Предел обороны - Огай Игорь Владимирович
– С тобой все ясно, Градобор, – оборвал Павел. – Дай мне Потапова.
Гиперборей шумно вздохнул. Потом послышался шум – трубка пошла по рукам. Наконец шеф произнес:
– Да, Паша, слушаю.
– Шеф… – произнес тот и вдруг поперхнулся своим вопросом.
Правду ли сказал гиперборей? Конечно, правду, таким не шутят. Давно ли Потапов все знает? Скорее всего не дольше самого Павла. Да и неважно это сейчас. Как поступать дальше? Придерживаться старого плана или все-таки развернуть самолет?
– Шеф… – произнес Павел. – Я стою сейчас посреди салона и держу лучемет в режиме «разряд». Мне стрелять или нет?
Потапов ответил не сразу. Он честно задумался, и за эти сомнения Павел был благодарен ему больше, чем за любой мгновенный ответ.
– Наверное, все-таки не стоит, – сказал он наконец. – Гипербореи могут сколько угодно тешить себя сказками о близком всеобщем счастье. Но врать они не будут – именно это фактор их влияния на свой индекс, и здесь вряд ли есть подвох. А мы… Мы ведь действительно можем получить сильного союзника. Наиболее близкого к нам по духу и по геному… И который к тому же имеет зуб на Ассамблею.
Павел проглотил комок в горле.
– Откуда ему известно про Ассамблею?
– Гипербореи посылали туда шпионов, – напомнил шеф. – Иногда этих шпионов ловили. А порой и развязывали им язык.
– Поэтому клон шуганулся бойцов, едва увидел? – промолвил Сергеев. Его, как обычно, интересовали предельно конкретные вопросы.
– Возможно, – согласился шеф. – Паша… Не надо стрелять. Во всяком случае, сначала встреться и поговори со своим двойником. А потом… Потом решай. Впрочем, буду очень благодарен, если ты все-таки позвонишь мне.
– Почему вы сами не полетели, шеф? – спросил Павел. – Или хоть Филиппыча не послали? И вообще, на кой черт нам нужны теперь меченосцы? Даже от Брахмира было бы больше пользы…
– Я не полетел потому, что ничего не знал! – резко оборвал шеф. – Пока автобус не тронулся, Брахмир молчал как рыба об лед! У них, видите ли, предвидение, что именно ты сыграешь ключевую роль в контакте! А меченосцы… Ты выключил лучемет, Павел?
Тот машинально посмотрел на оружие, которое все еще держал в руке, и принялся заталкивать его в кобуру. Продолжать противостояние было по меньшей мере глупостью.
– Выключил, шеф, – информировал он. – Федя, отбой.
– Так вот, меченосцы нужны, чтобы помешать твоему возможному контакту с ящерами.
– Что? – На секунду Павел почувствовал предательскую дрожь в руке с трубкой. – При чем здесь ящеры?
– Гипербореи не знают. Но имеют какие-то основания считать, что смарры могут оказаться причастны… Вот Градобор подсказывает: творцы, мол, не могут ясно слышать глас Мироздания.
– Я понял, шеф. – Павел приблизился к своему дивану и сел. Сергеев устроился рядом, красноречиво положив оружие на сиденье. – Свет на мне клином сошелся, что ль?.. Передайте Брахмиру, что если я снова встречу ящера, то я за себя не отвечаю.
Не дожидаясь ответа, Павел выключил трубку и бросил ее на диван. Сергеев подхватил едва не загремевший на пол аппарат, повертел в руках. Произнес с деланым удивлением:
– Какой своевременный звонок, не находишь? Просто на редкость вовремя.
– Градобор умеет выбирать моменты, – расплывчато сказал Марутта.
– Не без этого. – Федор понимающе покивал. – Но все же он не ясновидящий и даже не этот… Как его? Творец. Где у тебя микрофон?
Меченосец не стал отпираться. Он просто молча указал себе на плечо.
– Отлично. – Павел усмехнулся. – В таком случае надеюсь, что они слышат: мы летим в Бодайбо по старому плану – брать клона. А с дилеммой, чей именно мир лучше, пусть разбираются сами, когда мы доставим чужака в Москву…
7
Перед самой посадкой стюардесса все-таки заглянула в салон. Не переступая порога, через приоткрытую дверь, дрожащим от волнения голосом она попросила пассажиров занять своим места и пристегнуться. Опасения при этом ясно читались на ее лице, но профессиональный этикет все-таки пересилил.
