Андрей Таманцев - Гонки на выживание
— Да мы по той ли дороге пилим? — обернулся Артист. — Может, не там свернули?
И тут впервые ожил за двое суток сотовый телефон, который Артист на время перенес в «патрол» Пастуха из своей «БМВ»: кто-то вызывал их. Пастух взял трубку.
— Слушаю.
Но никто не отозвался.
Сергей свирепо посмотрел на трубку и швырнул на подставку между сиденьями.
— Кто там еще? — подавшись вперед, спросил Артист.
— Если б я знал, — ответил Пастух. — Товарищ не обозначился.
— Может, ошибка? — предположил Муха.
— Не думаю… — нахмурился Пастух. — Скорее, это… они. Давят на психику.
Еще около минуты ехали в молчании. Как вдруг, увидев что-то на дороге.
Боцман подался вперед и сбросил газ.
— Ах ты, яп-понский бог!..
Тут все увидели: впереди поперек узкой бетонной полосы лежала женщина в коротком зеленом платье, видно сбитая недавно проехавшей машиной. Объехать ее было почти невозможно.
Все ближе, ближе… Мрак, ночь, распластанное женское тело в ярком свете фар… — Не останавливай! — вдруг крикнул сзади Артист. — Боцман, гони! Проезжай!
— Да ты что?! — мотнул головой рулевой. Его нога уже автоматически надавила на тормоз. Всех мотнуло вперед, и «джип» встал как вкопанный, припав на передние колеса. Боцман и Пастухов одновременно выскочили из машины и бросились к женщине, не зная, ранена она или погибла. За ними кинулся Док с дорожной аптечкой в руках. Но вдруг, разглядев на бегу, как лежала жертва дорожного происшествия, повидавший сотни раненых и убитых, Док понял… — Назад! — закричал он. — Мужики, назад!
Но было поздно.
Снопы нестерпимо яркого света одновременно ударили из черноты. Мелькнули отсветы на темных кузовах спрятанных в кустах двух или трех больших машин, от них метнулись навстречу массивные тени с ослепляющими галогенными фонарями.
Пастух пересчитал точки фонарей — пять. Но в кромешной темноте нападающих наверняка было больше.
— Занять круговую!
Припав спинами к темным полированным бокам своего «джипа». Пастух и его люди встали в боевую стойку.
— Огни! — коротко, так, чтобы услышали только свои, скомандовал Пастух.
Фонари врагов прожигали насквозь. Но они же были и мишенями. Муха бесшумно взлетел и молниеносным ударом ноги выбил фонарь у ближнего нападавшего. Фонарь еще не долетел до земли, а тот, что держал его, уже был выведен из строя локтевым ударом в ухо. Перевернувшись через голову, как кошка. Муха оказался под «джипом». Схватил закатившийся туда фонарь, тряханул — стекло вылетело, но лампа светила вовсю.
Он направил луч в сторону — и они увидели противников.
В призрачном свете из черноты выступали темные силуэты здоровенных бойцов в пятнистой полевой форме и черных масках. При оружии — но не стреляли. Шли врукопашную. А в рукопашной каждый из людей Пастуха не уступил бы ни альфовцу, ни «вымпелу».
Темнота… Мелькание огней.. Хриплые вскрики, удары, стоны! Утробные вопли сраженных ударами в пах и в печень, дикий мат… Пастух «вывел в партер» первого, второго… Бок о бок с ним методично молотили и сваливали противников Трубач, Боцман и остальные.
Но и враги бились жестоко, умело, ловко. Женщины в зеленом платье, что прикинулась, будто ее сбила машина, уже и след простыл. Не иначе с ними, из их банды. Подлюка!
Вдруг неподалеку, за поворотом дороги, бахнул выстрел и над лесом, осветив все адским багровым заревом, шипя, взлетела яркая, как алая сварка, сигнальная ракета.
Разом погасли все фары и фонари, кроме двух трофейных, что достались в бою Мухе и Трубачу. Натиск противников как обрезало. Они метнулись в тень, таща на себе раненых, поймавших особо меткие увесистые удары. Взревели моторы их «джипов», и они унеслись в сторону трассы.
— Ну, — тяжело дыша, оглядел свою команду Пастух. — Все целы?
— Что за финты? — сплюнув, хрипло спросил Артист. — Чего им надо было? Почему не стреляли?
— Слишком много вопросов, — перебил Пастух. — У меня всего один — почему они свалили? Ведь точно готовили захват.
— Ладно, — потирая руку, сказал Док. — Может, когда и узнаем. Поехали!
Избитые, грязные, в кровоточащих ссадинах, с рассеченными руками, они торопливо забрались в свою машину.
Мчались в темноту, навстречу неизвестности. Все чувствовали: история не закончилась и, хотя у противника сейчас явно что-то сорвалось, ждать теперь можно чего угодно. Артист машинально взглянул на часы — случившееся заняло всего три минуты.
