Три кварка (из 2012 в 1982) - Тимофеев Владимир

– А что врачи говорят?

– Ничего эти чертовы эскулапы не говорят, – со злостью ответила женщина. – Прибежали, глянули, сказали, что изменений нет. Толком ничего объяснить не могут, а туда же. Щеки надуют и, что ни спросишь, ответ один. Состояние тяжелое, но стабильное.

– Так они что, совсем ничего не заметили?

– Совсем. Пока они до палаты добрались, все в норму пришло.

– Так, может, и впрямь… показалось?

– Ничего мне не показалось! – вспыхнула Жанна. – Через десять минут он снова все то же самое, а потом еще раз, и еще, и даже сильнее! Я чуть с ума не сошла! Блин! Да на меня там все как на идиотку смотрели. Думали, чокнулась баба! Крыша у дуры поехала! Вся больница уже, наверное, обсуждает.

– Вся больница? – усомнился Михаил Дмитриевич. – Неужели все так печально?

Отвечать на его слова Жанна не стала. Только щекой дернула, а затем, прикрыв глаза и сцепив пальцы в замок, принялась медленно раскачиваться из стороны в сторону. Видимо, чтобы опять не сорваться и не выплеснуть всю накопившуюся за ночь злость на своего нынешнего собеседника.

Успокаивалась она примерно минуту. А успокоившись, с решительным видом повернулась к товарищу подполковнику:

– Я жду, Михаил. Рассказывайте, что у вас за дела с этим охламоном Синицыным. И только попробуйте хоть что-то от меня утаить!

Смирнов почесал за ухом, хмыкнул и ненадолго задумался. «Рассказывать ей все или не рассказывать? Черт знает. А, впрочем… почему бы и нет? Женщина она решительная, все равно рано или поздно сама до всего докопается. Да и вообще, она ведь Андрею жена, а не просто так, погулять вышла. Не стоит ее оставлять в неведении. Как-то это… нехорошо…»

– Видите ли, Жанна, – «издалека» начал Михаил Дмитриевич. – То, что я вам сейчас расскажу, может показаться вам странным и в чем-то даже нелепым, но…

– Плевать на странности, – усмехнулась женщина. – Вы, Михаил, кота не тяните. Не надо лишних вступлений, давайте сразу к сути переходить. Меньше лирики, больше дела.

– Ну что ж, к делу, так к делу, – согласился Смирнов. – Тогда слушайте и, очень вас прошу, постарайтесь поверить…

Рассказ его (или, скорее, доклад) длился минут пятнадцать. В теорию товарищ подполковник не углублялся, поскольку и сам ее не очень-то понимал, говорить старался простыми словами, доходчиво и без «псевдонаучных подробностей». Жанна слушала молча, сложив на коленях руки, устремив отрешенный взгляд в одну точку. Просто слушала. Не задавая вопросов и не пытаясь в ходе «доклада» что-нибудь для себя прояснить…

– Вот как-то так, – закончил наконец подполковник, переводя дух и вытирая вспотевший лоб. – Мы здесь, а Андрей там – в 82-м. В самом себе, прежнем.

Реакция Жанны оказалась совсем не такой, какую он ожидал. Женщина, не глядя на собеседника, поднялась с дивана, поправила наброшенный на плечи халат и, ничего не говоря и не объясняя, двинулась в сторону лечебного отделения. Лишь через пару метров приостановилась на миг и, чуть повернув голову, коротко бросила:

– Дурдом!

Удивленный Смирнов только и смог, что проводить ее взглядом до самых дверей, а затем печально вздохнуть, понимая, что ни в чем он ее убедить не сумел. «Жаль. Не поверила».

Раздумья товарища подполковника прервал телефонный звонок. Лежащий в кармане мобильник разродился противной трелью. Звонил Синицын. С домашнего.

– Да… Привет, Шур… Что?! Ограбили?!.. И портфель унесли?!.. В-общем, так. Никуда сейчас из дома не выходи, жди меня. Подъеду минут через сорок… Все. Отбой.

Убрав сотовый, Михаил Дмитриевич чертыхнулся с досадой, потом встал и скорым шагом направился к выходу из больницы. Продолжая размышлять о случившемся, прикидывая, как увязать в единое целое разрозненные пока факты. Ограбление Шуры Синицына, потерю портфеля, одновременные кражи сразу двух телефонов и непонятную «прозрачность» Андрея, о которой подполковнику только что поведала Жанна, любимая женщина его «затерявшегося во времени» друга…

До Строгино подполковник добрался достаточно быстро, в субботу с утра дороги были свободными, только на съезде с Третьего  [61] пришлось чуток постоять, дожидаясь пока ДПСники не разрулят ситуацию с боднувшей отбойник «Газелью».

