Бехеровка на аперитив - Корецкий Данил Аркадьевич
Я иду сквозь толпу, напоминающую пирог из трех слоев. И в каждом свои разговоры.
– Какой-то миллионер, он недавно купил этот дом…
– Говорят, русский. У него здесь охранников больше, чем у президентского дворца…
– Не помогла охрана. Наверное, наркотиками торговал…
– Сделай крупный план вон того, высокого, похоже, он главный…
– Надо взять интервью, или хотя бы получить комментарий…
– А этот кусок, где выводят задержанного, смонтируйте для вечерних новостей…
– Его разыскивал Интерпол, а вчера русские официально обратились с просьбой об экстрадиции и сообщили адрес…
– Интересно, как они узнали?
– Ничего удивительного, у них везде свои люди…
Последнюю фразу произносит высокий человек в модном, тщательно отглаженном плаще. Он стоит ко мне спиной среди старших полицейских чинов, я вижу только прижатые к голове уши и легкую седину в коротко стриженных волосах. Есть в его облике что-то знакомое, и запах «Серебряного эгоиста» будоражит память и настораживает…
– Да нет, вряд ли, сейчас не те времена, – не соглашается полный полковник с красным лицом.
– Здравствуйте, пане! – приблизившись вплотную, вежливо говорит скромный Геннадий Поленов.
Полицейские разворачиваются, шесть пар строгих глаз буравят пришельца. Судя по всему, они не считают его скромным. Скорей дерзким и наглым. Бесцеремонно подойти к полицейским руководителям и перебить их разговор – что это, если не наглость?
Но простодушный Поленов не понимает своей ошибки, он смотрит в холодные серые глаза с испытующим прищуром и широко улыбается высокому мужчине.
– Здравствуйте, Ян! Или Мирослав? Рад вас видеть.
Двое униформированных и трое штатских удивленно переглядываются.
– Вот и подтверждение моих слов! – говорит Ян-Мирослав коллегам. Потом переводит взгляд на меня. – Я так и знал, что без вас тут не обошлось!
Поленов неопределенно пожимает плечами. Этот жест можно истолковать как угодно. От: «Да, не скрою, я приложил руку к этому делу!» До: «Понятия не имею, что вы имеете в виду!» Причем, в совершенно равной степени.
– Я ищу того, кто командует операцией, – сообщает Поленов.
– Зачем? – не очень доброжелательно спрашивает краснолицый полковник. У него вид добросовестного, но недалекого служаки. Похоже, вид не обманывает, раз его не настораживает необъяснимая настойчивость странного русского.
– Я командую, – говорит Ян-Мирослав. – Слушаю вас.
Поленов подходит вплотную, приподнимается на носки и шепчет прямо в прижатое к голове ухо:
– Вам привет от Зевса.
Мой знакомец мрачно кивает.
– Так я и думал.
В это время подходит квадратный спецназовец в черном комбинезоне, на который надет черный противопульный жилет. Шлем с забралом он снял и держит в руках.
– Все в порядке, пан полковник, – докладывает он краснолицему. – Мы перевязали ему голову и разъяснили основания ареста. Можно отправлять.
Полковник вопросительно смотрит на Яна-Мирослава.
– Отложите отправку! – командует тот. – Отведите этого пана к арестованному и оставьте с ним наедине.
На красном лице полковника отражается удивление. Спецназовец, как и положено при его профессии, остается невозмутимым.
Контрразведчик хлопает меня по плечу и добавляет:
– Предварительно досмотрите пана. Изымите любые предметы: часы, ручку, зажигалку, очки…
Вот те на! За кого он меня принимает? За киллера с малогабаритным «ДИМ-2» в кармане?
– И расставьте своих людей снаружи, чтобы избежать неожиданностей…
Да, доверием к честнейшему Геннадию Поленову Ян-Мирослав так и не проникся. И предельной искренности не оценил. Даже обидно!
Теперь полицейские начальники смотрят на меня как на террориста со взведенной бомбой на поясе. Чтобы успокоить их, я улыбаюсь – мирно и печально.
– Расставьте руки и ноги, пан, – привычно приказывает командир спецназовцев.
