Владимир Колычев - Силовой вариант
— Сука! — выдавил из себя Макс.
Не побоялся показать, в каком он гневе. Но все равно не мужчина. «Сука!» Ну разве ж можно говорить такое женщине?
Вроде бы не сильно Степан выбросил вперед кулак. С глухим звуком содрогнулась грудная клетка Макса. Как мешок с навозом он отлетел к стене и размазался по ней.
Артур проснулся оттого, что кто-то тронул его за плечо. Открыл глаза и увидел Макса.
— А-а, жрать привез…
Только ответил чей-то женский голос:
— Пулю он тебе привез…
Артур увидел, как из-за спины Макса появилась Жанна. Строгий взгляд, сосредоточенное лицо. И пистолет в руках. Черное жерло ствола смотрит ему в лоб.
— Ты чего? — Артур почувствовал, как ноги заливает предательская тяжесть.
— Вот, пришла за мужа своего покойного посчитаться…
— Жанна!.. Не надо!..
— А ты думаешь, Юрий хотел умирать?
— Я его не убивал…
— Его убил ты!
Жанна нажала на спусковой крючок. Пистолет выстрелил, и ему в лоб больно ударила пуля.
Артур прикоснулся рукой к ране, посмотрел на руку. Увидел на пальцах кровь… Только почему он жив?
Да это краска!.. Просто краска… Жанна просто взяла его на понт.
— Ну ты тварь! — Он сорвался с места.
Хотел наброситься на нее. Но ему не дали. Откуда-то возник Волчара, а за ним и его волчата.
Менты схватили его, заломали. Послышалось щелканье наручников, и на запястьях своих Артур почувствовал холод стальных браслетов.
Все очень просто. Никакой погони, никакой стрельбы. Менты появились, когда он спал. Сначала устроили спектакль с участием Жанны. Напугали до смерти. А затем повязали, как какого-то сопливого пацана. Артуру было даже обидно…
Только ошибается Волчара, если думает, что сломил его. У Артура есть деньги, есть знакомые адвокаты. Он им заплатит, через них же ублажит и судей, и прокурорских следаков. И скоро снова выйдет на свободу. У него есть опыт.
Ему ничего не будет, все обвинения с него будут сняты. Надо только молчать.
* * *Степан доставил Трутнева к себе в отдел. Допросил по делу о похищении Жанны. Но тот молчал. Степан уже хотел прессинг к нему применить. Но появились муровцы. Трутнева они считали своей собственностью. Слишком много дел лихих он натворил.
Его забрали на Петровку — Степан против этого не возражал. Домой он отправлялся со спокойной совестью и с чувством исполненного долга.
А дома его никто не ждал. Только записка.
«Степан, я у себя. Жду! Жанна».
Ну вот и отлично. Жанна обещала ему чудесную ночь. После того как она перестанет бояться Артура. А тот уже в «Петрах». Степан сделал свое дело и теперь ждал щедрой награды. Как на крыльях летел он в дом Жанны.
Он ожидал чудесной ночи. И она пришла. Только встречал он ее с тряпкой в руке. Жанна воспринимала его как мужа. И без зазрения совести сунула ему в руки тряпку и швабру.
— Сегодня у нас генеральная уборка…
Вот она, чудесная ночь. Успокаивало только то, что и она сама ползала вместе с ним на карачках, мыла, чистила, наводила лоск. А попутно готовила ужин. Только этот ужин грозил стать завтраком.
Остановились они лишь под утро.
— Ну, вот и все…
И, не обращая никакого внимания на страдальческую гримасу Степана, Жанна направилась в душ.
А потом они ужинали. Вернее, завтракали. При полном параде. Но без свечей. Какие свечи, когда за окнами уже светло?
— Ты устал, дорогой? — спросила она. И нежно ему улыбнулась.
— Не бойся, я больше не заставлю тебя делать генеральную уборку…
— Ну почему же, я не против…
— Не ври… Степан, ты должен понять, это была ритуальная уборка…
— Ритуальная?.. Разве кто-то умер?
— Да. Умерло мое прошлое. Остался только ты. И мой Давид. Завтра мы его заберем к себе. Я даже не спрашиваю, хочешь ты этого или нет…
— Потому что знаешь, что я скажу «да»…
— Потому что знаю, что я тебе нужна… Ее глаза подернулись сладкой дымкой. Она потянулась к нему, поймала его губы.
— И ты мне нужен, — прошептала она.
* * *Артур ликовал.
— Я все уладил… — говорил ему адвокат. — Против вас, Артур, ничего нет. Почти ничего. Только похищение женщины. Она дала против вас показания…
— Жанна?
