Николай Дорошенко - Казенный дом
И где они такого наняли?
— Ты двадцать, это... тысяч баксов... нам, да. Охранять будем...
Но Енгаев не сдался. Не нанимать же другую кодлу против этих наглецов, есть еще органы. Написал в РУОПе заявление, которым стал заниматься Марченко. Сергей пожалел, что Енгаев не знал ни имен, ни кличек вымогателей. Эльдар Александрович пояснил:
— Они как-то странно друг друга называют. Вроде Витя-Петя. Двойными именами и все время разными. Не поймешь кто есть кто.
Марченко порылся в компьютере, поговорил с сослуживцами о наиболее колоритной фигуре в группировке, об их машинах, но кто такие распознать не удалось. С подобными приметами никто не вспомнился. Не мудрено, если учесть постоянное пополнение штата криминальных структур. У них такой резерв в колониях! Некомплекта личного состава у банд не наблюдается. Откуда-то выплыл и этот новичок, Тимоня. Марченко сразу присваивал клички, чтобы легче было ориентироваться в разговорах о членах банды, если не знаешь настоящих имен.
— А главный у них такой плоский, руки — как лопаты деревянные.
— Глазами моргает вот так — быстро быстро?
— Нет, не заметил, такого.
Значит надо самим знакомиться, решил Марченко и объяснил Енгаеву, как надо действовать.
Бывает, что руоповцы в долгом ожидaнии проводят и день, и ночь, и еще сутки вяло и тихо, чтобы потом в один момент вдруг превратиться из будто бы скучающих бездельников в непреодолимо сильно действующую группу целеустремленных людей. Операции готовятся скрупулезно. Есть объект, есть признаки преступления, но еще не наступил момент, когда можно начинать. Инициатор не отходит от телефона. Кто-то посвящен в предстоящую задачу, а некоторые знают только общую картину будущей реализации. И не дай бог кому-нибудь лезть с расспросами в чужую инициативу. То кажущийся штиль, то штормовое движение.
Марченко ждал звонка Енгаева в кабинете на Литейном. УНикифорова тоже кроилось какое-то свое дело. Сергей еще не знал, кого дадут ему в партнеры на предстоящий выезд, на встречу с енгаевскими рэкетирами. Многие ребята уже насладились походом в новое здание РУОПа на улице Чайковского. Долгожданное и приятное событие. А он торчит здесь в поднадоевшей тесноте. Уже ему на пальцах показали, где и какие будут кабинеты, какая мебель завезена, как несправедливо меньше, чем соседям, дали им площадь — аж на семь метров.
Заглядывал Гусаров и снова убегал решать вопросы переезда. Точнее — переездов. У него двойной праздник. И дома и на службе. Квартиру ему выделили от Главка и отдельный служебный кабинет. Упиться и не жить! А он, Серега, сидит и ждет когда этот охламон прорежется. С них, с богатеев, бабки дерут, а он страдай. Да где ж ты есть, сволочь бандитская двухметровая? Скорей бы складывал свои длинные костыли, чтобы поместить в отнятой машине, да дул бы на всех парах за очередной выплатой. Енгаев, по совету Марченко, пообещал отступные.
Комов, сидевший у зазвонившего Никифоровского телефона, схватил трубку. С первых слов дал отмашку Игнатьичу — ОНО! Куривший в коридоре Никифоров, лавируя меж столов, забивавших кабинет, как льдины протоку, выставив руку вперед для приема трубки, бормоча о скором переезде в новые апартаменты, пробрался к своему столу.
—Да! Точно или похож, мать ети? Сколько pаз... Ладно! Прямо у входа!
Никифоров дал знак Комову собираться, повернулся, оглядывая кабинет, и позвал:
— Калязин и Шматьков!
Марченко, видя, что остается вдвоем с Чернобитовым, аж привстал:
— Игнатьич! Ты что? Я один , что ли поеду наэту кодлу?
Захваченный азартом выезда, Никифоров на секунду отвлекся от своей задачи.
—В коридоре Ерема с Березиным курят, их возьмешь.
Никифоров проделал по кабинету обратный путь значительно быстрее, увлекая за собой двух сотрудников.
Сергей не успел присесть, как рявкнул его аппарат.
— Слушаю вас, Марченко!
Звонил Енгаев:
— Сергей Богданович, они назначили встречу на Пулковском шоссе, возле обсерватории. Тот верзила через каждое слово грозился убить за поход в милицию, они что-нибудь пронюхали?
— Ничего не пронюхали, обычные угрозявки. Когда встреча?
— Дали час на сборы.
Марченко еще раз напомнил:
— Уезжайте к знакомым, оттуда мне позвоните. Часов в шесть. Они на той же машине будут?
— Не знаю, сказали, что сами подойдут к моей.
На Сергеевой пишущей ручке световое табло показывало три часа дня. Так, до обсерватории минут сорок ехать, если не спеша. Хлопнул по кобуре, по карманам — все на месте.
