Виктор Доценко - Срок для Бешеного
Ладно, об этом еще, будет время подумать. Устал очень, да и есть хочется! Перекусить и спать: нужно восстановить силы после перехода.
Интересно, что сейчас делает Варя? Верно, презирает за трусость — запиской отделался! Нет чтобы поговорить, как сказала бы Марфа Иннокентьевна, «глядя друг другу в глаза». А он сбежал! Сбежал? Конечно, сбежал! Как еще можно назвать его уход?.. С другой стороны, разве мог он, имел право рассказывать ей правду о себе? Этим бы поставил ее если не под удар, то в щекотливое положение: честный рассказ ставил Варю перед альтернативой — либо сообщить в органы о его местонахождении (в этом случае подлость но отношению к нему), либо промолчать и стать соучастницей бегства преступника (что совсем подло по отношению к ней самой)…
Короче, куда ни кинь, всюду — клин!.. Он поступил более или менее порядочно: сбежал… Так он раскладывал все «по полочкам», — однако мысль, что Варя может посчитать его трусом, сверлила мозг и была очень неприятна… Да и что она может подумать, прочитав его послание?.. Трус!!!
Вяло, без аппетита пожевав хлеб с колбасой — остатки от праздничного стола, — Савелий разделся и залез в спальный мешок… Хорошо! Наконец-то он остался один: никто не дергает, испытает, никому и ничем не обязан, полное раскрепощение и свобода! Странное дело: он так хотел этого, так добивался, а достигнув, не чувствовал никакого удовлетворения…
Вытянувшись во весь рост, Савелий крепко зажмурился, и тут же промелькнуло: что-то забыл сделать? Точно, не потушил лампу.
«Летучую мышь» он подвесил на крючок лестницы, словно специально вделанный для этого, но это было в двух метрах от него. Вылезать из уже нагретого спального мешка не хотелось, и Савелий допрыгал до лампы прямо в мешке и потушил ее. Прыгая назад, он зацепился мешком за какой-то сучок в полу и растянулся во весь рост… Это происшествие неожиданно развеселило: Савелий расхохотался на всю землянку и пополз к топчану, нелепо перебирая руками и ногами… Улегшись, он долго еще продолжал вздрагивать от смеха, пока его не сморил сон. И приснился ему…
ОНИ ПРИШЛИ НА СУД
…Переполненный зал судебных заседаний. Сам же Савелий наблюдал, этот суд сверху, словно птица, перелетая с места на место. Перед председателем суда стояла Лариса. — …И подсудимый отдал вам свое сердце! А сейчас вы отказываетесь от него? Почему? — недовольно спросил судья. — Что же вы молчите? Или сказать нечего?
Но Лариса молчала, опустив в пол глаза… И вдруг неожиданно для Савелия раздался голос Егора (отчего он решил, что это голос Егора, которого никогда не слышал, не знал, но был уверен, что это — голос Егора?). Но почему муж Вари на суде?
Они же никогда не были знакомы… Савелий приблизился к Егору.
— Мне трудно выступать сейчас перед вами потому, что меня, в отличие от подсудимого, никто не предавал! Больше того, и после смерти моей моя жена продолжает меня любить и помнить… — Он внимательно осмотрел сидящих в зале. — Коротка человеческая жизнь! Это в молодости кажется, что жизнь большая и все еще впереди… Каждый человек имеет в жизни столько бед, казалось бы, куда Усе больше? Но задумайтесь, часто ли вы помогали ближнему своему в его беде? Хотя бы в тот момент, когда вам это ничего не стоило?.. Можете не отвечать — и так все ясно!..
Перед вами стоит молодая красивая женщина, которая в трудную минуту для подсудимого отказалась от него, говоря проще, предала человека, которого еще вчера называла «любимым» и держала в своих объятиях)
Можно ли корить подсудимого за то, что он выгораживает эту недостойную женщину? Он ее любит, и этим все сказано!
— Спасибо, свидетель Капота… — сказал судья.
— Разрешите мне! — услышал Савелий до боли родной голос.
— Кто вы и что хотите сказать суду?
— Я — мать подсудимого! Говоркова Мария Александровна… По залу суда шла молодая красивая блондинка.
— Мамочка! Мама! — залетал Савелий, но его крика никто почему-то не слышал. Он подлетел к ней, бросился на шею, целовал ее, но она не чувствовала его ласк, не видела и его самого.
— Вы утверждаете, что являетесь матерью подсудимого!?
— Да!
— Сколько же вам лет?
— Мне тридцать лет! — невозмутимо ответила женщина. — Ровно столько мне было, когда вместе с моим мужем мы погибли в автомобильной катастрофе. Погибли и лишили нашего сына родителей! Мальчику не было и трех лет, когда он остался один!.. Конечно, мне трудно что-либо говорить в его защиту: почти все время он прожил без меня! Но поверьте сердцу матери, мой сын — не преступник! Я это твердо знала. Верьте мне! — Голос ее дрогнул.
