Неуязвимых не существует - Басов Николай Владленович

Но что это такое, чем это можно объяснить, я не знал и даже не догадывался.

И все-таки спать тут, определенно, стало невозможно. Я собрал вещи, уложил их в опустевший багажник байкера, пожалел, что не могу припрятать дельтаплан, и отправился в одно знакомое мне место на далекой окраине Свиблова.

Там меня встретила очень сонная, полная, глупая, но чрезвычайно добрая старушенция… В общем, она выглядела на сорок, хотя всем было известно, что ей за семьдесят или под шестьдесят, точно не знал даже полицейский департамент.

Звали ее Сова, и до того, как она постарела, она была неизмененной женщиной, но с годами это качество, разумеется, помимо ее воли, поблекло, как оно всегда блекнет в тех, кто действительно зажился на этом свете. Но о ней так думать не хотелось, она была полна непонятного мне огня, получала массу удовольствия от жизни и, несмотря на возраст, продолжала срывать многие цветы с прелестей если не собственных, то своих подопечных.

Она являлась одной из известнейших содержательниц самых развеселых заведений, причем делала это со вкусом и смаком настолько, что прославилась далеко за пределами Московии. Я сам видел в одном из путеводителей, изданных в Лондоне, весьма лестные заметки об этом заведении, и в общем, в своем роде, они служили неплохой рекомендацией. Разумеется, сама Сова была из бывших шлюх и казалась опустившейся и продажной до последнего взмаха искусственных ресниц, но, несмотря на это, была едва ли не самым неподкупным и надежным другом, какие в этом городе у меня остались.

Я заслужил ее дружбу, изгнав последовательно три банды уличных, диких рэкетиров, которые вздумали прижать ее, заломив при этом совершенно немыслимую даже для таких заведений цену. Драки с этими кровососами оказались не очень сложными, но мне пришлось за них отчитываться, а потом еще стоило изрядных трудов убедить начальство не ставить в заведении микрофоны, о чем честная Сова непременно растрезвонила бы, даже несмотря на то, что это испортило бы ей посещаемость и отвадило самых состоятельных клиентов.

Узнав, что я хочу просто выспаться, она хохотала двадцать минут, пока отводила в свой тайный, коммерческий кабинет, пока раскладывала на редкость большой и удобный диван, пока стелила чистые, пахнущие лавандой простыни. Хохот и не вполне обычное гостеприимство она объяснила так:

– Извини, но номера – дорогая штука. Ведь придется девочке компенсировать простой, и я не уверена, что ты к этому готов. Кроме того, мне почему-то кажется, будет лучше, если никто не узнает, что ты находишься тут.

Последнее замечание я игнорировал, как само собой разумеющуюся вещь, ведь мы жили в эпоху тотального телевидения, на котором материалы обо мне что-то слишком замелькали в последние дня три, и обратил внимание на первую часть ее сообщения.

– Неужто твои девочки так много зарабатывают?

Она гордо подбоченилась, и я еще раз подивился ее совершенно нестарческой, почти осиной талии. Не знаю, как там быть с кожей, жиром или гривой волос до пояса, но фигуру до бесконечности омолаживать было невозможно. Или я ничего не слышал о новых успехах геронтомедицины.

– Я держу только первосортный товар. И ты не представляешь, сколько он стоит!

Она вполне по-девчоночьи похихикала еще, побродила вокруг меня, надеясь, что я начну раздеваться в ее присутствии. Но я выждал момент, и не только не доставил ей этого удовольствия, но даже не стал рассказывать о своих делах, чем причинил ей почти физические страдания. Разочаровавшись не впервые в жизни по части сильного пола, она зачем-то поставила около меня бутылку джина с тоником, сок, бутылку минеральной воды, выключила свет и ушла.

А я растянулся на диване, ощущая под нетолстыми простынями жестковатые морщинки обивочной кожи и массу странных запахов. Потом, когда сон уже стал одолевать меня, расслышал неприятные, заглушенные шаги в коридоре, визгливый, не совсем искренний женский смех, звуки неприятной, мурлыкающей музыки… Вдруг что-то снова случилось в этом мире. Я сел, попытавшись нащупать рукоятки обоих бластеров, но почему-то нащупал один только «каспер».