— Поехали, Чернота.
Сергей направился в коридор позвать остальных. Но ни Еремеева, ни Березина в коридоре не оказалось. Вот тебе и два метра роста! Без их подмоги можно самому два метра заработать и в длину и в глубину.
— Ерема! Березин! — крикнул на всякий случай.
Не отзываются. Пробежал к лестнице — нету. У соседей тоже. К руководительским кабинетам — пусто, в туалете нет. Ребята из других отделов не видели эту парочку.
— Да ек их рот! Во! Андрей Витальевич! Ехать надо, а в отделе я да Чернобитов.
Гусаров, замороченный переездами, своими разработками, шел перетряхнуть накопившиеся срочные бумаги, а наткнулся на смятенного Марченко. Надо притормозить его эмоции. Улыбнулся.
— Сергей Богданович, не усердствуй, спокойнее.
— Да ек их рот, там человека ждут, все отработано, а ехать некому.
— Как некому?
— Сгинули. Игнатьич двоих выделил, а они куда-то...
— Как некому, а я ?
— Что вы?
— Поехали, поехали, — Андрей похлопал Марченко no спине.
А что делать? Гусаров не мог поверить, что кто-то из его людей сознательно ушел от обязанностей. Значит, Никифоров или кто-то другой увлекли с собой. Редкий случай, но бывает. Всем надо и всем срочно. Если не по делу ушли, потом разберется, да так! А сейчас надо поддержать парня.
— Поехали.
Марченко и Чернобитов побежали вниз. Теперь порядок. Андрей Витальевич сам едет с ними.
Будут деньги, и немалые, думал в дороге Ратник. Надо только обломать Енгаева. Сегодня встреча с его крышей. Даже интересно кто из знакомцев приедет. У него ребята крепкие, особенно этот, за два метра ростом. Сидит сзади, колени в подбородок упер. Енгаевским не поздоровится. Но если с ментами приедет... Видно будет. Что-то мозги в последнее время набекрень. То оставленную жену с ребенком вспомнит, то мать, к которой не ездил уже года три. Деньги же посылает, что еще требуется? А тот парень, которого привязал к дереву у дороги, пялится слезливыми глазами откуда-то из подсознания. Должны же были его заметить и отвязать... Ну да! С дороги его видно было. Кто-то же заметил. Заметил же?! А наркотики... А кто их заставляет колоться? Сами виноваты, он только продает! Так, все, подъезжают. Подставил их Енгаев или привез денежки? Денежки — значит сдается, значит аэродром будет его, Ратникова.
Едущий за рулем енгаевской «волги» парень тоже думал в это время о раскладе сил, об этом отморозке с оперативной кликухой Тимоня. И о самом Викторе Ратникове с кличкой Лопата тоже ему известно.
Когда выехали на Московский проспект, Ратников попросил Петю-Федю тормознуть за джипом «ниссан», припаркованным у садика. Виктор вышел, направился к машине, но тут же вернулся обратно.
— Дима-Саша, пойдем со мной.
Он будет выглядеть внушительнее рядом с таким гигантом. Парни в джипе должны понять, с кем придется сотрудничать — во какие орлы рядом!
В «ниссане» сидели четверо. Ничего особенного. Главное у них под сиденьями. Там их сила — пушки. Они даже не посмотрели на ратниковского громилу. Все идет так, как договорено с их шефом. «Ниссан» стоит, люди сидят. Такие невозмутимые, крутые. Их прислал Руслан Буташев. Ратников имел небольшую группу боевиков для мелких разборок, но сейчас требовались большие силы. Кто знает сколько приедет с енгаевской стороны? Руслан предложил своих людей. В конце концов это их общее дело.
— Нам сказано подстраховать, — приоткрыл дверцу справа паренек, у которого двигались одновременно все части тела. И речь его была быстрой. — Если отстегнет без проблем, иди себе спокойно, а если грешить начнет, становись перед его тачкой и клади руки на капот. Тогда мы приступим. Усвоили? Да что это со мной? Как в детство ударился.
Парень вдруг выпрыгнул из машины, отбежал на газон, без стеснения прилюдно «полил» дерево, чуток постоял и вернулся.
— Ну, давай, командуй. Если что, тащим их в машины, а дома разберемся.
Ратник засомневался в буташевских людях, но время встречи приближалось. Даже Дима-Caшa сообразил:
— Это... Вить... Может, сами, а?
Отходя к своей машине. Ратников заметил, что в "ниссане” не все в порядке. Парни затеяли перебранку между собой.
— Если бы не Руслан, не решился бы.
Ратников колебался. Те ли партнеры? Этот ссыкун явно наколотый. Другие тоже? Наркомы гнутые. Время убегало. Он ехал на встречу твердым, как скала, если не считать некоторых стыдливых воспоминаний, вдруг проскакивавших в мозгу. А теперь — весь на нервах. Лучше бы без буташевских.
