Владимир Шитов - Я выбрал путь смерти
Поздоровавшись с телохранителями за руку, Транквиллинов, улыбаясь, сообщил им:
— Хочу вас, парни, обрадовать!
Удивление появилось в глазах Волчьего Ветра, ведь инициатива встречи с шефом исходила от него, а значит, считал он, Транквиллинов должен был в первую очередь выслушать его новости.
— Я недавно встречался с Августом Петровичем Тавурдиновым, передал ему, что вы возмущены тем, что он предал вас Спице, рассказал ему, какой вам пришлось по его вине принять бой в ресторане, кроме того, сообщил, что вы обещали ему большие неприятности. Он признал свою вину, сказал, что проговорился Спице о вас без всякого злого умысла. Он просит извинить его за длинный язык. В знак примирения, чтобы вы на него не держали в будущем зла, он попросил передать вам десять тысяч долларов. — Транквиллинов открыл сейф, достал из него пачку долларов и положил её на стол перед Волчьим Ветром. — Ну что, простим Тавурдинова, не будем на него таить обиду? — улыбнувшись, поинтересовался он.
— Так и быть, придётся его простить, — ответил Волчий Ветер, передавая деньги Чумному. Тот, пряча их в карман, пожал плечами:
— А куда нам деваться, если Август Петрович так убедительно просит?..
— Ну а теперь говорите, с какой новостью вы пришли ко мне, — устраиваясь в кресле за столом, предполагая, что беседа будет долгой, сказал Транквиллинов. — Пожалуйста, присаживайтесь.
Друзья уселись напротив шефа.
— Вчера вечером нам удалось выкрасть на глазах у телохранителей Спицу, прямо от ресторана. Завязав ему платком глаза, мы привезли его к вам на дачу. Так что где он был, Спица не знает, — успокоил на всякий случай шефа Волчий Ветер. — К нему мы применили один действенный метод психологического воздействия, который дал нам возможность не только заставить Спицу заговорить, но и получить ответы на многие наши вопросы. Беседу я записал на диктофон, тот, что недавно вы одолжили нам на время. У вас есть желание послушать, что он рассказал?
Всего ожидал Транквиллинов услышать от своих телохранителей, но чтобы им удалось похитить главаря банды, заставить его с ними разоткровенничаться, — такая фантазия не могла привидеться ему даже во сне. Вот почему, когда он слушал начало доклада Волчьего Ветра, он то кивал головой, то в восхищении разводил руками. Когда же услышал вопрос Волчьего Ветра, обращённый к нему, то довольно воскликнул:
— Ещё спрашиваешь, давай немедленно включай диктофон на всю громкость!
Волчий Ветер включил аппарат на воспроизведение записи. Вначале Транквиллинов только слушал, потом, взяв из папки чистый лист бумаги, стал на нем делать короткие конспективные записи. Прослушав признание Спицы до конца, он поднялся с кресла и прошёлся по кабинету. Остановившись перед Волчьим Ветром, Транквиллинов произнёс:
— У меня как-то в голове не укладывается, что Нежданов нанял бандитов, чтобы меня убить. Вам не кажется, что Спица по каким-то своим мотивам хочет Нежданова оговорить? — Он не хотел потерять веру в товарища по работе и попытался поставить под сомнение услышанное. Волчий Ветер предложил:
— Тарас Кондратьевич, давайте не будем на эту тему спорить. Мы теперь знаем, кто такой Щербатый. Это наш общий знакомый Провоторов Иван Сергеевич. Если вас не затруднит, пригласите его сейчас к себе в кабинет под каким-нибудь предлогом. А вообще-то вы его можете пригласить и без какого-либо предлога. Когда он придёт, вы в разговор с ним не вступайте, а поручите эту миссию мне. Можете делать отдельные реплики по ходу нашей беседы, но только не вступайте с ним в долгий разговор. Иначе помешаете мне осуществить задуманное.
— Почему ты проявляешь ко мне такое неверие? — как ребёнок, обиженно поинтересовался у Волчьего Ветра Транквиллинов. — Чем я могу испортить твой план?
— Вы уж извините меня, Тарас Кондратьевич, но скажу вам в глаза: вы человек мягкотелый, всех вам жалко, все вы ставите под сомнение. Вы сомневаетесь, что Нежданов нанял за деньги бандитов, чтобы убить вас. В разговоре с нами Провоторов не должен и мысли допускать, что мы не верим в его порядочность.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, посмотрим, каким результатом завершится твоя затея, — поняв причину предложенного ему ограничения в беседе с Провоторовым, согласился Транквиллинов и включил кнопку селекторной связи со службой безопасности: — Иван Сергеевич Провоторов сейчас на дежурстве или отдыхает? — спросил он у начальника службы безопасности.
— Находится на дежурстве, — ответил ему тот.
— Он мне срочно нужен, скажите, чтобы поднялся ко мне в кабинет.
