Сергей Москвин - Активная мишень
Теперь, когда он был вооружен, следовало оценить обстановку. Чуть приподнявшись на сиденье, Ахмед взглянул в закрепленное на борту кабины зеркало заднего вида. Но «КамАЗ» стоял так, что в зеркало можно было разглядеть только заехавшую на ремонтную площадку «Ниву», в то время как ее хозяина видно не было. Ахмед переместился ближе к двери, чтобы получить больший угол обзора. В этот момент хозяин «Нивы» задал свой вопрос, и Ахмед чуть не задохнулся от гнева. Этот голос он запомнил даже лучше, чем голос полковника Бондарева. Голос принадлежал человеку, взявшему его в пассажирском поезде на мурманском вокзале, а потом конвоировавшему его в Чечню, когда Мадина подстроила его освобождение. Ахмед не знал имени своего кровного врага, при нем спец-назовца никогда не называли ни по имени, ни по фамилии, но ненавидел его не меньше, чем полковника Бондарева, который допрашивал его после ареста. И вот этот спецназовец вновь стоит у него на пути. Ахмеду нестерпимо хотелось вынырнуть из кабины и, распоров своему кровному врагу живот автоматной очередью, выпустить наружу его кишки, и он мечтал только о том, чтобы спецназовец отошел в сторону, подставившись под выстрел. И это произошло! Задав очередной вопрос Рамзану, спецназовец отступил вправо и вышел из-за заднего борта «КамАЗа». В ту же секунду Ахмед оттолкнул незапертую дверь и, выставив из кабины автомат, полоснул по своему врагу длинной очередью…
Боковым зрением Антон увидел, как от сильнейшего удара распахнулась правая дверь КамАЗа, и из кабины грузовика наполовину высунулся человек с автоматом в руках. Антон отпрянул назад, под прикрытие заднего борта. В то же мгновение тишину расколол грохот автоматной очереди:
– Та-та-та-та!!!
Пули выбили асфальтовую крошку под ногами, правее и позади Овчинникова, обдав жаром его лицо. Но все же реакция капитана спецназа оказалась быстрее, чем у вывалившегося из кабины боевика, и он успел нырнуть за задний борт «КамАЗа» до того, как автоматчик поймал его на прицел. Несколько последних выпущенных боевиком пуль врезались в железный борт грузовика, и автоматная очередь резко оборвалась.
Второго боевика, которого Антон принял за водителя «КамАЗа», на прежнем месте уже не было. Едва раздались первые выстрелы, он бросился на асфальт и проворно вполз под днище грузовика. Овчинников не стал на него отвлекаться. Наибольшую опасность в данный момент представлял укрывшийся в кабине автоматчик. Его и следовало уничтожить в первую очередь. «А ведь еще где-то должен быть третий», – подумал Антон, выхватывая из-за пояса пистолет и бросаясь вдоль левого борта КамАЗа к его кабине.
– Бах! – раздался сзади одиночный пистолетный выстрел.
И резкая боль пронзила спину Антона чуть выше левой лопатки…
Когда появившаяся на дороге белая «Нива» внезапно затормозила и, свернув на ремонтную площадку, подъехала к «КамАЗу» с орудием, Хамид замер на месте от неожиданности и до крови прикусил губу. Но соленый привкус крови во рту мгновенно вернул его к реальности, разрушив сковавшее бригадного генерала оцепенение. Не получив от Ахмеда на это счет никаких указаний, Хамид инстинктивно нырнул за стену автобусной остановки. Тут же хлопнула дверь «Нивы» и раздался громкий и требовательный голос ее водителя. Он был один. Осторожно выглянув из-за автобусной остановки, Хамид убедился, что в машине больше никого нет. Тем не менее водитель «Нивы» намеренно обострял обстановку, и бывший полковник службы национальной безопасности Ичкерии понял, что схватки не избежать, и, вынув из-за пояса пистолет, аккуратно взвел курок. Не понаслышке зная, как следует вести слежку, он не буравил взглядом спину водителя «Нивы», а контролировал его ноги и, когда одновременно с грохотом автоматной очереди тот рванулся в сторону, предугадал его бросок. Воспользовавшись тем, что незнакомец, оказавшийся, судя по его проворству, бойцом спецподразделения, сосредоточил все свое внимание на Ахмеде, Хамид вышел из-за остановки и, прицелившись ему в спину, нажал на спуск…
Левая рука и даже левая часть шеи также отозвались протяжной ноющей болью. Понимая, что он оказался под огнем третьего террориста, Овчинников нырнул в сторону, уходя из-под прицела, и сейчас же вскинул правую руку и, не оборачиваясь, дважды выстрелил на звук прозвучавшего выстрела:
– Бах! Бах!
Его ответная стрельба изрядно напугала боевика. Во всяком случае, новых выстрелов с его стороны не последовало, что позволило Антону добежать до кабины «КамАЗа». Увы, она оказалась пуста. Очевидно, автоматчик разгадал его намерения и выпрыгнул из машины. Сообразив, что вооруженный автоматом и поэтому самый опасный боевик не успел отбежать от машины, Овчинников бросился к «КамАЗу», чтобы обогнуть машину со стороны кабины, тем самым оказавшись у ее правого борта, где рассчитывал застать выпрыгнувшего из кабины боевика. Но каждый шаг, дающийся с неимоверными усилиями, отзывался в спине и левом плече острой режущей болью, и Антон понял, что не успеет застать террориста врасплох. Осознав это, он понял, что раненый не сможет в открытом бою противостоять сразу трем боевикам. Силы быстро покидали его, и перемещаться по площадке становилось все сложнее. Оглянувшись вокруг, Антон увидел всего в паре метров от себя сложенную из железобетонных блоков и плит автомобильную эстакаду и, собрав остаток сил, рванулся к спасительному укрытию.
