Массандрагора. Зов Крысиного короля - Безродный Иван Витальевич
– И все-таки? – нахмурился Пашка, пялясь в небо, как будто в нем можно было увидеть хозяина таинственного голоса. А действительно, откуда он исходил?
– Это зависит от вашей предварительной договоренности, – ответила система. – Я не в курсе, что у вас там за договор, у меня другие функции.
Тунгус противно захихикал.
– Голову тебе отрежу, самозванец! – крикнул он, характерно проводя ладонью по горлу, однако не смея подойти ближе. – Голову, попомни мои слова! Ничего-ничего, сейчас покончим с этим и… А с тобой, шалава, позже разберусь.
– Вы не вправе причинять вред участнику соревнования во время прохождения этапа! – заметил голос. – Личные оскорбления контролера также будут наказываться. Вам вынесено первое предупреждение.
Тунгус злобно сплюнул. «Во время прохождения этапа? – нахмурился Пашка. – А между ними, получается, можно?»
– Так я тоже контролер! – в отчаянии выкрикнул он. – Я контролер, не участник! И мне срочно нужно по делам! Отпустите меня!
Фаронов снова заржал:
– По делам ему нужно, ага… «Отпусти-и-ите меня, тетенька, я больше не бу-у-уду»… Тьфу ты! Страшно стало, да? И правильно! А ты еще заплачь, позови дядю-полицейского…
– Да пошел ты! – огрызнулся Пашка, показав ему неприличный жест.
– Участники, вы тормозите состязание! – проявила недовольство контролерша.
– Ты, баран, как хочешь, а я… – Не договорив, Тунгус кинулся к ближайшей к нему беговой дорожке. – Эй, дура, я готов! Фиксируй!
– Второе предупреждение за оскорбление должностного лица, – заметила Система. – Начинайте, Фаронов. А вам, Крашенинников, я бы не советовала считать ворон, во избежание проигрыша.
– А ты у нас, значит, со знанием поговорок! – огрызнулся на нее Пашка.
– Первое предупреждение, – скучающим голосом ответила контролерша.
И тут, как говорится, понеслось. После «челнока» – приседания и отжимания на время, стометровка, проверка пресса, прыжки с разбега, прыжки в высоту, бросок мяча в кольцо, а после метание молота, который, однако, оказался слишком тяжелым, чтобы запустить его прямо в голову Тунгусу, на тот момент немного отстающему. Все это время они перекидывались крайне злобными взглядами, изредка показывая друг другу «средние пальцы», «отрезание головы», «секс с подружкой», «секс с собачкой» и прочие оскорбительные жесты, в приличной компании демонстрируемые обычно только после принятия на грудь изрядной порции алкоголя.
– И последнее, – торжественно провозгласила контролерша, когда Пашка по ее требованию оттащил молот на место, – бег на тысячу метров. Так уж и быть, дистанцию в три километра сегодня пропустим. Зачет – три минуты двадцать пять секунд, «четверка» – три пятнадцать, «пятерка» – три ноль пять…
Не дослушав, уже порядком взмыленный и шатающийся от усталости Пашка буквально запрыгал на линию старта. Тунгус все еще кидал баскетбольный мяч – как оказалось, игрок был из него никудышный. Фора, однако.
– Не уйдешь! – завопил тот, видя, что Пашка готовится к бегу. – Эй, Машина, я должен бежать вместе с ним! Останови его, живо!
Машина? Пашка нахмурился. Значит, это затеяла Машина? Ну, в принципе логично, здесь же все ею управляется… Так, нужно уговорить контролершу, в смысле Машину, не отдавать Тунгусу оружие! Нужно ей все объяснить! Но как? Ведь этой железяке неправомерные действия вне соревнований были совершенно до лампочки!
– Старт! – незамедлительно скомандовал голос и тут же рассеял последние его сомнения: – Участник Фаронов, вы можете обговорить свои дела с Крашенинниковым позже, сейчас их незачем тут озвучивать. Что, уже закончили с мячом?
Больше не раздумывая, Пашка кинулся бежать. Три минуты ведь закончатся быстро…
Первые двести метров он мчался изо всех сил, сосредоточенно, с полной отдачей и серьезностью, но постепенно до него начала доходить вся абсурдность ситуации, ее трагикомичность и полная нелепость. Вместо того чтобы сражаться, бить друг другу морды или хотя бы бегать по девственным лесам и пампасам, они тут нормы ГТО сдают и премило разговаривают с сумасшедшим роботом-инструктором, не позволяющим ругаться матом или хотя бы обзываться в его присутствии. Нервное напряжение сделало свое дело – он перешел на неспешный шаг и принялся хохотать, утирая слезы кулаком.