— Сейчас направлю его к вам.
Как только Провоторов вступил в кабинет Транквиллинова, подошедший к нему Чумной молча вытащил из его кобуры пистолет, после чего вновь сел на свой стул.
— Тарас Кондратьевич, что тут происходит, вы можете мне объяснить? — внешне не подавая вида, что растерялся, сохраняя самообладание, с некоторым возмущением в голосе спросил Провоторов.
— Иван Сергеевич, к вам имеет дело Александр Георгиевич. По-видимому, в процессе вашей беседы он сможет ответить на все ваши вопросы, — пояснил ему Транквиллинов с таким безразличием в голосе, как будто предстоящий разговор между двумя телохранителями его совершенно не касался и не интересовал.
— Пройди, Иван Сергеевич, к столу Тараса Кондратьевича и присядь рядом со мной. Разговор между нами будет долгий и интересный, — сказал Александр.
Провоторов подошёл к столу, присел на стул, оказавшись напротив Волчьего Ветра, и произнёс:
— Давай поговорим, если тебе так хочется.
Сбоку от них, во главе Т-образного стола, сидел в кресле Транквиллинов.
— Ты, Иван Сергеевич, знаешь, что в прошлом году в Сочи, а потом по пути с юга в Питер на жизнь Тараса Кондратьевича было совершено два покушения?
— Конечно, знаю. Между прочим, в результате этого последнего покушения на Тараса Кондратьевича меня самого едва не убили.
— Вот как раз на эту тему я и хочу с тобой поговорить. Я могу надеяться на твою откровенность?
— А как же! Мне ни от тебя, ни от Тараса Кондратьевича скрывать нечего.
— Очень хорошо. Сам понимаешь, что Тарасу Кондратьевичу небезразлично, кто и зачем желает ему смерти. По этой причине он поручил мне с Дмитрием Фёдоровичем установить, кто те ублюдки, которым он перешёл дорогу.
— Не пойму, при чем тут я? Если Дмитрий Фёдорович забрал сейчас у меня пистолет, то, по-видимому, вы меня подозреваете в чем-то плохом?
— Ты рассуждаешь верно, но я, излагая происшедшие события, ещё к твоей персоне не подошёл. Давай дальше послушай. Среди покушавшихся на Тараса Кондратьевича была проститутка Ксения Загорулько. Ты её знаешь?
— Нет!
— Удивительно! За несколько дней до гибели она сообщила следователю о том, что очень хорошо была знакома с тобой и ты вместе с ней и другими членами банды Спицы принимал участие в Сочи в покушении на Тараса Кондратьевича, даже руководил там всей операцией.
— Ты городишь какую-то собачью чушь! Я не желаю её слушать! — возмутился Щербатый, даже пристав со стула в порыве театрального возмущения.
— Присядь, Иван Сергеевич, ты ещё не все услышал, что я тебе хотел сказать, — спокойно осадил Щербатого Волчий Ветер. — Благодаря Загорулько мы узнали, кто был исполнителем заявки на убийство Тараса Кондратьевича. А раз так, то вчера мы с Дмитрием Фёдоровичем прямо от ресторана «Аделина», на глазах у телохранителей, выкрали Сергея Трофимовича Кернова, известного тебе под кличкой Спица, который сейчас находится в укромном месте. Ты знаешь Спицу?
— Никаких колёс, тем более спиц я не знаю.
— Ну что ж, тогда послушай, что говорит Спица о тебе и о Нежданове Юрие Николаевиче, на которого ты тайно работал.
— Где я работаю, на кого и кем, вы знаете. Больше я нигде и ни на кого не работаю.
Щербатый полагал, что у Волчьего Ветра нет доказательств его участия в покушении на Транквиллинова. Рассказ о похищении Спицы он посчитал обманом. Никак телохранители шефа не могли украсть от ресторана Спицу! С таким внутренним спокойствием Щербатый начал слушать запись заявления Спицы.
По мере того как он знакомился с признанием Спицы, разоблачавшим его и Нежданова, настроение Щербатого стало портиться. Кому, как не ему, было знать, что Спица говорит правду! Но, дослушав магнитофонную запись показаний Спицы, он так и не пожелал признаваться Волчьему Ветру в своих преступных действиях.
Слушая их разговор, Транквиллинов подумал: «Непонятно, как Александр Георгиевич сможет добиться от Провоторова признания, если он все отрицает?»
— Значит, ты не хочешь признаваться, что в сговоре с Неждановым, да и по собственной инициативе, совершил несколько преступлений?
— Не совершал я их, а поэтому мне не в чем признаваться.
— Я тебя, Иван Сергеевич, почему-то считал умнее, чем ты оказался на самом деле. Чтобы разоблачить во лжи, достаточно организовать очную ставку со Спицей, но поскольку у меня есть другие доказательства твоей вины, то обойдёмся и без этого.
