Сергей Зверев - Агент без прикрытия
– Каким образом?
– Опосредованно. Теперь общественное мнение не волнуют реальные события, достаточно картинки в телевизоре.
– Значит, провокация. Я тоже больше всего опасаюсь именно ее. Мы мыслим синхронно.
– Ты тоже спокойно бы вписался в нашу компанию в бане. Любой нормальный, трезвомыслящий мужик в нее впишется. А еще говорили о торговле оружием. Все потешались над тем, что Владимира Брука объявили в международный розыск, а он преспокойно выступает в прямом эфире «Эха столицы». Теперь твоя очередь объяснить мне такой феномен, а то я мужикам обещал переговорить к следующему походу в баню со сведущими людьми и дать им толковый ответ.
– Брук… – Президент досадливо потер шею. – Я тоже поднимал этот вопрос. Тебе нечего будет им сказать, кроме общих фраз. Я доверяю профессионалам, а меня они заверили, что от него больше пользы, чем вреда. Раз спецслужбы считают, что Брук может находиться на свободе, значит, так и должно быть. Кстати, не только наши, но и американцы его не трогают. Всегда должен кто-то делать грязную работу. Когда требуется твоя помощь, я тоже освобождаю тебя от ответственности. Судят по результатам.
– Тебе видней. Ты спросил, я ответил. И еще мы говорили о том, что теряем свою агентуру за рубежом. Нет денег ее содержать. Ты сам знаешь, скольких агентов в Германии нам пришлось «заморозить».
– Знаю, и мне обидно не меньше твоего.
* * *
Владимир Брук не кривил душой, когда говорил Виктору Жигалко, что не любит, когда его узнают, не любит бросаться в глаза. Одевался он дорого, но не броско. Только сведущий человек мог понять, что костюм на нем не просто дорогой, а супердорогой. Машинами он пользовался новыми, менял их через год, но никогда не позволял себе ездить на престижных марках.
Водитель Владимира Брука дожидался своего хозяина перед закрытыми воротами подмосковного особняка с восьми утра. Тот мог появиться в любую минуту, а мог и не выйти вообще – таковы условия, на которых водитель был принят на службу. И если бы Брук, выйдя из дому, сказал: «Мы, Василий, едем в Выборг и вернемся через неделю», водитель должен был лишь поинтересоваться, какой дорогой следует воспользоваться. Он обязан был безоговорочно ехать хоть на край света. Большие деньги просто так не платят, за них приходится расплачиваться свободным временем и молчанием. Даже в те дни, когда хозяина в Москве не было, машина ждала его у ворот.
Брук вышел из калитки один. Запрокинув голову, взглянул в утреннее небо и усмехнулся, голубизну небосвода нарушал реактивный самолет, тянувший за собой белую ленту следа. Владимир всегда был неравнодушен к самолетам.
– Доброе утро, – бросил он, устраиваясь на заднем сиденье.
В отличие от многих своих соотечественников по бывшему Союзу, Брук никогда не садился рядом с шофером – только сзади.
– Доброе, – простодушно ответил Василий, прикасаясь к ключу зажигания.
– В Москву, – Брук произнес это просто, спокойно, но досконально изучивший привычки хозяина водитель сразу же почувствовал, что торговец оружием одной Москвой сегодня не ограничится, в столицу вернутся в лучшем случае завтра.
Джип легко развернулся на площадке и покатил к трассе. Дом тут же исчез за поворотом, его заслонил лес. Все, что касалось жизни Владимира Брука, находилось не на виду, а в сторонке. Василий уже привык к тому, что хозяин обычно не называл адрес, словно боялся, что его прослушивают даже в собственной машине. Вот и сейчас он ограничивался фразами: «на следующем перекрестке направо», «теперь налево», «а теперь во двор»… Наконец джип остановился у старой панельной девятиэтажки позади неприметных «Жигулей». Сидевший за рулем «Жигулей» обернулся и чуть заметно кивнул Бруку.
– Жди здесь, скоро поедем, – проговорил торговец оружием, покидая машину.
Он в одиночестве легко взбежал на крыльцо и исчез в подъезде – металлическая дверь оказалась не заперта, был сломан возвратный механизм.
«И это неспроста», – подумал шофер.
Брук выбрался из закопченного лифта на восьмом этаже, сверился с бумажкой, на которой был записан адрес, и вдавил кнопку дверного звонка. Ждать пришлось недолго – на пороге показался заспанный Виктор Жигалко, вчерашняя выпивка все еще туманила мозг. Он с недоверием смотрел на гостя, подозревая, что тот ему только мерещится.
– Привет, – отозвался Брук, поняв, что хозяин квартиры первым не заговорит, – не ждал?
– Не ждал так скоро, – криво усмехнулся бывший советский капитан, – мог бы и позвонить.