Задев раненым боком за основание эстакады, он вбежал под железобетонный настил и в изнеможении опустился на колени возле шершавой холодной стены, когда снаружи по эстакаде застучали пули, а потом послышались короткие, отрывистые команды главаря террористов. Ахмед аль-Рубеи – Овчинников узнал его голос – отдавал приказы своим боевикам…
Каким-то чудом спецназовец успел отпрянуть за машину. Вот только что он был на месте, но стоило Ахмеду вдавить спуск, как враг ушел с линии огня, и предназначавшиеся ему пули врезались в асфальт или срикошетили о стальной борт грузовика. Изрыгая проклятия, Ахмед кубарем выкатился из кабины «КамАЗа», но сейчас же оказался на ногах и бросился вдогонку за своим врагом, чтобы настичь и наконец прикончить его. Со стороны автобусной остановки сухо треснул одиночный пистолетный выстрел – Хамид наконец-то вступил в бой. В первый момент Ахмеда удивила непонятная пассивность Рамзана, хотя минометчик не производил впечатление трусливого шакала. Но он тут же сообразил, что, завладев автоматом Рамзана, оставил того без оружия. Ничего, с одним русским псом они справятся и вдвоем с Хамидом, а у минометчика другое оружие и другая задача.
С автоматом наперевес Ахмед выбежал к заднему борту грузового трейлера, но врага там тоже не оказалось. Еще во время прошлой схватки в поездном купе он заметил, что спецназовец на редкость шустр и подвижен. Но на этот раз ему не уйти от возмездия Карающего Ахмеда. Выставив ствол автомата из-за заднего борта, Ахмед снова нажал на спуск и слегка повел стволом из стороны в сторону, выпустив расходящуюся веером очередь, после чего выглянул из-за машины. Пусто! Русского нигде не было, только со стороны автобусной остановки, размахивая пистолетом, бежал Хамид.
– Он за кабиной! – крикнул Хамид на бегу. – Я его ранил, в спину!
Вайнах ранил бойца коммандос?! А почему нет, ведь он же стрелял ему в спину. Тогда это просто отлично… Ахмед жестом показал Хамиду, что ему следует справа обежать грузовик, и, выждав, когда он это сделает, с противоположной стороны тоже рванулся к кабине. Они синхронно вынырнули из-за машины и практически одновременно вскинули оружие. Но спецназовца перед кабиной «КамАЗа» уже не было. Сбежал! Ахмед в бешенстве завертел головой и на блочной опоре эстакады увидел смазанное пятно крови. Хамид не солгал – он действительно ранил русского! Вскинув автомат, Ахмед выпустил по эстакаде длинную очередь, но рикошетирующие пули только оставили выбоины на ее бетонных блоках, похоже, даже не задев укрывшегося под эстакадой врага. Но теперь он был зажат в капкан, из которого не было выхода.
– Рамзан! – не оборачиваясь крикнул Ахмед. – Твой шнур в кабине, на сиденье. Возьми его и кончай с реактором. А мы с Хамидом прикончим гяура. Потом все вместе уйдем на его машине.
Отдав приказание минометчику, он жестом подозвал к себе Хамида и показал ему, как следует обогнуть эстакаду, чтобы зайти к врагу с фланга. Хамид понимающе кивнул, но уж очень нерешительно, если не трусливо, двинулся в указанную сторону. А Ахмед положил палец на спусковой крючок и впился взглядом в бетонные опоры эстакады, стараясь определить, за какой из них укрылся его кровный враг…
«Кончай с реактором! – молнией пронзила мозг Антона прозвучавшая команда. – Как террористы собираются это сделать, ведь нигде в округе нет миномета?! Если только… он у них не в кузове „КамАЗа“?!» Овчинников вспомнил, как первый террорист хотел плотнее закрыть створки трейлера, когда он спросил, что находится в фуре, и со всей ясностью понял, что не ошибся в своем предположении. Чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу, нужно было во что бы то ни стало, любой ценой помешать террористам. Мобилизовав усилием воли оставшиеся силы, Антон на четвереньках переполз к противоположной опоре и, обогнув ее, выбрался из-под эстакады. Теперь его отделяли от террористов и их машины два ряда железобетонных блоков. Но террористы собрались прикончить его, значит, кто-то из них непременно сунется под эстакаду. Зная повадки Рубеи, Овчинников не сомневался, что тот не будет подвергать себя опасности и пошлет добивать раненого противника кого-то из своих боевиков. Антон привалился спиной к опоре и, обхватив двумя руками пистолет – удерживать оружие одной рукой становилось все тяжелее, – обратился в слух. Сначала он услышал какую-то возню. Потом хлопнула дверь «КамАЗа» – очевидно, Рамзан полез в кабину за шнуром. А спустя еще несколько секунд со стороны въезда на эстакаду послышались крадущиеся шаги. Антон начал считать их про себя, мысленно следя за перемещением боевика, и, когда тот остановился, внезапно вывалился из-за бетонной опоры. Он увидел перед собой ноги боевика, остановившегося напротив въезда, успел услышать его голос:
