Константин Козлов - Западня для ракетчика
— Рискнем? — предложил Давыдов.
— Рискнуть можно, вот только как далеко он летает?
— Не знаю, судя по карте, которая у них в кабине валяется, километров на шестьдесят.
— Тогда можно пробовать.
— Держи, — протянул Давыдову трубку бывший командир роты боевых пловцов, — воздух не моя стихия.
— Слышно меня? — взял трубку Анатолий.
— Слышно, с кем я говорю?
— С Т-209888.
— Что вы мне хотите сообщить?
— Мы прилетим.
— Что? Что вы сделаете?
— Мы прилетим, у нас есть дельтаплан с мотором, как легкомоторный самолет. Как только рассветет, мы взлетаем курсом на Тамань. Предупредите ПВОшников, чтобы они нас вели.
Трубка помолчала, вероятно оценивая степень психической нормальности Давыдова. И наконец прошелестела:
— Вы это серьезно?
— Вполне.
— Хорошо, мы вас будем встречать. Передайте, пожалуйста, трубку нашему представителю.
Медведев приложил трубку к уху, потом посмотрел на Давыдова и тихо рассмеялся.
— Да он вполне в норме, скоро сами в этом сможете убедиться, — сказал майор. — Во время полета они смогут поддерживать с нами связь.
— Мы тоже останемся на связи, — пообещал корреспондент на другом конце линии.
— Очень хорошо, ждем рассвета, — сказал майор и отдал трубку Воробьеву.
Остаток темного времени они всей компанией готовили аппарат к вылету. Так как с подобной конструкцией дела никто не имел, пришлось здорово попотеть. Наконец им удалось собрать летающую машину. Над белой пластиковой гондолой раскинулось оранжево-красное треугольное крыло. Петр забрался на место пилота и принялся изучать имеющиеся на приборной доске циферблаты и переключатели.
— Ну что? — подошел к нему Давыдов.
— I think, I can, — ответил ему словами храброго паровозика из одноименного мультфильма, археолог. — Ничего сложного: вот это альтиметр, это указатель скорости, это указатель оборотов двигателя, это указатель запаса топлива. Нужно заправить и проверить двигатель.
Давыдов и Сомов притащили из сарая канистру с бензином и аккумулятор. Как только аккумулятор установили на место, Петр пощелкал какими-то тумблерами, и приборная доска сразу ожила: вспыхнули лампочки, загорелась подсветка приборов. Давыдов и Сомов залили полный бак. Анатолий взялся за лопасть пропеллера и провернул ее.
— Ну, с Богом! — махнул рукой Сомов. — Запускай!
— От винта, — скомандовал Осокин и повернул переключатель стартера.
Двигатель пару раз чихнул и заработал, лопасти винта стали вращаться все сильнее, аппарат мягко покатился к воротам. Осокин выключил двигатель, пропеллер провернулся несколько раз и остановился. Аппарат выкатили на дорогу, из гондолы вытащили все лишнее. Возле сиденья пассажира положили злосчастное изделие и запасную канистру с топливом. Петр просмотрел имеющиеся полетные карты и выбрал нужную.
— Вот эта, думаю, подойдет. По прямой должны дотянуть. Если горючего не хватит, придется падать в море.
— Сплюнь, накаркаешь, — рассердился Василий Евдокимович. — Главное, чтобы эта штука у вас взлетела.
Петр взял шариковую ручку и провел кратчайший маршрут.
— Шестьдесят пять — семьдесят, — определил он примерное расстояние.
— Думаю, получится, — убежденно произнес Давыдов и протянул Сомову свой автомат. — Дай мне ТТ, он меньше весит.
Едва начал светлеть восточный край неба стали прощаться.
— Вы из квартиры мои шмотки заберите, — попросил Давыдов, — и ключ хозяину занесите.
— Ключ занесем, а имущество твое у меня полежит, до твоего следующего отпуска, — пообещал дядя Вася. — Ну, племянник, давай обнимемся, а лошадей ты все-таки зря не любишь.
Давыдов и Осокин со всеми обнялись.
— За Леньку не волнуйся, — успокоил археолога Сомов.
— За парнем мы присмотрим, — поддержал его Хмара. — Завтра встречаем тебя у обеденного парома с той стороны, до дома подкинем на машине, с ветерком, ну а ты, Толь, повремени сюда возвращаться, пока здесь все не утихнет.
Как только окончательно развиднелось, Давыдов и Осокин заняли свои места. Сомов показал им кулак с отогнутым вверх большим пальцем, и через минуту дельтаплан быстро помчался по укатанной степной дороге, еще через несколько мгновений они были в воздухе. В руках Давыдова зашипела рация, и из нее прозвучал голос Медведева:
— Счастливого полета.