– Некогда. Собирайся и поехали.
– Куда? – тер заспанные глаза Виктор.
– У нас с тобой только одно общее дело. Я решил не ждать, пока появится покупатель. Покажешь место, и мы с тобой разбежимся. Идет?
– Пошли в квартиру, – предложил Жигалко.
Брук не стал отказываться. Пока Виктор мылся, Владимир стоял посреди комнаты и немного брезгливо осматривал ее убранство.
– Кофе будешь? – Жигалко заглянул в дверь.
– Кофе попьем в дороге. Время не ждет.
– Это же когда мы вернемся?
– Завтра, – широкая улыбка осветила лицо торговца оружием. – Спешу, время – деньги.
Виктор покачал головой:
– Минутой больше, минутой меньше. Мне позвонить надо, встречу отменить, – он шагнул к телефону.
– Нет. Только без обид, – ладонь Брука легла на видавший виды телефонный аппарат, – у меня строгие правила ведения дел. Никаких звонков, никаких контактов до тех пор, пока товар не окажется в моих руках. Исключений я ни для кого не делаю. Пять тысяч зеленых компенсируют твои потери?
Жигалко не сумел скрыть то, что согласился бы и за меньшую сумму, выбора у него не было, поэтому сказанное им прозвучало фальшиво:
– Я рассчитывал тысяч на десять минимум.
– Пять, зато сразу. – Брук вытащил из кармана деньги. Когда Жигалко хотел взять их, Владимир отдернул руку. – Сразу – это значит, когда я увижу товар и пойму, что он мне нужен.
– Идет, – обреченно согласился Виктор, – только в дорогу чего-нибудь соберу.
– Еду, выпивку, остальные расходы я беру на себя. Поторопись, дорога не близкая.
Бывший советский капитан привык собираться быстро. Оделся он по-походному: джинсы, кроссовки, свитер, прихватил и куртку.
– Я готов, – произнес он, открывая дверь.
Брук вышел первым. На улице он снова обменялся взглядом с водителем «Жигулей», сделал это неприметно, чтобы Виктор не заметил.
– На Минское шоссе и вперед, – сказал он водителю, когда джип уже выезжал со двора.
Жигалко тер виски, пытаясь унять пульсирующую головную боль, то накатывавшую, то отступавшую.
– Мучаешься? – без тени злорадства поинтересовался Брук.
– Мне бы еще часика три поспать, и буду в порядке. – Виктор прикрыл глаза.
Владимир толкнул его в бок:
– Для начала выпей. – Он подал стакан с холодной минералкой и блестящий квадратик с проступавшей из-под фольги таблеткой.
– Что это?
– Не спрашивай, а пей. Поможет.
Виктор зубами разорвал упаковку, жадно глотнул таблетку и тут же запил холодной шипучей водой. Прислушался к ощущениям. Таблетка оказалась чуть кисловатой, казалось, что она все еще висит в пищеводе, приклеившись к его стенке, но Виктор понимал, что это только кажется ему. Таблетка лишь оцарапала сухой пищевод.
– Часто принимать приходится? – поинтересовался Виктор.
– Случается – заказчики народ капризный, с ними просто вынужден часто пить.
– Проверим твое чудо-лекарство в действии.
Виктор устроился поудобнее и закрыл глаза. Машина шла мягко, раскачиваясь, словно специально баюкала пассажира. Чуть слышно играла радиомузыка. В салоне распространялся приятный аромат.
– Сандаловым деревом пахнет, – негромко проговорил Жигалко.
– Можешь спать до границы с Беларусью, – напомнил ему Брук. – Дальше уже тебе придется прокладывать маршрут.
– Я все помню, словно это вчера было, – не открывая глаз, пробормотал Виктор.
Владимир обернулся, чтобы убедиться – «Жигули» следуют за джипом. Тихо, чтобы не разбудить спящего, Брук вытащил мобильник.
– Степан, – произнес он в трубку, – будь наготове, к вечеру мы окажемся на месте, тогда еще раз тебе и перезвоню.
* * *
Жигалко проснулся оттого, что в салоне машины разлился аромат кофе. Сперва он несколько раз глубоко втянул воздух носом, а затем открыл глаза и оторвал голову от спинки сиденья.
– Тебя и будить не пришлось. Как голова? – Брук нажал клавишу на подлокотнике, и стекло возле Виктора медленно приспустилось на несколько сантиметров.
Виктор несколько раз наклонил голову в разные стороны, разминая шею.
– Не беспокоит.
За стеклами машины ярко светило закатное солнце, его золотые лучи пронизывали салон, слепили. Над приспущенным стеклом свистел ветер. Стрелка спидометра застыла напротив цифры сто.
– Где мы?
– Уже в Беларуси. До места, о котором ты говорил, осталось километров пятьдесят.
