Сергей Гайдуков - Ядерный будильник
— Говорят, что это смешно, — сказал «бухгалтер».
— Ну, что-то в этом есть, — вежливо ответил Бондарев.
— Некоторые даже смеются.
— Ну… — Бондарев не знал, что ему следует сказать по этому поводу. — Японские штучки.
— Китайские, — поправил «бухгалтер».
— Я не различаю азиатские языки.
— Это же очень просто. Хотя, наверное, надо прожить некоторое время в тамошних местах, чтобы всё стало так просто.
— Вы жили в Китае?
— Довольно долго. У меня там были дела.
— В Пекине? Или Гонконге?
— В одной свободной экономической зоне, — уклончиво ответил «бухгалтер».
— Вернулись, потому что надоело?
— Нет, не надоело. Просто меня пригласили сюда как ценного специалиста. Когда закончится контракт, то, возможно, вернусь в Китай.
«Бухгалтер» выключил плеер, оборвав сладкое кукольное пение.
— Раз вам не смешно, то нет смысла слушать. Давайте послушаем что-нибудь другое, — он включил приёмник и нашёл джазовую радиостанцию. Играли что-то длинное, извилистое, с захлёбывающимся саксофоном и мрачным контрабасом. Минут через пять Бондарев отметил, что эта штука даже не подаёт намёков, что когда-нибудь может закончиться. «Бухгалтер» довольно мурлыкал себе под нос нечто, отдалённо похожее на играемую по радио пьесу. Для Бондарева, который по причине недостаточной просвещённости решительно не понимал, зачем существует музыка, в которой не поют, это было разновидностью пытки.
— А это вам нравится? — наконец спохватился «бухгалтер».
Бондарев собрался сказать что-то в меру колкое, но Марат опередил его — он звучно всхрапнул.
— О! — скорбно сказал «бухгалтер».
— По крайней мере, это было смешно, — отозвался Бондарев. Он хотел спросить, долго ли осталось ехать, но тут что-то стало происходить с машиной — размеренный бег по шоссе сменился резкими поворотами, звуками тормозящих покрышек, переключением передач и другими малопонятными манёврами.
Что-то происходило, и оставалось лишь надеяться, что чёрный мини-автобус по-прежнему находится в поле зрения вертолёта и прочих агентов наружного наблюдения.
6
После наводящей на раздумья беседы с прокурором Дюк отправился в гостиницу. В гостинице на него нахлынули грустные воспоминания — об украденном из номера в прошлый приезд галстуке.
Дюк также признал обман Директора свершившимся фактом — теперь он уже никак не мог успеть вернуться в Москву во вторник к назначенному Директором времени. Какой стыд. Какой непрофессионализм.
Он проспал четыре часа, потом встал, оделся и отправился улаживать дела. Ночь шла к финалу, растворяясь под лучами солнца. Это было утро вторника, и к этому времени в Москве случилось много такого, от чего Дюк непременно вздрогнул бы. Вздрогнул и остановился. Возможно, он промокнул бы чистым носовым платком выступившие капельки пота. Но и только.
Потом он двинулся бы дальше, потому что тем, кто в Москве, он уже не мог помочь, не мог их спасти.
Он мог помочь только тем, кто был здесь. Он мог спасти сестру и мать Белова. Дюк шёл к дому по Лесному шоссе и даже понятия не имел, насколько Беловы сейчас нуждаются в его помощи.
Особенно Алена Белова, избранная вдовой Фоменко на роль жертвы. В это время Алена Белова спала в своей камере, ещё не зная, что скоро её разбудят, и пробуждение это не будет обычным.
Дюк шёл к дому Фоменко на Лесном шоссе. Он уже бывал здесь, он хорошо помнил все подходы, помнил расположение комнат, помнил, как отключается сигнализация. И ещё он помнил, как встретил здесь Алексея Белова и решил — вот он, тот парень, который ему нужен. Дюк думал тогда, что это выход, но оказалось, что это ещё одна ошибка. Он словно затыкал пробоины в тонущем корабле, но, как только одна дыра оказывалась заделанной, рядом немедленно прорывалась новая течь. Дюк затыкал их так, как будто всю жизнь только этим и занимался. Весь его долгий безошибочный период идеального профи оказался прелюдией к кошмару сплошных ошибок. Будто бы кто-то там наверху выдал Дюку не равномерное чередование взлётов и падений, а собрал все падения вместе и вывалил их зараз — пользуйся.
Дюк отключил сигнализацию и вошёл в дом. Свет горел во всех комнатах, работали два телевизора. Вдова в длинном бордовом халате лежала на диване и спала. Подушка была мокрой от слюны, стекавшей изо рта. Столик рядом с диваном был завален пустыми коробками от таблеток, а также таблетками без коробок. Дюк присел на корточки и изучил ассортимент. Кто бы ни был тот врач, который ей все это прописал, с головой у него было не все в порядке. Пульс вдовы приближался по частоте к летаргическому сну. Цвет лица также нельзя было назвать здоровым.
Дюк выпрямился. Всё было абсолютно ясно — вдова создала проблему, и она же её решила. У истории о несчастной милицейской вдове появится новый штришок — наркотики. Какая ирония — Фоменко боролся с незаконным оборотом наркотиков, а его вдова… С такой душераздирающей историей вряд ли кто-то вспомнит о Беловых.
Дюк отпер дверь главного входа — чтобы врачи «Скорой» могли попасть внутрь. В это время зазвонил телефон. Дюк кинулся было назад, чтобы отключить аппарат, но заметил, что вдова совершенно не реагирует на звонки. Дело было совсем плохо.
Между тем аппарат принял положенное количество неотвеченных гудков и включил автоответчик.
— Оставьте сообщение после сигнала, — лениво произнесла вдова. Точнее, её голос, записанный на плёнке. Сама вдова продолжала лежать неподвижным бордовым мешком и пускать слюни на золотисто-чёрные подушки под Версаче.
— Доброе утро, — сказал мужской голос. — Это Айрапетов. Ничего, что я так рано? Я по поводу нашего дела, думал, вам будет интересно. Слушаете? Это будет примерно через час. Я все устроил. Эту вашу… Ну, вы поняли… Девку поведут на допрос, и по пути кое-что случится. Вам понравится, честное слово. Всего хорошего.
Дюк с ненавистью смотрел на телефонный аппарат. Это случилось снова. Только он вроде бы все уладил, как…
Кое-что случится. Через час. По пути на допрос. Вам понравится.
— Ну ты и сволочь, — тихо сказал Дюк, глядя на спящую женщину. — Муж был тоже не подарок. Но ты…
На улицу он уже выбежал.
Глава 32
Здесь и сейчас
1
Тяжкое бремя руководителя — бесконечно улыбаться незнакомым и несимпатичным придуркам, пожимать их большие шершавые руки, слушать их дурацкие слова… И все это лишь по одной причине — кто-то из них выложит не меньше пары «зелёных» «лимонов» за маленькую ядерную бомбочку. Зарабатывая эти «лимоны» для Фирмы, Харкевич чувствовал себя настоящим страдальцем, а ведь аукцион по-настоящему ещё и не начинался. Он пожал с две дюжины рук, принадлежавших двум дюжинам людей, представлявших шестерых потенциальных покупателей. Периодически Харкевич отходил в сторону и вытирал ладонь платком — кто знает, что за заразу привезли с собой эти уроды. Ясно же, кто это такие — либо террористы, либо представители террористов по связям с общественностью. Сидели где-то по горам и пустыням, потом спустились вниз за атомной бомбой. Очень приятно. Чувствуйте себя как дома. Не забудьте пройти дезинфекцию.
Когда все собрались, Харкевич связался со Вторым, и тот подтвердил, что на подходах к бункеру все тихо, никакой подозрительной активности. Стало быть, все безопасно, стало быть, все шесть групп были доставлены на место с должной степенью предосторожности. Теперь на первый план должен был выйти Харкевич и блеснуть организаторскими способностями.
— Прошу внимания, — сказал Харкевич. Ни одна сволочь в этом огромном бетонном сарае не обратила внимания на его слова. Харкевич в бешенстве обернулся на Алексея — Морозова приставила к нему парня на всякий случай, но сейчас Харкевичу был нужен только один случай — пнуть кого-нибудь со всей силы и выразить свою злость на собравшуюся уродскую террористическую толпу.
— Может, микрофон нужен? — предположил Алексей.
— Заткнись, — в сердцах бросил Харкевич и махнул рукой охране. Те скрылись за дверью, а через минуту появились снова. Все разговоры вокруг постепенно стихли, и вся уродская террористическая толпа уставилась на охранников. Точнее, на то, что они вывозили из комнаты.
Это была металлическая стойка на колёсах, и колеса безбожно скрипели под тяжестью груза. Вот этот бьющий по ушам скрип и заставил участников аукциона обернуться, а обернувшись, они увидели выезжающий на стойке груз и замолчали.
— Кхе, — злобно начал Харкевич вторую попытку. — Прошу внимания.
Он встал перед колёсной стойкой, и теперь все были вынуждены смотреть на него.
— Давайте перейдём к делу, — сказал Харкевич. — Здесь не самое комфортное место для переговоров, — нервно ухмыльнулся он, описав рукой полукруг. — Но мы собрали вас на складе с одной целью — чтобы сначала вы могли увидеть товар своими глазами. Изделие хранится здесь в специально оборудованном помещении, сейчас вы видите это изделие, вы видите, что нам действительно есть что вам предложить. После того как вы убедитесь в нашей добросовестности, мы поднимемся в более удобное помещение, где, собственно, и проведём торги.
