Анна Данилова - Саван для блудниц
Когда Юля достала из сумки черный стриженый парик и надела его на голову Ларисы, предварительно спрятав под него ее длинные и светлые волосы, она вдруг вспомнила слова Маргариты Евгеньевны: «Они же умрут от разрыва сердца, мужчины намного впечатлительнее нас». Как это верно сказано. Действительно, Лариса, лежащая пока еще на кровати в спальне, где и происходило ее переодевание, была не похожа сама на себя. Во-первых, она казалась меньше, моложе… Да и вообще это была совершенно другая женщина.
Шубин перенес Ларису на ковер, и Юля принялась за работу. В ее задачу входило превратить Ларису в Лизу Пермитину с отрезанной, но приставленной головой. То есть надо было при помощи грима и еще одной пробирки, привезенной из роддома, изобразить на шее разрез с запекшейся кровью, на веки наложить синеватые тени, а губы сделать вообще черными…
Когда «покойница» была готова. Юля, рискуя быть непонятой, позвонила Маргарите Евгеньевне.
– Я разбудила вас?
– Кто это?
– Юля Земцова. Нас никто не подслушивает?
– Нет. – Голос старой сплетницы приободрился, и Юля уловила в нем авантюрную нотку. – Я вас слушаю. Что-нибудь случилось? Вы уже знаете, что Зверева убили?
– Маргарита Евгеньевна, я сделала ТАК, КАК ВЫ ПОСОВЕТОВАЛИ.
Последовала пауза.
– Я поняла. Вы хотите, чтобы я пришла и посмотрела? Хорошо, только приму сердечные капли…
– Тогда, может, не стоит?
– Стоит-стоит. Только обещайте мне, что пригласите еще одного человека… Понимаете, мне важно, чтобы ЮРА увидел ее. Тогда уж никто не скажет, что я сумасшедшая.
Маргарита Евгеньевна пришла через четверть часа. Она выглядела словно актриса, о которой не вспоминали двадцать лет и вдруг пригласили на главную роль: ярко накрашенная, одетая в брючный летний костюм и с газовой косынкой на груди…
– Вы готовы? – спросила Юля, пытаясь взять ее под руку на случай, если сердце молодящейся дамы не выдержит и она рухнет без чувств.
– Я совершенно готова, и не держите меня… Она бодрым шагом направилась в спальню. Юля едва поспевала за ней. Но на пороге, увидев лежащую на полу брюнетку с залитым кровью горлом и посиневшим лицом, Маргарина Евгеньевна рухнула, как сноп.
– Я же говорил тебе! – зашипел на Юлю Шубин и кинулся поднимать несчастную. – А что, если она сейчас умрет?
– Не умру, – прошелестела Маргарита Евгеньевна побелевшими губами. – Ну вы даете, ребятки… Помогите-ка мне подняться…
Она открыла глаза и, уже не глядя на распростертое на полу тело, прошептала:
– Это она. Я всегда знала, что это она… А теперь позвоните Юре и пригласите его.
– Но кто это должен сделать?
– Думаю, что удобнее всего это сделать Юле, потому что у нее молодой и приятный голос, совсем как был у Лизы… Господи, прости меня… Но это же надо!
Теперь Маргарита Евгеньевна смотрела на загримированную Белотелову более смело: вздымавшаяся пышная грудь Ларисы вернула ее в глазах перепуганной женщины в мир живых. Она даже опустилась на колени, чтобы получше рассмотреть творение Юли-ных рук.
– А кровь-то как настоящая…
Но Юля и Шубин ей ничего не ответили, да и что они могли сказать, если кровь действительно была самая что ни на есть настоящая.
Юля взяла телефонную трубку и набрала подсказанный ей Маргаритой Евгеньевной номер Бурмистрова-младшего.
– Юра? Ты не спишь? – пропела в трубку Юля, постепенно входя в роль убитой (или все-таки НЕ убитой Лизы Пермитиной) и получая от этого острейшие, захватывающие дух впечатления.
– Кто это? – Голос Бурмистрова был сонным и тревожным.
– Да это же я, Лиза Пермитина… Представляешь, у меня что-то с замком, заело. Ты бы не мог взять свои инструменты и открыть меня. Мужа нет, он уехал покупать люстру… Ты чего молчишь? Сможешь прийти?
– Люстру? Но ведь сейчас ночь… – Он говорил с большими паузами.
– Ты придешь или нет? – Тон из просящего перешел в капризный.
– Хорошо, сейчас приду… Юля положила трубку:
– Вы должны спрятаться на кухне, но сейчас ты, Игорь, пойди и быстренько отопри все двери, а то еще он действительно начнет взламывать замки.