Совет, впрочем, был излишним. Гипербореи и так не вставали и даже не отстегивались все шесть с половиной часов полета. Павел пребывал в полудреме, вполглаза следя за обстановкой. Федор, отчаянно борясь со сном, таращился в экран на противоположной переборке и тоже никуда особенно не вставал.
– Прибываем впритык, – объявил Федор, едва бортпроводница скрылась. – Первый рейс из Иркутска в Бодайбо сядет почти одновременно с нами.
– Значит, все будет зависеть от того, кому вперед подадут трап. – Павел душераздирающе зевнул и до хруста в суставах потянулся.
– Мы должны встретить двойника прямо на аэродроме, – произнес гиперборей, борясь с первыми, после начала снижения, приступами тошноты. – Если он выйдет в город, задача чрезвычайно осложнится.
– В каком месте я неясно выразился? – спросил Павел. – Если мы опоздает сесть на минуту-две – он почти наверняка выйдет в город. Не стоит рассчитывать на такие же льготы, как во Внуково, здесь мы просто один из бортов в очереди.
По выражению лица меченосца нельзя было догадаться, что именно и в каком объеме из сказанного он понял. Но вопросы задавать перестал – и то хорошо.
Уже не заглядывая в салон, стюардесса сообщила по трансляции, куда именно прибывает их самолет, время до посадки и зачем-то температуру в порту назначения. Температура была нормальная. Во всяком случае, для сибирской зимы. Сергеев покосился на свою снятую по поводу умеренной жары в салоне куртку и заранее поежился.
Гул турбин почти совсем стих, самолет ощутимо клюнул носом и пошел вниз. Павел сочувственно посмотрел на меченосцев – летающая машина землян в отличие от корабля инков совершенно не внушала им доверия. Интересно, есть в этом бизнес-люксе бумажные пакеты? Может, все-таки позвать стюардессу?
Иллюминаторы мутнели какой-то светлой, но непрозрачной – почти люминесцентной субстанцией. Облака? Снег? Хотя не все ли равно, собственно? Главное, чтобы не увели на запасной аэродром.
– Ждать трапа нет смысла, – сообщил вдруг Федор. – Можно просто включить «паузу».
Павел посмотрел на опера. Потом на свой пояс. Ну да – самое простое решение. Только почему-то пришло в голову не ему, а Сергееву, который до сих пор едва ли не показательно старался думать исключительно по-земному.
– Молодец, Сергеев, растешь. Если будем опаздывать, так и поступим. Можно сразу после касания…
– А потом пешком по взлетной полосе полтора километра? – Федор качнул головой, снова посмотрев на свою куртку. – Нет уж – давай после остановки. Все равно это минута-две, не больше…
Павел кивнул. Гиперборей, внявший сути предложения, не осмелился повторить этот жест, он лишь жалко улыбнулся, соглашаясь, похоже, на все, что угодно. Самолет активно снижался, и процесс сопровождался всеми положенными эффектами – тряской, воздушными ямами, закладыванием ушей у пассажиров.
За бортом была все та же белесая непроницаемая мгла. Не то чтобы Павел надеялся посмотреть сверху на город или сомневался во всепогодности лайнера, но… В конце концов, он тоже летал в последний раз, пожалуй, еще на «парашютной практике» лет десять назад – два подъема на «вертушке» до восьмисот метров и выпадение кулем из открытой двери под крепкие матерки инструктора… А на гражданских, да с нормальной посадкой, как-то вот и не довелось.
Огни полосы выпрыгнули из-под крыла совершенно неожиданно. Только что казалось – лететь далеко, а снижаться долго, и вдруг колеса ударили в грунт, на секунду снова зависли в воздухе и снова ударили, загремели по стыкам бетонных плит…
Один из гипребореев сказал что-то энергичное и короткое на языке Общины. Остальные переглянулись, кто смущенно, кто с облегчением. Сергеев поднялся, игнорируя табло о ремнях, накинул свою курточку. Вопросительно посмотрел на Павла.
– Щас… – пробормотал тот, пытаясь рассмотреть в иллюминатор здание аэропорта. – Щас, погоди… Подъедем поближе.
Видно было на удивление хорошо, снег, в котором самолет заходил на посадку, похоже, только что достиг земли – вычищенный бетон взлетной полосы белел буквально на глазах.
