Борис Бабкин - Наемник
— Хрен его знает, что там грохнуло, — услышали они быстро приближавшийся молодой мужской голос.
— Сейчас узнаем, — уверенно проговорил второй. Со скалы спрыгнули три напряженные, готовые к действию фигуры.
— Видишь! Ничего здесь нет! — уже спокойнее заметил первый голос. Неожиданно ярко вспыхнул фонарик. Пучок света, пронзая темноту, высвечивая камни, коряги и растения, медленно двинулся к кусту, за которым лежали Надя с Сергеем.
— Не двигайся, — услышала женщина горячий шепот.
— Рябов! — раздался сверху резкий голос. — Зачем спустились?
— Нам показалось, что здесь кто-то есть, — виновато отозвался человек с фонарем.
— Сюда! — зло приказал голос сверху. Уже не таясь, освещая дорогу, трое солдат стали быстро подниматься наверх.
— Пронесло, — облегченно выдохнул Ковбой.
— Куда теперь? — еле слышно спросила женщина.
— Чуть ниже река. Сделаем плот и — вперед, — так же тихо, но гораздо веселее ответил Серов.
* * *Пепеляев всматривался в красивое даже после смерти лицо Марии.
— Чего загрустил? — подошел к нему полковник спецназа.
— Она пыталась бежать? — спросил майор.
— Хрен ее знает, — раздраженно отмахнулся спецназовец. — Озверели ребята. Восьмерых убили и раненых двенадцать человек. У ОМОНа двадцать погибших, раненых полно. У тебя-то как?
— Трое погибли и ранены пятеро. Мы за вами шли, — подрагивающими руками майор достал сигареты.
— А этих? — кивнул на труп Барона полковник.
— Сорок шесть трупов. Восемнадцать раненых. Задержано двадцать три. В основном женщины.
— Ты этого знаешь? — присел рядом с Бароном полковник.
— Федор Артемьев. Вор-рецидивист. В розыске уже три года. Из лагеря бежал. Друг Лапы, — Пепеляев усмехнулся. — Здесь моих знакомых полно. Человек двадцать. Вон там, у колонны, Антошин Семен. Кличка Ангел. Защищая жену, изуродовал двух милиционеров...
— Ни хрена себе! — изумленно перебил его спецназовец. — Это как же он жену от вас защищал? Просвети!
— На рынке она торговала чем-то, — поморщился майор. — А эти двое пьяные были. Ну и поволокли ее в отделение. Он увидел, вступился. Ему и дали десять лет. Через два года бежал.
— Ты его знал по воле?
— Воевали вместе. Его там и ранило.
— Что-то я ничего не пойму, — закуривая, полковник вопросительно взглянул на майора. — Вы почему не брали этих беглых-то?
— В Москве кто-то из прокуратуры не давал. Прикрытие у Профессора сильное было. Но сейчас-то все! Я из него все соки выжму! — твердо пообещал Пепеляев.
— А к золоту охрану поставил? — прекращая неприятный разговор, посмотрел»он на полковника.
— Сразу, как увидел, — ухмыльнулся тот. — Я думал, мне на все эти драгоценные штуковины плевать. Но здесь такая красота, — он шумно выдохнул. — Кто же это все наладил-то?
— Здесь много чего непонятно, — задумчиво отозвался Пепеляев. — Ведь сколько разных комиссий было! Неужели про подземелье не знал никто?
ГЛАВА 103
— Значит, это ты сдала американку? — густо захохотал мужчина. — Ну, Марго, — сквозь смех выдавил он.
— Я просто поторопила ее с отъездом, — холодно ответила женщина. — Чтобы у Петровича не оставалось иллюзий на будущее. Но это дело только мое. А ты, Профессор, — она подалась к нему ладным телом, — почему не говорить о главном? Ведь товар у тебя!
— Милая Маргарита, — засмеялся мужчина. — Уж лучше бы ты не покидала землю обетованную.
— Это почему же?
— В Израиле ты забыла о русском правиле: двое дерутся — третий не лезь.
— Но с Петровичем именно я начала войну! — вспылила женщина.
— И сразу проиграла ее, — насмешливо заметил Профессор. — Ведь твой наемник должен был убить его и погибнуть сам. Не так ли?
Женщина нервно закурила.
— Именно так! — зло подтвердила она. — Для этого я и дала Сергею тетрадь с частичкой биографии Любимова. Но произошло непонятное! Любимов отправляет Сергея телохранителем Алферовой. — Женщина вскочила и прошлась по комнате.
— А почему ты решила, что этот Серов убьет Любимова? — спросил Профессор.
— Он был другом моего мужа, — остановилась Маргарита. — И я уверена, что Николая убили по приказу Петровича.
— В этом его убедила ты?
