Евгений Сухов - Гнев смотрящего
– Правильно, – ответил Варяг, – давай и для них, а то ребята все время бутербродами питаются. Пусть знают, как готовит моя дочь.
Они шли по дорожке к крыльцу. Лиза вьюном вертелась около отца, обращая его внимание на разные мелкие изменения, которые произошли на даче в его отсутствие. Охранники тем временем загнали обе машины во двор. К папиному «Мерседесу» Лизонька была равнодушна, зато джип являлся предметом ее восхищения. В прошлый приезд Варяг целый час объяснял Лизе, для чего служат разные кнопки на огромной панели управления заморской машины. Он делал это с удовольствием, относясь к дочери с большой нежностью и любовью. И тем не менее старался не баловать ее, памятуя о том отвращении, которое внушали ему избалованные отпрыски богатых родителей. Наказывать Лизу даже за самые серьезные шалости у Варяга не поднималась рука. Тем более что дочь с каждым днем все больше и больше напоминала ему свою мать, покойную Вику, женщину, которую он боготворил при жизни, страстно любил, хотя и не смог сделать ее счастливой.
Варяг чувствовал, что девочка всей душой и изо всех сил тянется к нему, стремится понравиться вновь обретенному отцу, боится его потерять. Варяг догадывался, что Лиза уже перестала верить в байку об отъезде мамы в какие-то дальние края. Хотя сама девочка вопросов не задавала, а заводить с ней разговоры на эту тему никто не решался. В отсутствие матери домработница Валя была для ухода за ребенком золотым человеком – всем сердцем любя Лизу, она умудрялась и не баловать ее, и не ссориться с нею. Варяг частенько думал с тоской о том, что он перед Валей в неоплатном долгу – эта женщина во многом заменила его дочери мать, причем совершенно бескорыстно: Валя мягко, но решительно отказывалась от всех форм вознаграждения, которые предлагал Варяг. Она жила в коммунальной квартире со старушкой-соседкой, но переезжать в отдельную квартиру по предложению Варяга не захотела.
– Я к Марье Николаевне привыкла, мы с ней дружим, – говорила Валя. – Да и зачем мне отдельная квартира? У меня ведь и работа такая, что я живу все больше на работе, а не дома.
Когда Варяг сделал попытку увеличить Вале зарплату, та возмутилась:
– Да куда мне столько? Живу на всем готовом, сестре с племянницей помогаю, родне в деревню посылаю…
Увидев, что женщина сердится всерьез, Варяг оставил свои попытки и лишь время от времени делал Вале подарки, принимая которые пожилая женщина смущалась, как девочка.
– Как дела, Валя? – спросил Варяг, когда в веселом щебетании Лизы наступил секундный перерыв.
– Да как сказать… – замялась хозяйка. – Неважно, вообще-то, Владик.
– Что такое? – насторожился Варяг. Обычно на этот дежурный вопрос следовал такой же дежурный бодрый ответ: «А что нам сделается».
– Лиза, беги в дом, накрывай на стол. Чего зря трещишь, все есть хотят, – сказала Валя и подождала, когда девочка вбежит по ступенькам на крыльцо и, распахнув входную дверь, с шумом ворвется в дом. – В больницу я ложусь, с сердцем что-то не в порядке. Перебои начались – то оно вдруг будто совсем остановится, то застучит как бешеное. Я тут ночью совсем перепугалась, поехала в полуклинику, так мне там сказали: «Срочно в больницу». Надо подлечиться. Но вот не знаю, как быть, как же вы тут без меня?
Словечко «полуклиника» на сей раз не рассмешило Варяга.
– Но что именно врачи сказали? – с беспокойством спросил он.
– Да разве я в этом понимаю? Кардиограмму сделали и направление выписали в больницу. Я читала эту бумагу, да не поняла ничего.
– Н-да, – нахмурился Варяг.
В ответ на его невысказанный вопрос Валя сказала:
– Да ты не волнуйся, Владик, Лиза без присмотра не останется. Я с племянницей договорилась, летом у нее в институте занятий нет, так она здесь поживет, за домом присмотрит, за участком и за Лизой, конечно. Она девушка хорошая, скромная, работящая и с Лизой уже подружилась…
Они вошли в просторную комнату, где во главе длинного стола гордо восседала Лиза. Пахло свежей выпечкой, грибами и еще чем-то очень вкусным. На чистой накрахмаленной скатерти были расставлены столовые приборы по числу домочадцев и гостей, включая охранников Варяга. Охранники кучкой вошли в комнату и принялись скромно рассаживаться в конце стола. В другой ситуации, разумеется, им и в голову бы не пришло садиться за один стол с шефом, но здесь Варягу не хотелось соблюдать иерархические различия, да и Валя, для которой все гости были равны, таких различий не приняла бы.
