Андрей Воронин - Никто, кроме тебя
Пройдя через фойе, отделанное мрамором, Рублев заметил броскую надпись – “Casino”, ниже еще несколько слов шрифтом помельче и цифру пятнадцать.
Стоит туда лезть или нет – Комбат не задавался подобными вопросами. Для него это было делом решенным. Единственное, в чем он проявил осторожность – выйдя из лифта, выдержал паузу.
Пристроился к партии гостей – насупился, поглядывая направо-налево. Решил сыграть роль телохранителя – пусть, как в старой байке, сторона жениха считала, что он приглашен стороной невесты и наоборот.
Войдя в зал, он встал у стены, в той неподвижной позе, в какой уже стояло человек пять – не принимая в игре никакого участия и совсем не интересуясь ее ходом. Интерес у всех у них был другой – просматривать помещение, вступить в действие в случае какой-то угрозы для хозяина или конфликта интересов.
Расчет как будто оказался правильным. Телосложение Комбата вполне соответствовало взятой на себя роли. Никто не бросил в его сторону подозрительного взгляда, пытаясь уточнить, кого именно сопровождает незнакомец.
Рублев впервые очутился в казино и смутно представлял, каким оно должно быть в соответствии с традициями игорных заведений. Настроившись на внимание к мелочам, он не мог не заметить дорогих, но не слишком аккуратно поклеенных обоев, пепла, рассыпанного по ковровому покрытию.
Впрочем, большинство деталей интерьера просто поддерживалось “на уровне”, здесь изо всех сил хотели “соответствовать”. Например, столы для рулетки и карточных игр были фирменными – с полировкой, яркими фишками, идеально натянутым сукном.
Рублева интересовали, конечно, посетители. Здесь, как и в любых бакинских заведениях – от задрипанной чайханы до ресторана, – преобладали мужчины. Более солидные играли в карты за отдельными столиками, люди помоложе вместе с иностранцами торчали возле рулетки. Золотые запонки, дорогие часы, костюмная ткань с переливчатым блеском, бисеринки пота на переносице или на виске. В зале присутствовало достаточно завсегдатаев, хорошо друг друга знавших, но были и новички, хорошо различимые по поведению.
За первые пять минут он никого не выделил. Перемещаться вдоль стены не хотелось, чтобы не вызывать подозрений. Кого-то видел в лицо, у других только затылок, плечи и работающие кисти рук.
Он видел игру в казино только несколько раз в кино, да и то тысячу лет назад. Сейчас он казался себе персонажем фильма, который не свободен в своих поступках, а должен действовать и говорить в соответствии с сюжетом.
Минут через пять после появления в зале его тронули сзади за локоть. Человек в униформе казино – пиджаке с черными атласными лацканами и галстуке-бабочке попросил ненадолго выйти в коридор. Там Рублеву вежливо объявили, что хотели бы взглянуть на его документы и проверить на предмет оружия или наркотиков.
– Вы уж извините, но мы обязаны блюсти престиж заведения. Все новые лица подвергаются проверке.
Комбат сильно сомневался, что проверяют действительно всех. Например, чету, шепчущуюся по-французски или дородного игрока в двубортном пиджаке. Может быть, досматривают тех, кто вызывает сомнения своим внешним видом, крепкой фигурой? Кто знает, какие здесь порядки.
Подчинившись, Комбат прошел дальше по коридору, свернул в тесное помещение. И тут сзади его ударили по затылку чем-то твердым. В глазах все поплыло, сознание вильнуло в сторону, собираясь погаснуть. Усилием воли Комбат удержался на ногах и резко, не оборачиваясь, ударил вслепую.
Раздался сдавленный стон. Обернуться и убедиться в эффективности удара ему не дали: спереди прямо в лицо был приставлен пистолет. Упав ногами вперед, Комбат опрокинул противника, прижал руку и обязательно отобрал бы “пушку”, если б на него не навалились сверху.
Пришлось выворачиваться из-под пресса. Хрипы, вытаращенный от напряжения глаз с красными прожилками на белке. Оскаленные зубы под густыми черными усами…
Одного Рублев боднул в висок, к другому применил болевой прием. Кое-как он выдрал свои руки и ноги из шевелящегося клубка. В сущности просто хотят выяснить, что он за фрукт. Вполне понятный для охраны казино способ знакомиться с субъектом, вызвавшим подозрения.
"Пушка” отлетела под диван, туда ей и дорога, – в суматохе успел сообразить Комбат. – Припугнуть хотели. Хотя в такой кутерьме может пальнуть даже не взведенный заранее ствол”.
Тесное помещение и без того претерпело ущерб – валялся, продолжая светить, торшер с кремовым абажуром, покачивалась на одном гвозде чеканка с изображением каких-то райских гурий.