Подъехав к дому ученого и припарковав автомобиль рядом с подъездом (место, как ни странно, нашлось), Михаил Дмитриевич набрал на домофонной панели код, вошел, отметил отсутствие консьержа за загородкой, а затем не спеша поднялся по лестнице на шестой этаж. Лифтами он пользовался не стал, решив по пути осмотреть все нижерасположенные холлы, площадки и марши. На всякий случай и чтобы было потом с чем сравнивать.

Синицин открыл дверь, едва в нее позвонили.

– Ну наконец-то. Я уж думал, ты в пробке застрял, у нас там…

– Доброе утро, Шура, – перебил его подполковник, делая страшные глаза и прижимая палец к губам, типа, «о драконах ни слова». – Как оно твое ничего?

– Ничего хорошего, – буркнул профессор, догадавшись, что гость не желает сейчас впрямую говорить о делах. – А если честно, то и вовсе – хреново. Вон, даже поздоровкаться позабыл.

– Это еще не беда, – усмехнулся Смирнов. – Беда, как я понимаю, в другом.

– В другом, – уныло согласился ученый, пропуская Михаила Дмитриевича в квартиру.

– Значит… как я понимаю… ограбили тебя вчера вечером? – уточнил подполковник, усаживаясь на табурет и начиная внимательно разглядывать потолок и стены прихожей. Особенно его почему-то заинтересовал датчик пожарной сигнализации около входа.

– Ограбили, – подтвердил Шурик, следя за действиями «чекиста».

– Что сперли-то? – поинтересовался тот, вставая, беря табуретку в руки и подходя с ней к тому месту, откуда дотянуться до датчика было легче всего.

– Портфель сперли, денег чуток, телефон… Вроде все.

– В полицию заявил? – спросил Михаил Дмитриевич, забираясь с ногами на табуретку и приступая к осмотру пожарного извещателя, от которого по потолку тянулись два короба с проводами: один – на кухню, другой – к выходу из квартиры.

– Да нет. Как-то… побоялся что ли, – пожал плечами Синицын.

– Это зря, – покачал головой Смирнов, спрыгивая с импровизированной «стремянки». – Заявил бы, могли по горячим следам бандитов поймать. А теперь… ищи теперь ветра в поле. Ну, разве что портфель с бумагами обнаружится. Не думаю, что сам по себе он нужен еще кому-то, кроме тебя. Рухлядь ведь, старье, одним словом. Ни подарить, ни продать, только выбросить. Да, забыл спросить, документы или ключи не стащили?

– Не, с ключами и документами все в норме.

– Это хорошо, – резюмировал подполковник, ставя табуретку на место. – А сейчас, гражданин потерпевший, мы с тобой вместе выйдем во двор и пошаримся немного по местным помойкам. Думаю, как раз там и найдется портфель. Если, конечно, его и впрямь выбросили и мусорка еще на свалку не увезла.

– По субботам у нас контейнеры после обеда вывозят, – быстро сообщил доктор наук, уже снимая с вешалки плащ и ища ногами ботинки. – А это точно? Точно, что его выбросили?

– Откуда ж мне знать? – искренне удивился Михаил Дмитриевич. – Вот перероем отходы, сразу и выясним. Ну что? Готов бичевать?

Синицын в ответ лишь тяжко вздохнул:

– Никогда еще по помойкам не шлялся.

– Да ты не дрейфь, Шур, – тут же «успокоил» его подполковник. – Мужик ты образованный, умный… научишься…

– Где тут у вас электрощиты? – спросил Смирнов, когда они вышли на лестницу.

– Вон там, за колонной, – указал Синицын.

– Ключи есть?

– Они все время открыты.

– Непорядок, – пробормотал Михаил Дмитриевич, подходя к шкафам и по очереди их открывая. – Так. Слаботочные тоже имеются. Это хорошо. Посмотрим, что там есть интересного.

– А что там может быть интересного?

– Много чего, – усмехнулся «чекист». – Видишь, Шура, у тебя на площадке сразу три извещателя, и все – адресные.