Я сел, выискивая сектор, откуда меня собирались атаковать. Нет, все было тихо и очень спокойно. Автомат вселял уверенность, а бластеры на проснувшуюся голову тоже нашлись.

Я понял, в чем было дело. Непонятно что происходило, непонятно где. Но я это каким-то образом ощущал, хотя и не хотел этого знать.

Или дело было в том, что вокруг не было сигнализации, а я слишком давно позволял себе расслабиться, не используя хотя бы примитивных защитных приемов… Кроме того, меня не устраивало само место – слишком много народу тут шлялось туда и сюда без малейшего смысла, и очень легко было подобраться ко мне на расстояние последней, безошибочной, убийственной атаки…

И все-таки это было лучше моего домика на Соколе. Я знал это наверняка.

Как был почему-то абсолютно уверен, что начиная с завтрашнего дня мне придется много драться. А потому самым лучшим было все-таки выкинуть все из головы и уснуть. Что я и сделал, внутренне записав это на счет своих самых значимых рекордов.

72

Я понял, что в комнате кто-то есть, еще не проснувшись как следует. Я потянулся за пушкой, но не очень даже при этом поторапливался, потому что знал – это не страшно, не смертельно, в любом случае. Это что-то, похожее на дождливый понедельник, когда нужно идти в школу, хотя и будит тебя мама… Странно, я не знал, была ли у меня когда-то мать, не знал, ходил ли я в обычную школу, а вот всякие глупости в голову лезли, как нормальному.

Я открыл глаза и сел на диване, все еще дурея от ошеломительного запаха разных экстрактов, напитавших, казалось, весь воздух вокруг моей кровати… Или это на самом деле настоящие травы, высушенные с уважением к ним?

Разумеется, это была Сова. Она стояла у стенки, придерживая на груди расстегнутый халат, совсем как приличная дама, которую застали с внезапным обыском. Вот только… Без грима она казалась страшноватенькой, можно было и испугаться. Потом я понял, что она почему-то плачет.

Даже не выставляя вперед ни одну из своих пушек, я знал, что ее слезы имеют ко мне прямое отношение.

– Что такое?

Она сглотнула комок в горле, смахнула капли, заливающие ее щеки, словно только что вынырнула из бассейна, и протопала к своей роскошной видеостенке. Склонилась над изрядно навороченным пультом, принялась щелкать, как хороший дятел… И вдруг передо мной высветилась ужасающе огромная дикторша с изящным синяком, не исключено, что искусственным, под правой скулой.

Я еще раз порадовался, что так ловко замаскировал Валенту. Если даже дикторши подобным гордятся, то лучшего прикрытия для моей женушки и придумать нельзя было. Да, садомазохизм шагает по планете, триумфальное шествие, так сказать… Или это уже где-то было?

Я стряхнул нарастающее напряжение, возникшее при виде Совы в таком вот виде, и откинулся на подушку. Потом попытался справиться с остатками сна и прислушался. И только тогда понял, что девица с бланшем вела речь не о радостях плоти, а о чем-то более важном. Я посмотрел на Сову, она кивнула:

– Сейчас увидишь.

И я увидел. Сначала дикторша верещала что-то в ускоренном темпе, потом пошли странные картинки. Я не сразу понял, что это принтерные распечатки лазерного прицела то ли дальнобойной пушки, то ли тактической ракетной установки, которые некий весьма неглупый или просто грамотный корреспондент притащил в студию как доказательство. Это в самом деле могло служить понимающему глазу бесспорным доказательством, которое в некоторых компонентах можно еще подделать, но вот все вместе фальсифицировать практически нельзя, нет еще такой технологии.

И из этих распечаток следовало, что… Впрочем, дикторша, совершенно справедливо, не рассчитывая на знакомство с тактической ракетной техникой своих зрителей, погнала текст, и я ее наконец-то понял:

– Сегодня под утро над Белгородом был сбит чартерный ракетоплан, вылетевший из Москвы, с одного из частных, не вполне контролируемых директорией аэродромов. По сообщениям средств оповещения республики Харьков, в ракетоплане находилось всего два человека, одним из которых был пассажир с трудноопределимым, но, вероятно, компактным багажом. Как подозревают, это и был знаменитый теперь на всю Россию Валер Штефан. Солдат Штефана, который…