что рисковать! Алекс был у Кривули года полтора назад. Тот жил с теткой в аварийном доме на Нахаловке. Фундамент и несущие стены потрескались, крыша протекала, потолок провалился. Вовчик очень переживал, что сыреют книги. Их у него было много – целый шкаф. Примерно треть осталась со старых времен: самиздатовские детективы, тускло отпечатанные на машинке и грубо переплетенные в коленкоровые обложки.
Может, убогость жилища, может, дурной нрав тетки, может, и то и другое вместе играли свою роль, но Вовчик не любил водить к себе гостей. Алекс зашел один раз, и то случайно, сейчас он даже не был уверен, что сумеет отыскать нужный дом. Но ему повезло.
Спрятавшись за углом, он смотрел, как пацан стучался в обшарпанную, перекосившуюся дверь, как выглянула тетка и что-то пролаяла в ответ на заданный вопрос. Потом он пропустил пацана, проследил, не идет ли кто следом, и только тогда догнал.
– Опять телка? – издевательски спросил пацан. – Видно, ты его грохнуть хочешь! Не ты один, его и тут искали! Только он давно переехал... С полгода как... Информатор деловито сморкнулся.
– Бабка злющая! Говорит – дом купил, а ее с собой не взял. Сука парашная, говорит... – с явным удовольствием выговорил он. – Давай полтинник!
– Сейчас. Зайдем в подвал, пересчитаем, – Алекс протянул руку к тонкой шее.
Пацан шарахнулся в сторону.
– В какой подвал? Никуда я не пойду!
– Ну на чердак. Мне без разницы. Лишь бы не видел никто.
– Ах ты пидор! Как чувствовал!
Отбежав на безопасную дистанцию, он стал искать камень, но Алекс похлопал себя по боку, и пацан мгновенно исчез. Он хорошо знал жизнь во всех ее проявлениях.
Светке Алекс ничего рассказывать не стал. Повалившись на разболтанную скрипучую кровать, он погрузился в размышления. Поиск ведется широкомасштабный. Как они могли узнать адрес Кривули? Никто из его знакомых не знал, где он живет! Или кто-то знал?
Внезапно Алекс подумал, что сам знает о товарище очень мало. Ну когда-то сидел. Какое-то соучастие. Но за «какое-то соучастие» малолетке не дадут восемь лет! А кто-то болтал, что он проходил по делу «Призраков»... Сколько времени прошло, а ту банду до сих пор помнят: видать, хорошо город поставили на уши! Может, сейчас Колдун заставит их забыть – вон как расшумелся!
Вовчик любит рассказывать про зону, но про то, что было до нее, молчит крепко. Почему? И чем он занимается? Массажный кабинет – это так, отмазка, два-три часа в день... А остальное время? В последнее время появились бабки, как-то болтнул, что машину хочет купить, теперь вот дом... На какие шиши? Массажем столько не заработаешь, даже если руки до костей сотрешь... И оружие... Зачем оно массажисту? И стрельнуть в упор в башку ему ничего не стоит, причем не чужому охламону, а своему парню, с которым накануне пил и девок драл... И уверенность в своих силах: ни рэкетиров не испугался, ни Желтого... Кому-то он звонил, когда Каратист убежал, потом сказал, что его не поймали... Значит, посылал кого-то ловить? Непростой человечек Вовчик, ох непростой...
* * *
Получив записку от Колдуна, Печенков чуть не наделал в штаны. Он знал, что это не простая угроза: смертные приговоры в группировке исполнялись не в пример четче и быстрее, чем приговоры суда. Но здесь явное недоразумение: он ничего не сказал! Он держал язык за зубами, лишь прогнал фуфло, назвав соучастниками тех, кто еще только проходил испытание, к тому же и Фитилю, и Самсону это было уже все равно... Может, на него повесили вину за их смерть? Но он никакого отношения к ней не имеет и, почему обоих зарезали рядом с ИВС, не знает... Это просто совпадение! Но про совпадение никто слушать не будет, его вообще не будут слушать, задушат ночью удавкой и подвесят – экспертизы в тюрьме не отличаются тщательностью: раз висит, значит, повесился.
Долго мучиться сомнениями и страхами Печенкову не пришлось, его вызвал сам начальник оперчасти Стариков, по кличке Цербер. У главного кума была грозная репутация, зеки его боялись, и все знали – по пустякам Цербер не дергает, для этого есть четыре опера, с которыми обитатели СИЗО в основном и имели дело.
Вопреки рассказам, выглядел Цербер добродушно и встретил следственно-заключенного приветливо, почти дружески.
– Молодец, Миша, что раскололся, – улыбнулся он. – Этих мудаков в камере не послушался и правильно сделал.
Печенков вытаращил глаза.
– Что удивляешься? У вас еще не завоняло, а я уже знаю, кто пернул! Они говорят, надо стойку держать, «закону» следовать... А сами и колются, и стучат друг на друга, только успевай записывать! Вон, видишь, сколько набралось!