– Вы рискуете не сдать норматив, – строго заметила Машина. – Желаете начать заново?
– Нет, – давясь от смеха, ответил Пашка, – не желаю!
– У вас проблемы?
Есть ли у него проблемы?.. Есть ли у него проблемы, черт подери?! Пашка захохотал пуще прежнего, молотя себя по коленкам. Так сильно он давно не смеялся…
– Фаронов перейдет на вашу дорожку, – озабоченно заметила инструкторша. – Он начнет решать свои дела с вами, не закончив этап! А это нарушение дисциплины. Я же не смогу помешать этому! Безобразие… Вот, уже перешел, я же говорила!
– Почему это ты не можешь помешать? – хмыкнул Пашка. – Ты же всесильная Машина! Разве нет?
– К сожалению, во избежание травм спортсменов, между дорожками защитное поле не создается, – ответила инструкторша. – А я на ходу правила не меняю… Осторожно, Крашенинников, он нагоняет вас!
Вытирая лицо, Пашка медленно обернулся. Тунгус, пыхтя, словно паровоз, размахивая сжатыми в кулаки руками и яростно сверкая глазами, несся прямо на него … «Ну что ж, пусть бежит, пусть собьет себе дыхание, ну а мы…» – Пашка принялся разминать пальцы. Давно пора вздуть этого негодяя!
– Это неправильное решение, – снова заметила Машина. – Очень неправильное. Соблюдайте, пожалуйста, дисциплину, участник Крашенинников! Вы что это удумали? Сейчас не время для личных разбирательств, даже не пытайтесь!
– У нас с ним личные счеты… – сквозь зубы процедил Пашка, принимая удобную позицию. Когда-то дядя Коля обучал его боксу, и теперь настало время все это вспомнить. – Вы бы лучше не мешали мне, если уж не помогаете, ладно?
С диким ревом Тунгус налетел на Пашку, они кубарем покатились по гравию, обдирая себе руки и ноги, и принялись наносить друг другу жестокие удары в живот, грудь, лицо…
– Это уже ни в какие ворота не лезет! – возмущенно кричала Машина. – Я же вас обоих дисквалифицирую, вы хоть это понимаете?! Живо прекратите!
Поначалу Пашка одерживал верх: он нанес тяжело дышащему Фаронову серию удачных ударов в живот, два раза боднул его головой в нос, коленом в пах, а затем умудрился заломить ему руку и почти уже перевернул на спину, собираясь схватить за горло, но вскоре инициатива стала переходить к Тунгусу – все-таки тот был на полголовы выше, существенно тяжелее, старше да и в драке явно опытнее. Получив локтем под глаз, а затем болезненный удар в солнечное сплетение, Пашка на мгновение потерял контроль, и Фаронов этим сразу же воспользовался, схватив его за шею и принявшись душить.
– Прекратите! Немедленно прекратите! – кричала инструкторша. – Я буду вынуждена доложить об этом крайне неспортивном поведении вашему куратору! Вы осознаете это?
– Ну что, сучонок, прощайся с жизнью! – шипел Фаронов, все сильнее сжимая Пашкино горло. – Встречай горбатую с косой!
– Пошел ты… – захрипел Пашка и ударил Тунгуса локтем в бок. Тот только засмеялся.
– Ситуация явно нештатная, – озадаченно забормотала Машина. – По крайней мере, такого давно уже не случалось. С одной стороны, инструкция тридцать восемь, параграф семнадцать – это насчет изъятия. Так… Ну, правильно, не могу – на беговой дорожке не предусмотрено. Человек – это же не оружие или психотропные средства, правильно? Таким образом, изоляция участника для предотвращения травмы на данный момент невозможна…
– Но знаешь… – жарко зашептал Тунгус Пашке на ухо, – я тебя все-таки не убью; точнее, не сразу убью. Давай-ка для начала прокатимся до моей резиденции, посидишь там, отдохнешь на диванчике, а я чайку тебе заварю, сиськастых девочек подкину, ты же не против Мэйли, правда? Ну зачем тебе по округе мотаться? Знаешь, тут такое по ночам творится, что не приведи господи…
– …а с другой стороны, инструкция шестьдесят три, параграф семь, – задумчиво продолжал небесный голос, разговаривая сам с собой. – Это о дисквалификации как дисциплинарного взыскания. Он же допускает прямое вмешательство в подобном случае? Допускает. Значит…