— Что ж, мы внимательно выслушали всех свидетелей, и теперь суд располагает полными данными о личности подсудимого. Прошу всех встать: суд удаляется для вынесения приговора…
— Как? — воскликнул Савелий. — А мое слово? Я же имею право на последнее слово! Имею!
— Да, согласно советскому закону, вы имеете право сказать последнее слово, которое вряд ли что изменит! — согласился судья с какой-то наглой улыбкой. — Но вы же спите!
— Нет! Я не сплю! — встрепенулся Савелий. — Я не сплю! Не сплю! — Он взметнулся вверх и…
ОДИН
…оказался на полу, свалившись с топчана. Он был по-прежнему в спальном мешке, сидел на полу в кромешной темноте и долго соображал, где находится. Когда же все вспомнил, стал разбирать подробности своего странного сна. Все-таки удивительно устроен человеческий мозг! Наверняка когда-нибудь ученые раскроют тайну сна! Это надо же, увидеть во сне то, что и наяву-то не придумаешь…
Куда он сунул чертовы спички?.. А, вот они… Он вылез из мешка, засветил лампу и быстро оделся по пояс. Затем поднялся наверх и откинул крышку. Стоял морозный солнечный день. Вернувшись вниз, он подхватил чайник, набрал в него чистого снега и поставил на спиртовку. После этого вышел на воздух, сделал специальную разминку для рук и ног, растерся снегом, вытерся полотенцем и взбодренный вернулся в свое убежище.
К этому времени чайник вскипел, и Савелий заварил чай из банки с надписью: «Чай, витаминный сбор, утренний». Подземная комната наполнилась душистым ароматом. Вскрыв банку тушенки, подогрел ее и плотно позавтракал, снова удивившись необычному и вкусному хлебу.
Одевшись, перепоясался патронташем, закинул карабин на плечо и отправился на охоту…
«БЕШЕНЫЙ САМ ПРИДЕТ»
…В комнате дежурного помощника начальника колонии перед Зелинским сидел Король, недовольный тем, что его вызвали на вахту. Капитан несколько минут молча смотрел на него, не зная, с чего начать разговор.
— Вас, гражданин Болидзе, сейчас мучает вопрос: для чего вы приглашены на вахту? — начал он осторожно.
— Меня никогда ничего не мучит! — проговорил тот с заметным акцентом и ухмыльнулся. — Только удивляюсь немного: зачем я понадобился замкомроты?
— Буду с вами откровенен: мне нужна ваша помощь!
— Ха! — выдохнул Король. — С каких это пор менты надеются на помощь Короля?
— А я тебя не как мент пригласил, а как человек! — сухо обрезал капитан, и, видно, его тон заинтересовал собеседника. Он прищурил глаза и долго смотрел на капитана, но потом решил, что не будет ничего плохого, если поинтересуется конкретными вещами.
— Хорошо, начальник, я тебя слушаю! -
— Мне нужно знать маршрут, которым были снабжены Угрюмый и Бешеный!
— А больше ты ничего не хочешь, начальник? Или ты думаешь, если я согласился на базар, то помогу тебе их словить? — разозлился тот.
— Напрасно ты такого мнения обо мне… — Зелинский сделал паузу, потом решительно пояснил: — Органы прекратили поиски Бешеного, то есть Савелия Говоркова…
— Поймали? — нахмурился король.
— Нет! Его дело пересмотрено и закрыто за отсутствием состава преступления. А Угрюмый, есть основания предположить, что он погиб… То, что я тебе говорю, не должно…
— За кого ты держишь Короля? — перебил он. — Король не трепач! Но зачем тогда нужен их маршрут? И кто его может знать?
— Резонный вопрос — согласился капитан. — Отвечу прямо. Хотя и уверен, что для вас, Болидзе, это не новость. Говорков кому-то очень мешает… — Он снова сделал паузу. — А знать их маршрут может Браконьер… Более того, я уверен, что и те, кому мешает Говорков, уже успели получить этот маршрут…
Несколько минут Король молча смотрел на Зелинского, решая какие-то вопросы, но ничего так и не спросил, а проговорил уверенно и четко:
— Мы с тобой, капитан, стоим по разные стороны: ты — снаружи решетки, я — внутри, но Король никогда не крутился перед законом: попал — получил — сижу… Мне понравился тот парень… А сейчас, капитан, ты меня щелкни свиданкой за то, что курил в секции… За это и вызывал, так?
— Ну, так… — Зелинский ничего не понимал.
— За остальное не беспокойся, капитан. Браконьер сам к тебе придет… Сукой буду, если не придет!..