И не забудь взять в руки фотоаппарат. В тот момент, когда он, войдя в спальню, заслонит собой хотя бы верхнюю часть тела, ты и щелкнешь, хорошо? Ну что ты так на меня смотришь? У нас нет другого выхода. Думаешь, я не понимаю, что мы наносим парню психологическую травму, но иначе мы все окажемся в дураках – это во-первых, нам придется возвращать деньги, во-вторых. – Она говорила с жаром, уже не обращая внимания на присутствие соседки. – Ну а в-третьих, только таким образом мы будем иметь в руках доказательство причастности Бурмистрова-младшего к убийству Лизы Белотеловой…
Она не успела договорить – послышался скрип двери, после чего стало очень тихо. Бурмистрову не пришлось взламывать замок, поскольку все двери были открыты. Тихие осторожные шаги. Высокий молодой человек в серых брюках и синей рубашке, бледный как полотно, вошел в ярко освещенную гостиную и оглянулся.
Потом, словно лунатик, вошел в спальню, и Юля услышала характерные звуки работающего фотоаппарата.
– Юра? – Юля возникла у него за спиной. – Не бойся, это не сон. Это ОНА?
Бурмистров-младший медленно повернул голову и посмотрел на Земцову.
Взгляд его был полон ужаса и недоумения.
– Да, это она… Но только… только… с головой… Вы нашли голову?
Шубин принес ему стакан водки и предложил выпить.
Маргарита Евгеньевна, понимая, что она здесь лишняя и только отвлекает всех своим присутствием подмигнула Юле и тактично удалилась.
Бурмистров выпил и тупо уставился перед собой.
– Что это? Что со мной?
– Я думаю, что тебе пора рассказать все, что произошло в ту самую ночь, когда ты обнаружил здесь труп Лизы. Скажи, это ты убил ее и отрезал ей голову?
– Я? Нет, это не я. Она уже была… мертвая. Я все рассказал тогда.
Отпустите меня. Я здесь ни при чем. Отец сказал, что все кончено и я могу вернуться домой. Только мне теперь все время приходится пить лекарства.
– Ты не знаешь, кто ее убил?
– Нет, ничего не знаю. А кто лежит там? Она?
– Она.
– Ты это точно знаешь?
– Да, это она, но только с головой.
От водки его развезло, очевидно, она смешалась с транквилизаторами и дала эффект полной невменяемости. Шубин проводил Бурмистрова домой. Вернувшись, он сказал:
– Думаю, утром он решит, что ему все это приснилось. Очередной кошмар.
Но заснять его в спальне я успел.
– А теперь сделай несколько кадров с Ларисой – подарим ей на память.
Под утро Юля переодела Ларису, смыла с ее шеи и лица грим и кровь и, уложив спать, пристегнула ее руки наручниками к батарее.
– Теперь к Михаилу Яковлевичу. Хотя подожди. У нас появилась уникальная возможность обыскать ее квартиру. Ты побудь рядом с ней на случай, если она придет в себя, а я только посмотрю документы Ларисы и сразу же вернусь…
В четыре часа утра они подъехали к дому, где жил Пермитин.
– Значит, действуем по плану, как договорились. Пистолет у меня есть, так что не переживай. Игорь, ну что ты так на меня смотришь? Понимаешь, мне НАДО довести это дело до конца…
– Зачем? Неужели ты еще не поняла, КТО стоит за Пермитиным?
– А мне плевать. Я должна доказать Харыбину (если ты еще не понял, насколько для меня это важно!), что вполне могу обойтись без его помощи и поддержки. Я не могу, понимаешь, НЕ МОГУ никому принадлежать полностью и тем более от кого-нибудь зависеть. У меня генетика совсем другая. И он должен, должен это понять.
– И после этого ты с ним расстанешься?
– Я еще ничего не решила. Если ты не со мной, то я пойду одна. Я достану этого мерзавца из-под земли и сорву с него маску, а точнее – вторую кожу…
– А ты уверена?
– Уверена. Иного объяснения всему этому абсурду я не вижу.
Они вышли из машины и поднялись на лестничную площадку, где, как показалось Юле, она была только что. «Как же быстро пролетело время», – подумала она, вспомнив свой визит к Драницыной и альбомы в ванной комнате второй квартиры Пермитина.
Шубин собирался было уже открыть дверь ВТОРОЙ квартиры Пермитина, той самой, где, по их мнению, и жил настоящей жизнью «несчастный вдовец»,яо был поражен, когда дверь открылась сама… Открыта была и другая дверь, ведущая в первую квартиру. Обе квартиры были ПУСТЫ! Юля, включив везде свет, была потрясена и обманута в своих лучших ожиданиях: он скрылся, этот матерый преступник, этот волчище! Этот убийца стольких невинных душ!
И тут нервы ее не выдержали, и она разрыдалась на груди Шубина.
– Игорь… Как же так? Столько усилий, трудов, и все напрасно? Я потеряла и Харыбина, и себя, понимаешь, СЕБЯ!
– Пойдем отсюда, он не оставил нам ни своих альбомов, ничего… Думаю, что он уже далеко… Мы немного опоздали. Поедем домой, я уложу тебя спать. Ты же едва стоишь на ногах.
– Нет. Я должна позвонить одной своей знакомой, связанной с железной дорогой.