Еще наскок – попытка ударить ногой с разворота, исполненная на вполне приличном уровне. Правда, брюки от костюма из черной с “шикарным” зеленоватым отливом ткани не очень годятся для таких пируэтов. Шов на заднице лопнул, еще раньше чем Комбат вывернул ступню.
Убегать Рублев не собирался. Он стоял спиной к стенке и ждал, когда народ успокоится, поймет, что разговаривать лучше по-хорошему. Однако успокоили все-таки его, да так, что искры из глаз посыпались. Со спины, с той стороны, откуда он не ждал подвоха, шарахнул приличный разряд. Серия быстрых судорог пробежала от корней волос до пят. Все неожиданно погрузилось в темноту.
Глава 7
Не в первый раз Комбату случалось терять сознание и приходить в себя. Но давненько его не вырубали так резко и эффективно. Откуда взялся электрошокер, в стену, что ли, был вмурован? Недооценил бывших соотечественников, явно недооценил…
Сверху что-то сказали по-азербайджански и тронули его голову носком черной, до блеска начищенной мужской туфли. Видно, засекли, что очухался.
"Шевельнуть руками, что ли? Конечно, связаны. Да… Так залететь на второй день – теряешь квалификацию, браток”, – подумал он про себя.
– Вставай. Что вы за народ, русаки – только в гости пришел, уже под столом валяется.
Комбат разлепил веки и увидел два плавающих в вышине под потолком, искаженных непривычной перспективой лица. Одно худое, с тонкими губами, другое отечное, с подбородком, плавно переходящим в шею.
– Совсем на ногах не держался. Прислонили к стенке, а ты все равно падал. Пришлось, видишь, руки связать, чтобы мебель случайно не ломал. А то мебель у нас дорогой, офисный, кресла на колесиках.
Одно такое кресло в самом деле стояло неподалеку. Комбат лежал по диагонали, головой к углу и мог бы видеть все помещение, но две фигуры заслоняли большую его часть.
– Откуда взялся, что здесь потерял? Подтянув ноги, Комбат сел на полу. Голову ему словно пересадили с чугунного памятника – она сделалась тяжелой, гулкой, полой внутри.
– Помогать не надо?
Он отрицательно качнул головой. Поднялся, ногой зацепил кресло и подкатил к себе. Устроился на мягком сиденье, незаметно проверяя крепость пут. Похоже на изолированный провод.
– Русский не понимаешь? Будешь молчать – за яйца подвесят. Не хочешь словами разговаривать – будешь выть, как шакал.
– К родственнице приехал, – неохотно выговорил Комбат. – К двоюродной сестре.
– А сюда зачем пришел?
– В карты перекинуться.
– С пустой карман?
– Я бы выиграл.
– Такой игрок крутой? Ну тогда садился бы.
– Ждал, когда место освободится. Двое пообщались между собой на азербайджанском и вышли, заперев дверь на ключ. Чугунная голова Комбата постепенно наполнялась содержимым – редкими мыслями, громыхавшими как тяжелые шары.
Долго ждать не пришлось, оба азербайджанца вернулись и повели его в зал, теперь пустой. Сквозь незанавешенные окна лился утренний чистый свет. С высоты пятнадцатого этажа были видны пустая площадь, кусок бульвара с фонтаном, серо-голубая долька моря.
Кондиционеры сохраняли здесь, в зале, прохладу, но воздух все-таки оставался душным – им не удалось переварить, переработать тысячи выдохов возбужденных азартом игроков, запах пота – пота выигрышей и проигрышей.
– Теперь места много, – сказал тонкогубый. – Садись, покажи мастерство.
Ему развязали руки. Можно было попробовать размять косточки, показать этим ребятам, где раки зимуют. Но Комбат решил гнуть свою линию, совсем другую. Правда, поклонником карт он не был и сражался последний раз в незапамятные времена, в военном училище.
– Преферанс, бридж, покер? Говори, не стесняйся.
Дернул черт за язык, лучше бы сказал про рулетку.
– В подкидного.
– В “дурака”? – недоверчиво переспросил человек с одутловатым лицом и толстой шеей.
От неожиданности он выпустил карты из рук и новенькая атласная колода яркой змейкой легла на стол. За спиной Комбата раздался смех. Обернувшись, Рублев увидел человека средних лет в светлых курортных брюках и цветастой рубашке навыпуск. В руках у нового действующего лица был высокий бокал с ярко-желтой жидкостью. Судя по цвету и лимонному запаху – настоящий шербет.
– В России всякое бывает. Там и “козла” забивают под бабки, сам видел. Сыграй с ним.
