Охотники ночного города - Афанасьев Роман Сергеевич

– Гадать надо, почему Олег не сделал этого раньше, – сказал Кобылин. – Почему он сразу не предположил, что это дело рук некромансера, и не начал расследование. Почему вместо этого весь состав носился как угорелый по городу, стреляя направо и налево.

– Потому что охотникам положено стрелять направо и налево, – отозвался Григорий, и в голосе его зазвучали обиженные нотки. – Этим, знаешь ли, тоже надо кому-то заниматься.

– Это не охотники, а стая дикая, – в сердцах бросил Алексей. – Прав был подземник. Поодиночке все люди как люди, а как в кучу соберутся – толпа.

– Кстати, о стаях, – буркнул Гриша. – Ты уверен насчет оборотней?

– Я же тебе рассказывал. Это их рук дело. И наверняка они что-то еще придумают.

– Пока тихо, – Борода покачал головой. – Не нравится мне это.

– Надо копать, – жестко сказал Кобылин. – Рыть до седьмого пота. Что-то они затевают. Надо их опередить. Узнать, в чем тут дело. И урегулировать вопрос.

– Ишь, слова какие, – Григорий нахмурился. – Где только нахватался? Урегулировать… Пострелять бы их всех, тварей.

– Может, и не пришлось бы стрелять, – тихо ответил Алексей. – Если с умом подойти. Может, по-другому проблему можно решить.

– Э, нет, – ухмыльнулся Борода. – С клыкастыми особо не поговоришь. Это тебе не подземники. Тут кровь за кровь много веков. Ладно, Леша, не горячись.

Борода потянулся и ловко подхватил с края стола полную кружку пива, из стратегического запаса, предусмотрительно принесенного от стойки. Подняв кружку повыше, он двинул ее в сторону Кобылина.

– Давай, Леш, – сказал он. – За твое чудесное спасение. И за успешную операцию.

Кобылин с неохотой поднял свою кружку и стукнул ею о кружку напарника. Шапка жидковатой пены перехлестнула через край.

– Древний обычай, – провозгласил Борода, поднося кружку ко рту. – Сразу видно, что отравы в стакане нет.

Алексей с сомнением отхлебнул из кружки. Праздновать не хотелось – не видел он никаких причин для радости и веселья. Что-то назревало, что-то нехорошее, и от этого на душе скребли кошки. Да и пиво было жидкое да кислое.

– Что дальше-то будешь делать? – спросил Борода, вытирая остатки пены с усов бумажной салфеткой.

– Придумаю что-нибудь, – Кобылин пожал плечами. – Надо бы прикинуть, что затевают оборотни. Обмозговать.

– На рожон не лезь, – посоветовал Гриша. – Не думай, что бессмертный. Это опасное заблуждение. Да, везет тебе, Леха. Но фортуна особа непостоянная. Это когда девка к тебе задом поворачивается – хорошо. А когда сама фортуна…

Кобылин раздраженно махнул рукой и припал к кружке, пытаясь заглушить кислятиной неприятную горечь, проступившую на языке. Не помогло.

– Ты принес? – спросил он хриплым шепотом, отодвигая кружку.

– Сумка под столом, – коротко отозвался Гриша. – Не дергайся, потом посмотришь.

– Спасибо, – искренне сказал Кобылин. – Спасибо, Гриш.

– Принес сколько смог, – отозвался Григорий, задумчиво пощипывая кончик бороды. – Вряд ли такое получится еще раз.

– А что, Вещий не велит? – ухмыльнулся Кобылин. – Он следит за вами всеми, что ли?

– Да нет, – отмахнулся Борода. – Про тебя в конторе не вспоминают. При Олеге. За глаза судачат, конечно, но официально про тебя ни слова. Был Кобылин да весь вышел. Забыли. В приказном порядке.

– Понятно, – протянул Алексей с затаенной угрозой. – Списали, значит.

– Списали, – кивнул Григорий. – И скажи спасибо, что списали, а не выписали. Понимаешь, о чем я? У нас, конечно, не контора глубокого бурения, но кто знает, что начальству в голову стукнет.

– Я понял, – буркнул Кобылин. – Премного благодарен. Ты поэтому советовал на рожон не лезть? Не мозолить глаза конторе, не создавать конкуренции?

– Не создавать ненужного шума, – мягко поправил Борода. – Не привлекать к себе внимания. Ты посидел бы тихо полгодика. Глядишь, забылось бы многое. А может, даже все.