— Да, Жанна Артюхова… Но ничего страшного. Это дело мы как-нибудь утрясем. Это я вам обещаю…
На допросах Артур молчал. Знал, что в молчании его спасение. И Квадрат молчал — Артур уже знал об этом. И другие пацаны из его «бригады» молчали. Рано или поздно они все окажутся на свободе. И возьмутся за старое. Назло всем. Назло Волчаре.
— Я уже договорился с Иваном Михайловичем, — сказал адвокат
И нацарапал на клочке бумаги: «Пятьдесят тысяч долларов». Именно столько берет за свое содействие следователь, ведущий его дело.
Артур согласно кивнул. Пятьдесят тысяч долларов — не очень большая цена за свободу.
Правда, это только начало. Придется платить и платить… Но деньги — дело наживное. Он без сожаления расставался с ними. Главное, он получил доступ к своим заграничным счетам.
* * *— Ничего поделать не могу, но Трутнева придется отпустить, — заявил следователь прокуратуры. — Пока под подписку о невыезде…
Степан приехал к нему, чтобы узнать, как продвигается дело. А услышал какую-то чушь.
— Иван Михайлович, я не понял… Он и в самом деле ничего не понимал.
— А в чем, собственно, мы можем обвинить Трутнева? В оказании сопротивления работникам милиции?.. Да, есть основания подозревать, что в трех джипах, которые пытались задержать сотрудники дорожно-постовой службы, находился Трутнев. И это по его прямому указанию бандиты из последней машины отстреливались от сотрудников ДПС. Но это лишь подозрения, не подкрепленные фактами. Невозможно доказать, что Трутнев находился в одной из машин, невозможно доказать, что он давал команды…
Следователь долго убеждал его, что Трутнев ни в чем не виновен.
— А три члена его группировки? Те, которые задержаны уголовным розыском ОВД «Битово»…
— Я не понимаю, о каких членах группировки вы говорите? — нагло посмотрел на него следователь. — Граждане Токарев, Давтян и Гмызов нашли на улице ключи с указанием адреса, решили отнести их хозяевам, а там их ждали сотрудники вашего отдела. Я допрашивал их. И все они отрицают свою принадлежность к так называемой группировке Трутнева…
Вообще-то этого и следовало ожидать.
— А похищение гражданки Артюховой? Ее показания…
— К сожалению, у нас есть основания считать, что это оговор…
— Что?!
— Гражданку Артюхову похитили совершенно другие люди. А показывает она на Трутнева. Это называется сведением личных счетов… Ведь они когда-то были знакомы…
— Ух ты, вы и это знаете. А может, вы знаете, что этот подонок застрелил ее мужа?
— К сожалению, эта версия не подтверждена следствием…
— Слушай сюда, Иван мать твою Михайлович. — Степан с трудом удерживался от того, чтобы не размазать этому ублюдку нос по щекам. — Я не знаю, сколько тебе отстегнул Трутнев…
— Что вы себе позволяете?
— Заткнись!.. Я могу тебя уничтожить. Не физически, нет. Морально… Но я не буду делать этого. Не хочу с дерьмом связываться… А заказ на освобождение Трутнева ты не выполнишь. Это я тебе обещаю!..
Степан поднялся со своего места. И вышел вон из кабинета. И громко хлопнул за собой дверью.
* * *— Трутнев! С вещами на выход! — объявил «попкарь».
Артур поднялся со своего места. Довольно улыбнулся.
— Ну, братаны, бывайте. Окажетесь на свободе, заходите. Погудим…
В камере следственного изолятора он чувствовал себя как рыба в воде. Все-таки десять лет строгого режима за ним. Все тюремные законы назубок знает. В общем, он умел себя поставить. Братва на хате его уважала…
Артур очень удивился, когда «попкарь» повел его не на выход, а к другой камере.
— Эй, меня же должны освободить, — растерянно пробормотал он.
— Не знаю. Приказано перевести в другую камеру…
А камера эта оказалась ужасной. Переполнена до безобразия. Место на «шконках» только для чересчур крутых. «Мужики» и «лохи» сидели на полу или просто стояли.
Артур пытался заявить о себе. Но со «шконок» поднялись два здоровяка, подошли к нему.
— Ты что-то вякнул? — презрительно скривился один.
— Э-э, чо за дела, пацаны, я свой…
— На болте у петуха ты свой!
Артур дернулся, чтобы спросить за такое оскорбление. Но жлобы опередили его. Их тяжелые кулаки градом обрушились на него. Артура свалили на пол и давай месить ногами. Остановились, когда он перестал подавать признаки жизни.
Очнулся он на том же месте, где его избивали. В мутной пелене перед глазами он увидел все тех же жлобов.
— Ты Черепка помнишь? — гнусно ухмыльнулся один.
