Сергей Бакшеев - Парализатор
Марго толкает Кабана, тот заваливается на дверцу.
— Что с ними? — удивляется она.
Я догадываюсь, что, как и Дэн, они парализованы. Однако это временный паралич, скоро оцепенение спадет, и они обрушат на нас удесятеренную ненависть.
— Нам пора уходить. Давай, я помогу.
— Ты? Мне?
Марго выходит, опираясь на мою руку, слышит писк Ати и спешит к котенку. Когда я выбираюсь на дорогу, она тискает его и сокрушается:
— Атя упала и снова повредила лапку. Она только-только начала срастаться. Изверги. Почему они напали на нас?
— Они упоминали Дэна. Это он их подослал. Он мстит мне.
— Тебе? Но при чем тут я?
Мне было всё понятно, но как объяснить ей? Как передать словами то, что Марина для меня значит?
— Дэн видел нас вместе и понял.
— Что он понял?
Я нахожу сравнение.
— Ты ценишь котенка, а я тебя. Только в сто раз сильнее.
Серые глаза удивленно смотрят на меня. Странные девчонки, даже то, что бандиты обездвижены, производит на нее меньшее впечатление, чем признание в очевидном чувстве.
— Ты ценишь меня. Как это понимать?
— Да так и понимай! — Я не смог подобрать другой синоним слову «люблю».
Марина смущается, смотрит на джип.
— Надо рассказать про этих козлов.
— В интернате? Бесполезно! Они напали с ведома Дэна. Так уже было. Помнишь, как исчезли Плюха и Белочка.
— Объявили, что они сбежали.
— Белочка без ноги, как она может сбежать!
— Говорили, что она напросилась к водителю-дальнобойщику.
— Про тебя бы тоже подобное сочинили.
— И что нам делать?
— В интернат нельзя. Там сволочь Дэн, бандиты скоро очухаются, и он снова нас сдаст. Надо спрятаться в городе.
— Бежать?
— А тебе понравилось в их лапах?
В машине кто-то зашевелился.
— У нас мало времени. — Я топаю по дороге, удаляясь от интерната, и прикидываю, надолго ли хватит моих сил.
— Подожди! — Марго сует мне котенка и спускается к машине. Возвращаясь, она хлопает дверцей, но удар какой-то мягкий. Из ее ладони торчат денежные купюры. — Вот, у высокого забрала. А квадратного дверью приложила, он гад мне чуть волосы не выдрал.
Марго шагает размашисто и упруго, а я с трудом переставляю плохо гнущиеся конечности. Мы порвали с прежней жизнью и удаляемся в неизвестность. Хотя, цель есть. Вот до того поворота бы успеть, пока бандиты не пришли в себя. Там где-нибудь спрячемся.
Мои ноги сначала тяжелеют, потом становятся ватными. Я падаю на колени. Марго с Атей впереди. Марина оборачивается.
— Что с тобой?
— Беги одна.
— А как же ты?
— Я не могу. Я обуза.
Ее глаза с тревогой смотрят поверх меня. Я слышу волнообразный рокот джипа, пытающегося выехать из кювета.
— Мы будем вместе.
Марго подхватывает меня единственной рукой и тащит. Мои ступни цепляются за дорогу, я теряю тапочки и шлепаю в носках. Быстрее, умоляю я свои полусогнутые ноги. Хотя бы до поворота! Неужели мы не успеем спрятаться! Мы, наконец-то, сворачиваем за угол, и рев джипа стихает. Но это не из-за преграды. Бандиты выбрались на дорогу и скоро будут здесь.
— Сюда! — показываю я на щель под забором, заросшую бурьяном. Инвалидность приучила меня смотреть на грязную землю, а не в просторное небо.
Марго ловко юркает в щель, я за ней. Уж чему-чему, а ползать за три года инвалидности я научился. Мы прячемся за ржавой бочкой и невольно прижимаемся друг к другу. За забором слышен джип. Он останавливается. Щелкает открытая дверца. Кто-то идет и замирает у примятого бурьяна. Я задерживаю дыхание, а под моей рукой колотится сердце Марины. Я не заметил, как обнял девушку.
Ползут томительные секунды, ее сердце стучит вдвое чаще. И тут Атя издает тонкий писк! Я с ужасом смотрю, как котенок выкручивается из руки Марго, готовясь выразить недовольство всей силой своих крохотных легких. Нам конец! Бандиты услышат. Они помят, что у нас котенок.
Атя втягивает носиком воздух, сжимает пасть, чтобы спустя миг разверзнуть челюсти в диком писке. Я готов свернуть шею глупому животному, и видит бог, это единственный выход. А Марина нежно целует рыжую мордашку. И это срабатывает! Котенок молчит! Я потрясен. Ласка, оказывается, не менее эффективна, чем грубая сила.
— Я не врубился. Что это было, Кабан? — пугливо спрашивает Моня.