– Не могу, – честно признался Кобылин. – Может, и хочу, но – не могу, Гриш. Как подумаю, что сейчас волосатики что-то затевают, так и подмывает выскочить на улицу да учинить всем встречным поперечным допрос с пристрастием.

– Верю, – Борода печально вздохнул.

– А что про меня говорят? – спросил Кобылин, нащупывая ногой тяжелую сумку под столом. – Ну, не при Олеге.

– Говорят, что дурак, – буркнул Григорий. – Женька Бонд страшно поругался с Олегом из-за тебя.

– Ну? – удивился Алексей. – И чего?

– Да ничего, – отмахнулся Борода. – Не в первый раз. Помирились потом, общее дело важней. Ребята-то тебе сочувствуют. Вроде как героем тебя считают. У тебя больше дел на счету, чем у иных старичков.

– А старички – завидуют? – криво ухмыльнулся Кобылин.

– Чего дуракам завидовать, – вздохнул Борода. – Старички ставки делают, как долго ты продержишься. На сколько твоей удачи хватит.

– Понятненько, – сухо отозвался Кобылин и хлебнул пива, что казалось теперь не таким уж кислым.

– Ты не бесись, – мягко сказал Борода. – Пережди малость, пока гнев уляжется. Тебе сейчас нужна холодная голова. Опять ты меня удивил Леха. Это другие думают, что тебе везет, а я вижу, есть в тебе огонек. Искорка. Только не давай ей в пожар разгореться, понимаешь? И сам сгоришь и других спалишь.

– А тебе-то что? – буркнул Кобылин, нагрубив больше от неожиданности, чем от вредности. – Ну, загорюсь синим пламенем, и что?

– А то, что двух Вещих Олегов город не вынесет, – спокойно отозвался Борода. – Нам и одного многовато.

– А, – отозвался Кобылин, от неожиданности открыв рот. – Я как-то… не думал об этом.

– А ты подумай, – посоветовал Григорий, неловко выбираясь из-за стола. – Подумай, откуда берутся такие… Обиженные.

Кобылин вскинулся, отставил кружку, начал подниматься, чтобы помочь другу, но тот вскинул руку.

– Сиди, – велел он. – Мне уже пора. А ты уходи минут через пятнадцать после меня. А лучше через полчасика.

– Уже уходишь? – с тоской спросил Кобылин. – Ты прости, если обидел, Гриш, я сейчас сам не свой. Так и тянет с кем-то поцапаться. Выговориться.

– Все нормально, – прогудел Борода, похлопав друга по плечу. – Мне пора на процедуры.

– Может, на следующей неделе увидимся?

– Не знаю, – Григорий покачал головой. – Знаешь, я в больницу собираюсь лечь. Что-то у меня с ногой неважно. С суставом какая-то штука приключилась, когда я упал. Стар я стал для всего это дерьма, как говорил один генерал.

– О! – поразился Кобылин. – Как же ты сюда дошел?

– Как как, каком кверху, – буркнул Борода. – На машине приехал. Потихоньку, полегоньку, аккуратненько, без фанатизма. А ты думал, я эту сумку от дома пер?

– А, – протянул Алексей. – Так вот ты что имел в виду. А я думал, Вещий правда запретил видеться со мной.

– Не, – Григорий кровожадно ухмыльнулся в бороду, став похож на пирата. – Кишка у него тонка мне что-то запрещать. Но и правда не знаю, когда теперь увидимся. Ты побереги себя, Леха, ладно?

– Конечно, – искренне пообещал Кобылин. – Не буду лезть на рожон, вашеблагородь.

Борода рассмеялся и снова хлопнул напарника по плечу.

– Ладно, Кобылин, – сказал он, все еще ухмыляясь в бороду. – Пора мне, но, даст бог, свидимся.

Кобылин поднял руку и поймал пятерню напарника, крепко пожал.

– Ты, Кобылин, конечно, дурак, – задумчиво произнес Борода, освобождая пальцы из хватки Кобылина. – Но операцию ты в одиночку провел?

– Провел, – немного неуверенно согласился Кобылин.

– Дело, как ты там выразился, – урегулировал?

– Ну да…

– Жив остался?

– Да вроде жив пока, – растерянно отозвался Алексей. – А что?

– Поздравляю тебя, Леша, – сказал Борода, запуская руку за отворот своей огромной кожаной куртки. – Держи, охотник.

На стол перед Кобылиным хлопнулась толстая тетрадь в клеенчатом переплете. Пухлая, растрепанная, с темными пятнами от кружки на темно-синей обложке.

– Это что? – удивился Кобылин.

– Пригодится, – тихо сказал Борода. – Тебе она сейчас нужнее.