Четыре бойца в черном выпрыгнули мне навстречу и присоединились к своим товарищам, взявшим автобус в плотное кольцо. Я зашел внутрь. Здесь густо пахло табаком, амуницией и оружейной смазкой. Заплетенные проволочной сеткой стекла задерживали не только камни и бутылки, но и солнечный свет.
В полумраке на первом сиденье горбился некогда холеный, властный и вальяжный человек, который совсем недавно и головы бы не повернул в мою сторону. Сейчас, со скованными руками и забинтованной головой, он таким не выглядел. И внимательно рассматривал Геннадия Поленова, который не производил впечатления важного и властного, но, тем не менее, вызвал массовое перемещение охранников.
– Как дела, брателла? – по-свойски спросил я. – Перетерли с Томашем? Кабаки поделили? Ну и славненько. Это как раз уровень федерального министра!
Лазарев оторопел, потом удивился, потом растерялся.
– Кто вы? – задал он самый банальный вопрос из всех возможных.
Я сел напротив.
– А как ты думаешь? Ну-ка, напрягись!
– А-а-а, – он кивнул. – Вы тот шустрый малый, с которым я, якобы, охотился на носорогов!
– Да. И которого вы безуспешно пытались убить, – я вернулся к приличному тону. Интеллигентному, воспитанному человеку трудно изображать бандита. Хотя мне приходилось изображать кого угодно.
– А несколько убийств удались. Не могу вас с этим поздравить…
– Ерунда! – Лазарев пытается вернуть себе обычный вельможный вид. – За что меня арестовали на территории суверенного государства?
– Успокойтесь, уважаемый, вы же все-таки не чешский министр! Да и вообще не министр. Вы – беглый преступник, разыскиваемый Интерполом. Вас ждет российский суд. И американский, кстати, тоже.
Он морщится.
– Где мой адвокат? Я не совершил ничего противозаконного!
– Об адвокате позаботится ваш друг Будницкий. И насчет законности кражи трехсот миллионов долларов он с вами поговорит. Меня это мало интересует.
– Что же вам надо?
Я наклоняюсь вперед. Наши лица почти соприкасаются. Я чувствую его страх. А он должен чувствовать мою ярость и готовность разделаться с ним немедленно – прямо здесь и сейчас.
– Идентификатор. Радиоопознаватель. Блок «свой – чужой». Быстро. У вас тридцать секунд.
– Что за чушь?! Какой еще идентификатор? Вы меня с кем-то путаете!
– Тот, который ты не успел продать!
Игры в интеллигентность закончились. У меня забрали все, что было в карманах, вытащили ремень из брюк, даже английскую булавку откололи с отворота лацкана. Но руки у меня остались. И специфические навыки тоже.
Я хватаю экс-министра за шею. В последнее время несостоявшиеся гинекологи и просто сексуально озабоченные типы много рассуждают и пишут о некоей «точке G», якобы скрытой в интимном месте прекрасной половины человечества и способной многократно усиливать удовольствие от… гм, скажем, от близкого общения. Рассуждая логически и опираясь на собственный скромный опыт, я пришел к выводу, что это обычная спекуляция, плод воспаленных фантазий, и никакой «точки G» в природе нет.
А вот точка «Q» как раз существует, хотя о ней никто не слышал, разумеется, кроме людей, прошедших специальную подготовку. Я нащупал ее большим пальцем, придавил. Лазарев замычал и задергался. Удовольствия он точно не ощущал. А ощущал накативший ужас неминуемой смерти, которая действительно должна была наступить, если я не уберу палец в течение тридцати секунд. Но я убрал его почти сразу. Все-таки я имел дело не с настоящей анакондой, а с червяком, выдававшим себя за анаконду.
– Ну?!
У него побелело лицо, посинели губы, расширились зрачки, и глаза чуть не вылезли из орбит.
– В Лабиринте, – с трудом шевеля распухшим языком, произнес замаскированный червяк. – Третий уровень, базальтовый зал, справа, за плитой…
– Ну и хорошо, я знал, что мы найдем общий язык, – сказал я, вставая и отряхивая ладони. – Рад, что не пришлось вас убить. Не хочу марать руки…
Он уронил голову на грудь. Сегодня у экс-министра был не самый лучший день. Но еще и не самый худший. А если кто-то захочет пожалеть беднягу, то это буду не я.