— Блин, у меня ноги еле ходят, — жалуется «помятое ведро».
— По ходу калеки смылись.
— Им некуда деться, мы их найдем. Теперь сучата мои должники. Особенно колченогий. В следующий раз он пожалеет, что родился.
Джип уезжает. Можно перевести дух. Я задерживаю свою ладонь подмышкой у Марины, слушая, как утихомиривается ее сердце. Даже в самой плохой ситуации есть капля хорошего. Разве посмел бы я так смело обнимать девушку, если бы на нас не напали.
9
В грязное окошко, размером со сложенную газету, протискивается лунный свет. Луна в открытую, а я украдкой наблюдаю, как юбка Марины спадает с ее стройных ног, открывая взору обтягивающие трусики на круглой попке.
Ох, ни фига себе! В метре от меня раздевается самая красивая девушка. Луна видит подобное тысячи лет, а я впервые.
Мы так и остались на заброшенной стройке. Нашли строительную бытовку, убедились, что ею не пользуются, и решили переночевать в ней.
— Душно, — ворчит Марина, плюхаясь на нижнюю полку двухъярусной кровати, сбитой из досок. — Но дверь лучше не открывать.
Бытовка внутри напоминает купе поезда. Я сижу напротив, на симметричном топчане и вижу темную ямочку пупка на втянутом животе девушки. Между задранной футболкой и резинкой трусиков открывается обольстительный участок тела шириной с мою ладонь. Протяни руку и…
Ух! Действительно жарко. И ничего бы не изменилось, даже если бы сейчас за окном завывала вьюга.
— Как тебе это удалось, Паша? Как ты их положил? — Марина опирается щекой на здоровую руку. В ее глазах мерцают угольки любопытства.
Я ложусь на спину и смотрю на струганные доски над головой, пытаясь избавиться от провоцирующего видения гибкого девичьего тела.
— Сам не знаю.
— Но ведь ты и Дэна так же! А я не верила.
— Может они сами съехали в кювет?
— Ну да, скажешь! Чтобы два здоровых лба разом отрубились. Что ты сделал?
— Толком не помню. Хотел, чтобы они застыли. А потом голова сильно болела.
— Надо вспомнить. Это прикольно! — Марина вскакивает и дергает меня за рукав. — Давай тренироваться! Попробуй меня парализовать.
Я поворачиваю взгляд. О, боже! Если до этого доски не смогли завладеть моим вниманием, то сейчас даже яркая молния не отвлекла бы меня от выступающих бусинок сосков под девичьей футболкой.
— Ну, давай же! — Марина нетерпеливо трясет меня. Ее маленькая грудь колышется, а я густо краснею.
— Я не смогу.
— Ну, почему?
— Тогда мне было очень страшно. За тебя. А их я ненавидел.
Марина садится ко мне. Ее обнаженное бедро касается меня и обжигает. Я не знаю, куда деть руки. Кажется, любое дополнительное прикосновение к девушке выведет их из подчинения.
— Бедный. — Она накрывает единственной ладонью мои две. Я с трудом унимаю дрожь. — Ты боялся потерять меня?
Она проводит рукой по моим волосам, и у меня отказывает речь. Да и что я могу сказать? Ответ равносилен признанию в любви. А что такое любовь? Горячее желание, огнем раздирающее мое тело, или та внутренняя боль, которую я почувствовал, когда схватили Марину?
— Ты хороший. Ты настоящий.
Она наклоняется, наши тела соприкасаются еще теснее, я чувствую ее влажное дыхание.
Господи, неужели это не сон! Я никогда не был так близок с девушкой.
Марина чмокает меня в нос и вскакивает с веселым смехом.
— Ты так смешно тянулся ко мне, как Атя!
Она приседает в углу, где в ворохе тряпок спит котенок. Сонному рыжему комочку опять достается вся ее нежность. Черт! Неужели я ревную? А может когда-то Марина и меня также прижмет к груди. С мечтами о настоящей нежности, которую видел только в кино, я засыпаю.
Но сон приходит все тот же. Мне говорили, что при черепно-мозговой травме, часто выпадают несколько часов до трагедии. Организм словно не желает пускать боль даже в виде воспоминаний. Однако кошмар никуда не исчез, он продирается невинными кусочками, постепенно формируя страшную картину.
…Я сужусь в черный автомобиль. Это наш БМВ. Папа предупреждает, что ехать долго, а мне всё рано. В моих руках кубик Рубика! В век айфонов и планшетов это по-настоящему круто! Классика не стареет. У меня специальная модель для скоростной сборки. Кубик вертится так легко, что его можно собрать даже одной рукой! Я выучил нужные алгоритмы и тренируюсь на скорость. Каждый раз после сборки надо вернуть кубику прежний хаос. Я прошу об этом маму, ей надоедает, и вот папа из-за руля возвращает кубок мне.