– Пицца! – торжествующе воскликнула Лиза и бросилась в кухню, едва не повалив свой стул.
Из кухни уже выплывала Валя с горой только что выпеченных пицц на подносе. Раскладывая горячие лепешки по тарелкам, она приговаривала:
– Лиза чего только не положила в начинку – и грибы, и сосиски, и картошку, и огурцы соленые… все, что в холодильнике и погребе нашлось. Даже и то, чего ни в каких рецептах нету. Но все получилось очень вкусно. Так что пробуйте, гости дорогие…
Из кухни появилась Лиза, прогибающаяся под тяжестью еще одного подноса с пиццей, а за ней – незнакомая Варягу стройная темноволосая девушка в джинсах и в фартуке. Она несла две большие тарелки с зеленью. Взглянув на Варяга исподлобья, она коротко кивнула, произнесла:
– Здравствуйте, – и поставила тарелки на стол.
– Это и есть Лена, племянница моя, – представила девушку Валя.
– Владислав, – с улыбкой сказал Варяг и увидел, как уголки рта Лены дрогнули в ответ.
Стол был накрыт, и все дружно принялись за горячую пиццу, которая оказалась такой вкусной, особенно с дороги, что на какое-то время за столом воцарилось молчание. Варяг и сам не заметил, как уничтожил первую порцию, и, хитро покосившись на опустевшие тарелки охранников, весело заявил:
– Требуем добавки!
Счастливая Лиза вскочила с места, чтобы снова бежать на кухню. Валя приподнялась было, чтобы пойти следом и помочь ей, но Лена запротестовала:
– Сидите, тетя Валя, я сама схожу.
Голос у нее был не по-детски глубокий, грудной, с уверенными интонациями. Варяг налил себе в бокал красного вина, разбавил его водой и, медленно потягивая терпкую жидкость, стал украдкой изучать склоненное над тарелкой лицо Лены, раскрасневшееся от кухонного жара. Он отметил четкую линию носа, высокий чистый лоб, милую морщинку у губ, густые длинные ресницы, упругие темные локоны.
Девушка, безусловно, была красива, но как-то слишком уж серьезна. Впрочем, это и неплохо – значит, она сумеет взять на себя заботы о доме и о Лизе. Варяг понимал, что в вопросах воспитания ребенка никакими деньгами нельзя решить всех проблем. Поэтому он и старался бывать на даче как можно чаще, но все же выбираться сюда ему удавалось очень редко. При таких обстоятельствах личные качества той женщины, чьей опеке он доверял свою дочь, приобретали особое значение. Валиным рекомендациям он давно привык доверять. И сейчас, глядя на Лену, готов был согласиться с ее мнением. Хотя, конечно, ему было бы спокойнее, если бы рядом с девочкой находилась именно Валя. Но, с другой стороны, Владислав поймал себя на мысли, что ему будет приятно, если Лена останется на даче. Он вообще питал слабость к серьезным женщинам.
Когда с пиццей было покончено, все принялись шумно хвалить стряпух, и в первую очередь Лизу. Варяг тут же постарался положить конец захваливанию, попросив чаю. Лена сразу же поднялась и направилась на кухню. Варяг почувствовал неловкость, поскольку вовсе не хотел, чтобы эта славная девушка чувствовала здесь себя прислугой. Поэтому он мысленно поблагодарил свою дочь, которая, пыхтя и приговаривая:
– Фу-у, объелась, – слезла со стула и последовала за Леной.
Валя, сидевшая рядом с Варягом, тоже привстала было, но он удержал ее за руку.
– В какую больницу направление? – вполголоса спросил он. – Я вас буду навещать.
– Нет-нет, что ты, Владик, – начала отнекиваться Валя. – Тебе же некогда, ко мне сестра будет приезжать…
– Валя, ты за кого меня принимаешь? – обиделся Варяг, незаметно для себя перейдя на «ты». – Я сказал: мы будем к тебе с Лизой приезжать. Она ведь тоже захочет тебя проведать, ты как думаешь?
– Захочет, конечно, – смущенно улыбнулась Валя, сердечко у нее золотое. Ты только сам приезжай к ней почаще. Она… Она ведь так тоскует и… – Валя на мгновение замялась. – Она ведь знает насчет мамы.
– Откуда? – вздрогнул Варяг.
– Знает, и все, – вздохнула Валя. – Так-то она вроде бы веселая, но иногда задумается, посмотрит на меня молча, и я чувствую, что она знает.
Слова Вали заставили Варяга надолго задуматься. «А чего ты хотел? – обратился он к самому себе. – Рано или поздно ребенок спросит о том, где его мать. Нельзя же вечно врать…» Однако он чувствовал, что не в силах заговорить с Лизой о судьбе ее матери, и решил: «Ладно, когда сама спросит, тогда отвечу».