— Взлет за пять тридцать, — доложил Воробьев своему невидимому корреспонденту.
— Принял, — сказала трубка. На Таманском берегу Азовского моря включился по готовности № 1 радиолокационный пост войск противовоздушной обороны.
С первых минут Давыдов понял, что чувства, испытываемые при полете на дельтаплане, абсолютно отличаются от тех, что ощущаешь в салоне пассажирского лайнера или трясущемся чреве военно-транспортного вертолета. Это было ощущение полета, что-то подобное, наверное, испытывали первооткрыватели воздушного океана. В основном полет проходил над морем, справа тянулся выжженный солнцем крымский берег, слева бежали тусклые серые волны. Наконец над морем появился краешек солнца. Багровый шар торжественно поднимался из-за горизонта. С первыми лучами солнца море преобразилась. Водная гладь заиграла, заискрилась, лучи окрасили волны во все цвета палитры: от темно-зеленого до голубого с бирюзовым отливом. Сверху волны казались маленькими, почти игрушечными, но каждая из них была видна четко, каждая имела свою форму и цвет, как на картинах Айвазовского. Петр обернулся и, перекрикивая треск мотора и шум набегающего воздуха, прокричал, показывая рукой куда-то вправо и вниз:
— Щелкино!
Давыдов скосил глаза. Внизу, на берегу лазурной бухты раскинулся город, по улицам которого он еще вчера ходил пешком. На склоне горы к востоку от города чернело темное пятно сгоревшего «Шанхая». Далеко справа переливалась голубым гладь Акташского озера, на его берегу высились недостроенные корпуса Крымской АЭС и огромная бетонная коробка реактора с замершими над ней ажурными конструкциями подъемных кранов.
— Держись пониже, — проорал Давыдов, наклонившись к уху Осокина, — чтобы нас местные пвошники не засекли.
Тот кивнул и повел аппарат метрах в ста от земли. Вскоре Щелкино осталось позади, а еще минут через десять гора мыса Казантип превратилась в маленький холм над горизонтом, на ней с трудом можно было разглядеть антенны радиолокационного поста, в котором служил Захаровский. Давыдов поднес ко рту коробку приемо-передатчика и сообщил Воробьеву:
— Прошли Щелкино.
— Понял, — едва разборчиво услышал он в ответ. С увеличением дальности мощности передатчиков не хватало.
Теперь внизу тянулась сухая пожелтевшая степь, временами внизу попадались редкие домики поселков и длинные прямоугольники кошар. Минут через двадцать Осокин сменил курс, они обходили Багерово. Прошло еще немного времени, и впереди показались воды Керченского пролива. Остаток пути им предстояло пройти над морем. Здесь их и ждал главный сюрприз. Внизу, в нескольких кабельтовых от берега, дымил своей трубой «Гетьман Сагайдачный». Анатолий четко различал каждую деталь надстроек корабля: вращающуюся антенну РЛС, полощущийся на корме флаг с синим крестом и желто-голубым верхним левым полем. За кораблем тянулся широкий кильватерный след. Они оставили корабль далеко позади, когда их наконец-то заметили. Флагман украинского флота, кренясь на правый борт, стал очерчивать широкую дугу, под его форштевнем вырос кипящий белый бурун. Внезапно двигатель стал чихать. Петр обернулся к капитану и знаками показал, что нужно долить топливо. Давыдов привстал на своем сиденьи, открыл крышку топливного бака и стал переливать в него горючее из канистры. Половину топлива сносил ветер, но сейчас это было не главное, нужно было заставить мотор проработать еще хотя бы минут двадцать, до Таманского берега им было всего ничего. Давыдов закончил лить горючее и поставил канистру на место. Сверху было хорошо видно, как на корабле начали вращаться башни артустановок корабельной ПВО. Казалось, стволы всех пушек целятся в беззащитный дельтаплан. Давыдов схватил рацию, нажал тангенту передачи и проорал в микрофон, что они наткнулись на украинский флагман. Ответа не было: либо Воробьев их не слышал, либо они не слышали находящихся на «Аллигаторе».
— Сейчас они из нас форшмак сделают. Как лететь — выше или ниже? — обернулся Осокин.
— Без разницы, мы все равно в зоне поражения, постарайся лететь быстрее, — посоветовал другу Анатолий, — это единственный выход.
И все-таки им повезло. «Гетьман Сагайдачный» потерял время на разворот, и они вырвались за пределы стрельбы его ствольной артиллерии. Убедившись в том, что артогнем беглецов не достать, командир корабля принял новое решение. Давыдов отчетливо видел, как из люков корабля выдвинулась направляющая с небольшой ракетой.
— Щас они нас ракетой долбанут, — сообщил он Осокину. Тот кивнул и перевел аппарат в пологое пикирование.