Проехали чуть больше километра, как вдруг опять заметили впереди на дороге какой-то странный предмет. Снова что-то зеленое… темное… И только приблизившись, поняли — та женщина в зеленом. Вернее, все, что от нее осталось: она была только что раздавлена тяжелыми колесами одного из вражеских «джипов». Даже они, навидавшиеся всякого на войне, невольно отвели глаза.
— Выходит, не с ними она была, — прошептал Артист. — Эх, бедняга… — Слушайте, а ведь теперь она на нас будет! — воскликнул Боцман. — Точно навесят!
Останавливаться больше не рискнули. И так было ясно — ей уже не помочь.
Хохлов осторожно объехал тело, впритык подавшись к обочине, и снова нажал на газ. Ехали молча.
— Через километр — трасса. Вон за тем поворотом, — показал Трубач, который хорошо знал эту местность. — Слышь, Боцман, гони потише. Надо осмотреться.
— Подфарники выруби, — подсказал Трубач.
— Блеск! — усмехнулся Артист. — Ни в чем не виноваты, а уже менжуемся, как побитые собаки.
— Нормальная психология, — мрачно кивнул Док. — Российская… Боцман выключил габаритки и резко сбавил скорость. Двигаясь не быстрее десяти километров в час, вползли на горку, откуда открывалась трасса. До нее оставалось метров восемьсот. В вечерней темноте по шоссе, как по столичному проспекту, сплошной вереницей мчались огни. Сотни людей возвращались с дач после выходных. Там, где бетонная отвилка примыкала к широкой трассе, перегородив ее, стояло несколько машин.
— Тормозни-ка, — вытянув шею, произнес Артист и достал бинокль. Навел, вгляделся и молча передал Пастуху, тот — Доку.
— Поворачивай оглобли, — сказал Перегудов Боцману. — Гаишники, ментура, народ с автоматами… Полный ансамбль. Не иначе по нашу душу.
— А ведь тех — пропустили, — заметил Сергей. — Делайте выводы.
Боцман включил задний ход, потихоньку осаживая, сполз назад под уклон.
Стараясь не взреветь мотором, на малых оборотах с трудом развернулся на темной узкой дороге и, понемногу набирая скорость, покатил обратно — туда, где осталась лежать убитая.
Но когда выскочили из-за очередного поворота на прямую в полукилометре от того места, где лежала погибшая, впереди уже мелькали огни, двигались фигурки людей, часто сверкали синими и красными мигалками патрульные машины ГАИ.
Боцман остановил «джип» и повернулся к Пастуху, ожидая дальнейших распоряжений.
— Все, — сказал Сергей. — Ловушка. Они нас переиграли.
— Потому и машин никаких не было, — кивнул Док. — Перекрыли и заперли дорогу с обоих концов, чтобы остались только мы — и те.
— Ладно, — нахмурившись, кивнул Пастух. — Деваться некуда. Готовьте документы. Сидите тихо. Базарить с ментами будем мы с Иваном. Давай, Боцман, двигай!
«Джип» тронулся вперед. Мигающие красно-синие маячки становились все ближе.
Завидев их машину, несколько гаишников и спецназовцев в камуфляже угрожающе двинулись навстречу с «Калашниковыми» наперевес. Рассредоточились, перегородили дорогу, навели стволы на сидящих в машине и колеса «джипа».
— Знакомая картина, — заметил Артист. — Блокпост Харджали или Ведено.
Боцман, Пастух и Иван выпрыгнули из машины и медленно двинулись навстречу гашникам с автоматами.
— Всем выйти! — рявкнул один из гаишников, подскочив к машине и сунув ствол «Калашникова» в окно «джипа». — Лицом к машине, руки за голову! Не дергаться!
Стреляю без предупреждения!
Муха замешкался и тотчас получил прикладом автомата между лопаток.
— Охренел? — обернулся он, но вместо ответа тут же получил повторно дубинкой по ребрам, что вполне отвечало новому стилю общения защитников правопорядка с мирным населением.
— Что?! — приблизился майор ГАИ в бронежилете. — Думали смыться?! Поглядите, что вы наделали! — ткнул он большим пальцем назад, за спину, где лежала погибшая. — Или, скажете, не ваша работа?
— А что случилось-то? — спросил Пастух вполне миролюбиво.
— Ну и сволота! — изумился майор, — Он еще спрашивает! А чего тогда от пикета на трассе назад повернули? Всех обыскать! — рыкнул он и с удовольствием въехал Доку тяжелым ботинком под коленную чашечку. Тот крякнул от боли, но устоял.
— Вы что, очумели, майор? — резко обернулся Пастух.
— Мы-то не очумели, — оскалился тот, — а вот с вами разговор короткий.
«Джип»? — постучал он по капоту их машины. — «Джип»! «Ниссан-патрол»?