— Хватит, — недовольно поморщившись, сказала женщина. — Я здесь для того, чтобы выяснить, где товар. И, надеюсь, в память о наших встречах ты поможешь мне. Или тебе так пришлись по нраву мягкие ляжки этой портовой шлюшки Люсик, что ты не захочешь вспомнить наши...
— Ты сама шлюха! — в комнату ворвалась разъяренная рыжая женщина. Отбросив сумочку, она с ходу влепила Маргарите полновесную пощечину. Покачнувшись, та ответила не менее слабым ударом кулака. Через мгновение по комнате, взвизгивая и обмениваясь звучными ударами, поддернув юбки, гулко стуча по полу каблуками, кружился вихрь двух юбок. Профессор растерянно метался вокруг уже сцепившихся женщин. По его лицу было понятно: вмешиваться в этот «хоровод» из двух сильных женских тел он просто боится. Письменный стол, затрещав под тяжестью свалившихся на него тел, развалился. Женщины грохнулись на пол.
— Лом! — заорал Профессор. В комнату ворвались четверо крепких парней. Увидев обнаженные ноги возившихся на полу женщин, удивленно замерли.
— Козлы! — заорал мужчина. — Вы что, сеансы ловите? Парни рванулись вперед и, ухватив женщин за руки, растащили их.
ГЛАВА 104
Упершись складками подбородка в мягкие ладони, уставившись немигающим взглядом бесцветных глаз в лежащий перед ним лист бумаги, Любимов долго сидел неподвижно. Худощавый мужчина среднего роста, привлекая внимание старика, негромко кашлянул. Петрович, вздрогнув, вскинул голову.
— Кто еще знает об этом? — сипло спросил он.
— Из твоих — никто, — правильно понял его худощавый.
— И не должны знать! — резко проговорил старик. — Уважали Романа. И если узнают, не простят его гибели. А мне это сейчас совсем ни к чему.
Скомкав лист бумаги, он снова посмотрел на стоящего:
— Что Архивариус знает о самоубийстве Лялина?
— Перед этим его задержали ребята из МБ, в гостинице «Метрополь», в номере какой-то американки. Ее Интерпол разыскивает.
— И что? — нетерпеливо воскликнул Петрович.
— Узнали, кто он, и отпустили. Но колоть все равно бы стали. А тут еще запрос на Рудина из Магадана пришел.
— Что за запрос?
— Убит Рудольф в Ягодном, в гостинице. Лялин держал этого отставного майора на коротком поводке. Ведь все знали, что поэтому лысый и не сел, когда его с иконами накрыли.
— А американку эту взяли? — нетерпеливо спросил Петрович.
— Ушла, — засмеялся мужчина. — Часа за три до того, как Лялина в гостинице повязали. И как в воду канула. Наши сыскари, конечно, заверили парня из Интерпола, что найдут. Но она уже в Швеции где-нибудь.
— Если что-то еще узнаете, сообщи немедленно, — небрежно бросив на стол пачку денег, проговорил Любимов.
— Тебя Архивариус хочет видеть, — засунув руки в карманы джинсов, сказал худощавый.
— Зачем?
— Мне-то откуда знать?
— На днях загляну, — немного подумав, решил Любимов.
— Ты уж поторопись, — усмехнулся худощавый. — Болен Архивариус.
ГЛАВА 105
— Сергей! — отчаянно закричала Надя. Сильный порыв ветра бросил ей в лицо крупные капли дождя. Пронзив темное небо блестящим всполохом молнии, грянул гром. Дрожа от пронизывающего насквозь ее мокрую одежду сильного ветра, обхватив плечи руками, женщина присела за обломком скалы.
После того как на них чуть было не наткнулись омоновцы, они около двух часов шли по берегу большой реки. Затем, когда поднявшееся солнце возвестило о наступлении нового дня, ушли от реки и поднялись на вершину сопки. Одолевавшие ночью и утром у реки комары пропали. Надя хотела есть и еще больше спать. Солнечный свет резал глаза. Она с трудом, ни на что не реагируя, шла за Серовым. Заметив ее состояние, он предложил отдохнуть.
Наскоро соорудив из длинных тонких ветвей молодого стланика шалаш, прикрыв его сверху большими листьями лопуха, чтобы не так припекало солнце, Серов нарвал и набросал в шалаш кучу мягкой травы. В тени, на мягкой зелени женщина мгновенно уснула. Проснулась она часа через три от оглушительного треска грома.
Сергея в шалаше не было. Несколько минут, сложив руки рупором, она звала его. Постепенно усиливающийся ветер смел хлипкое строение и разметал по кустам травяную подстилку. Хлынул проливной дождь. Дрожа от холода. Надежда заплакала. Ее охватил ужас. Она не знала, что делать, куда идти.
— Прости, Алешка, — всхлипнув, прошептала Соколова. — Прости меня.
— Интересно, — вздрогнула она от раздавшегося над ухом голоса, — природа за нас или против?
