Андрей Воронин - Спасатель. Жди меня, и я вернусь
Решение отправиться в эту вылазку вдвоем и именно в таком составе принял, естественно, сам Виктор Павлович. Андрей считал, что для немолодого хромого человека с огнестрельным ранением такая прогулка чересчур обременительна, а в смысле отыскания входа в Крысиную Нору куда более полезным оказался бы уже побывавший там Женька, но его возражения были встречены достаточно холодно. «Хочу напомнить, – поигрывая тростью, сказал Стрельников, – что командую здесь я и мои приказы обсуждению не подлежат. Впрочем, вам, как человеку штатскому, могу объяснить. Я иду потому, что в качестве носильщика от меня – пожилого, хромого и так далее – особенного толку не предвидится. Зато ориентироваться на местности я умею и расщелину, именуемую Крысиной Норой, смогу отыскать и без помощи нашего юного друга. Что же до Воробья, то в случае столкновения с противником пользы от него наверняка будет больше, чем от нашего Евгения или от вас, Андрей Юрьевич. Да и юноша, на мой взгляд, уже достаточно побегал под пулями. И будет до слез обидно, если в самом конце, счастливо избежав стольких опасностей, он нечаянно нас покинет. Что мы тогда скажем уважаемой Елизавете Степановне?»
От внимания Андрея не укрылось, что Мартын и Воробей, едва заметно подобравшись, прислушиваются к их разговору, и он мысленно махнул рукой: «Делайте что хотите; все равно ведь поступите по-своему, даже если для этого придется перешагнуть через мой труп…»
В бункере они с Мартыном взяли из штабеля новый ящик. Ганин тоже нагрузился золотом и, продолжая бубнить, первым тронулся в путь, на правах хозяина указывая дорогу. Луч подвешенного к его поясу электрического фонаря беспорядочно прыгал по бетонным стенам тоннеля, под низкими сводами металось гулкое эхо шагов. Когда впереди забрезжил тусклый дневной свет, они услышали усилившиеся удары волн в Канонирском гроте и ласкающее слух тарахтенье дизельного движка.
– А вот и наши, – сказал Мартын. – Слава тебе господи! Теперь осталось перетаскать все это добро на берег, поднять на борт – и мы в шоколаде. Только бы посудина не потонула, уж больно его тут много.
– А ты не жадничай, – покряхтывая от тяжести, посоветовал Андрей. – Зачем тебе все сразу? Золотовалютный рынок обвалить хочешь?
– А почему бы и нет? – хмыкнул Мартын. – Мало мы все от него натерпелись? Пускай теперь и он чуток потерпит…
Присев на ржавую станину вмурованного в бетон корабельного орудия, Андрей закурил свою последнюю сигарету. Брошенная им смятая пачка «Парламента» лежала на растрескавшемся бетоне в полуметре от насквозь проеденной коррозией снарядной гильзы, и было непонятно, какой из этих предметов следует считать анахронизмом. Траулер, пеня волнующуюся воду, приближался к береговой батарее со стороны открывшегося устья Канонирского грота; за ним, как утенок за наседкой, волочилась на привязи надувная резиновая лодка. Бросив взгляд на лежащие на берегу кверху пробитыми днищами шлюпки с «Глории», Андрей подумал, что лодка – это хорошо: по крайней мере, не придется перетаскивать слитки по шею в холодной воде.
Вода за кормой траулера забурлила, вздыбившись пенным буруном, суденышко замедлило ход и закачалось на волнах посреди бухты. Воробей отдал якорь, появившийся на мостике Стрельников издалека помахал Андрею рукой. Рокот судовой машины смолк; потом Андрей услышал, как, пару раз чихнув, завелся лодочный мотор, и вскоре надувная шлюпка, высоко задирая нос, по длинной дуге устремилась к берегу.
2С ближней высотки бухта и береговая батарея были видны как на ладони. Слегка подрегулировав резкость, Шар снова посмотрел в бинокль. Резиновая лодка, осев так глубоко, что вода едва не перехлестывала через надувные борта, шла к стоящему на якоре траулеру. В бинокль было отлично видно подсохшее кровавое пятно у подножия ведущего на капитанский мостик траулера трапа, и, глядя на него, Шар озадаченно хмыкнул: вот так сопляк!
Лодка подошла к траулеру с кормы, и Воробей с помощью траловой лебедки один за другим поднял на борт три плоских, окрашенных в защитный цвет снарядных ящика. Даже издалека было видно, что он пребывает в состоянии лихорадочного возбуждения, и Шар его отлично понимал: он и сам с трудом держал себя в руках. Стрельников стоял поодаль и курил сигару, наблюдая за процессом. Вид его, как обычно, не выражал ничего, кроме спокойного, уверенного самодовольства. События вышедшие было, из-под контроля под влиянием некоторых неучтенных факторов, снова вернулись в рамки заранее разработанного плана, и его превосходительство наверняка считал это исключительно своей заслугой – как, впрочем, и всегда, если только дело не заканчивалось провалом, в котором обычно был виноват кто угодно, но только не товарищ генерал-лейтенант. Будь у Шара сейчас под рукой пристрелянная винтовка с хорошей оптикой, он разом посчитался бы с этим старым хромым козлом за все, отправив его на корм морской фауне, и сделал бы это с огромным удовольствием. Впрочем, отсутствие винтовки огорчало его не так сильно, как могло бы, поскольку он знал: всему свое время и час расплаты уже не за горами.
У него за спиной хрустнула ветка, посыпались потревоженные чьей-то ногой мелкие камешки.
– Нашел? – не отрываясь от бинокля, спросил Шар.
– Нашел, – ответил Кувалда. – Это здесь, рядом. Замаскировано так, что, если не знать наверняка, черта лысого догадаешься – камень и камень, тут таких навалом. Хорошо он тут окопался, этот робинзон хренов! Это ж надо быть такой тварью! Половину наших пацанов одним махом положил, да так, что и хоронить нечего…
– Хватит ныть, – сказал Шар. – Он за нас почти всю работу сделал. Сказал бы человеку спасибо…
– Скажу, – пообещал Кувалда. – Прицелюсь хорошенечко и вынесу благодарность с занесением в черепную коробку. Он и так чересчур зажился, этот козел. Это как смертники в американской тюрьме: бывает, посадят на электрический стул на следующий день после вынесения приговора, а бывает, десятилетиями люди казни дожидаются. Вот и этот так же: двадцать лет от своей пули бегал, под землей хоронился, а она его все равно нашла… Ну, чего они там?
– Разгрузились, – сказал Шар, глядя в бинокль. – Сейчас за новой партией пойдут.
В лодку, на корме которой, придерживая на коленях японскую винтовку, сидел Мартын, спустился Воробей. Журналист и мальчишка уже стояли на палубе, что-то обсуждая со Стрельниковым.
– Винтарем разжился, – хмыкнул Шар. – «Арисака», тип тридцать восемь. Вроде нашей трехлинейки, только полегче и калибр поменьше – всего шесть с половиной…
– Почему «тип тридцать восемь»? – не к месту проявил любознательность Кувалда. – Не может же быть, чтобы они эту берданку в тридцать восьмом году разработали!
– В девятьсот пятом, – зачехляя бинокль, просветил его Шар. – По их летосчислению в тридцать восьмом году эры Мэйдзи. Ох и тундра же ты, Геша!
– Опять ты гавкаешь, – вздохнул Кувалда. – Догавкаешься когда-нибудь, Санек. Отобью башку к едрене фене и скажу, что так и было.
– Руки коротки, – сказал Шар. – Да и что ты без меня делать-то станешь, убогий? На паперти побираться?
Лодка, волоча за собой пенные усы, направилась к берегу.
– Айда, – скомандовал Шар, – поглядим, чем мы можем помочь ребятам.
Они покинули укрытие и, пригибаясь, чтобы не заметили с траулера, пересекли открытый участок. Очутившись в небольшой ложбинке, Кувалда раздвинул кусты и легко, одной рукой, сдвинул в сторону казавшийся неподъемно тяжелым камень. Замаскированная под обломок скалы стальная дверь скользнула вбок по направляющим, открыв черное жерло узкого, круто уходящего вниз прохода.
– Видал? – сказал он с таким видом, словно собственноручно построил и проход, и подземный бункер, и даже остров. – Вот отожгли узкоглазые! Одно слово – фортификаторы!
– Сколько живу, столько поражаюсь богатству твоего словарного запаса, – насмешливо сказал Шар и, включив фонарь, первым начал спускаться по крутым узким ступенькам, что вели в недра безымянного острова.
3– Что ж, друзья, – глядя вслед уходящей лодке, задумчиво произнес Стрельников, – кажется, наши приключения подошли к финалу. Скоро по домам. Вы довольны каникулами, Евгений? Полагаю, теперь у вас есть что рассказать сверстникам. Правда, они вам, скорее всего, не поверят.
– Факт, не поверят, – согласился Женька. – Чтобы поверили, придется совать им под нос слитки…
– А потом продолжать рассказ в другом месте и перед другой аудиторией, – закончил за него Стрельников. – Я давно заметил, что для своего возраста вы на удивление хорошо соображаете.
– Да ладно, – скромно отмахнулся от очередного комплимента Соколкин, – чего там… Даже если арестуют, вы меня отмажете. А вы действительно генерал-лейтенант?
