Пауло Коэльо - Победитель остается один
— Да, — продолжает русский, словно не слыша последней реплики. — Ты предпочла самый простой выход. Бросить меня. Ты не оставила мне никаких шансов, ты не поняла: все, что я делал, я делал из-за тебя, ради тебя и во имя тебя.
Но все равно — несмотря на все эти унижения и несправедливости, я согласился бы на все, лишь бы вернуть тебя. До сегодняшнего дня. До того часа, когда начал посылать тебе сообщения, а ты — делать вид, будто ничего не получаешь. Иными словами, даже гибелью тех, кого я приносил тебе в жертву, я не смог тронуть тебя и унять твою жажду власти и роскоши.
Отравленный киноактер, режиссер, находящийся между жизнью и смертью… — неужели он, Хамид, начинает понимать то, перед чем воображение должно бы отказывать? Он осознает и еще кое-что, гораздо более серьезное: этот русский, изливая перед ними душу, подписывает смертный приговор… Кому? Он либо покончит с собой, либо убьет их обоих, знающих теперь слишком много.
Быть может, он просто бредит? Быть может, Хамид неправильно толкует его слова? Но так или иначе — время уходит.
Он смотрит на пистолет, зажатый в руке Игоря. Малый калибр. Если пуля не попадет в ту или иную определенную точку, особого вреда не причинит. Вероятно, русский не слишком опытен в обращении с оружием, иначе выбрал бы что-нибудь более смертоносное. Купил, надо думать, первое, что предложили, сказав, что оно стреляет и может убивать.
Но почему там, наверху, опять загрохотала музыка? Неужели не понимают, что она заглушит звук выстрела? И разве заметят они разницу между этим грохотом и другим — одним из многих неестественных шумов, которые отравляют — да, вот именно, отравляют, заражают, загрязняют пространство.
…Он снова застыл в неподвижности, и это куда опаснее, чем если бы он продолжал говорить, мало-помалу изливая горечь и ненависть. Хамид снова взвешивает шансы, понимая, что действовать придется в ближайшие несколько секунд. Броситься между ним и Евой и вырвать пистолет, пока русский в нее не целится, хотя ствол и направлен ей в грудь, а палец — на спусковом крючке? Резко выбросить руки вперед — тот отпрянет от неожиданности, и Ева выйдет с линии огня? Он вскинет оружие, переводя его на Хамида, но тот будет уже вплотную к нему и сможет выкрутить кисть. Все произойдет мгновенно.
И именно в это мгновение.
Может быть, это молчание сулит надежду — русский задумался, рассосредоточился? Или это начало конца — он уже сказал все, что собирался?
Вот сейчас.
В первую долю секунды мускулы его левого бедра, предельно напрягшись, бросают его со всей стремительностью и силой в сторону Абсолютного Зла, и поверхность его тела ужимается, когда он, вытянув вперед руки, закрывает собой Еву. Секунда эта все длится, и Хамид видит ствол пистолета, наведенный прямо в лоб — русский двигается проворнее, чем он ожидал.
Его тело продолжает полет. Надо было, вероятно, поговорить с Евой раньше — она никогда особенно не распространялась о своем бывшем муже, как бы негласно условившись с ним о том, что тот принадлежит прошлому, которое ни при каких обстоятельствах не хотелось бы воскрешать… Все происходит будто при замедленной съемке, и русский с кошачьим проворством отступает. Пистолет в руке не дрожит.
Первая секунда истекла. Хамид видит, как сдвинулся палец, нажимая спусковой крючок, но ничего не слышит, а только чувствует, как под страшным давлением раздвигаются кости в самой середине его лба. И в тот же миг гаснет его вселенная, а вместе с ней — память о юноше, мечтавшем добиться успеха, о приезде в Париж, об отцовской лавке, о шейхе, о борьбе за место под солнцем, о дефиле и показах, о встрече с любимой, о счастье, об улыбках и слезах, о вине и розах, о последнем восходе луны, о взгляде Абсолютного Зла, об испуганных глазах жены. Все исчезает.
— Не кричи! Ни звука! Успокойся.
Разумеется, она не станет кричать, но и ни к чему просить ее успокоиться. Она объята животным ужасом — она и сама, несмотря на дорогое платье и драгоценности, стала насмерть перепуганным животным. Кровь будто застыла в жилах, лицо бледнеет, голос пропал, артериальное давление резко падает. Он точно знает; что она испытывает сейчас — когда-то и ему самому, оказавшемуся под прицелом афганской винтовки, пришлось пережить те же чувства. Человек впадает в ступор и не способен шевельнуть ни рукой, ни ногой. Он уцелел тогда потому, что товарищ успел выстрелить первым. Он на всю жизнь сохранил благодарность однополчанину, спасшему ему жизнь: потом все считали этого парня всего лишь его личным водителем, тогда как они были по-настоящему близки, часто разговаривали — и не далее как сегодня во второй половине дня Игорь звонил ему, справляясь, нет ли вестей от Евы.
Ева, бедная Ева. Нелегко, когда рядом с тобой погибает человек. Люди — они такие: совершенно непредсказуемые существа, вот зачем он полез, не имея никаких шансов справиться с ним?… И как поведет себя оружие, тоже никогда не узнаешь наперед — он-то думал, что пуля пройдет навылет, расколов черепную коробку, но она, пущенная под этим углом, вероятно, пронизала мозг, наткнулась на неподатливую кость и ушла в грудную клетку. Об этом можно судить по тому, что крови почти нет, а Хамид продолжает биться в конвульсиях.
Должно быть, это они, а не выстрел так перепугали Еву. Он ухватывает тело за ноги, тянет на себя, высвобождая женщину, и стреляет Хамиду в затылок. Судороги стихают. Что ж, этот человек был отважен до конца и потому заслуживает достойной смерти.
И вот они остаются на пляже вдвоем. Игорь, став на колени, прижимает ствол к ее груди. Ева неподвижна.
Он-то думал, что у всей этой истории будет иной финал: она понимает смысл его сообщений и дает ему новый шанс на счастье. Он столько раз представлял себе, что скажет ей, когда — вот как сейчас — они останутся вдвоем, глядя на безмятежную ширь Средиземноморья, как будут улыбаться и разговаривать.
И что эти слова, хоть и вполне бесполезные, не застрянут у него в горле.
— Я всегда воображал, как, взявшись за руки, мы снова будем гулять по парку или по берегу моря, и наконец скажем друг другу слова любви, которые были отложены так надолго. Раз в неделю будем ужинать где-нибудь вне дома, ездить туда, где никогда прежде не бывали, и ездить исключительно ради прелести узнавания новых мест в обществе друг друга.
Покуда тебя не было со мной, я переписал себе в блокнот стихи, которые буду читать тебе на ухо, чтобы убаюкать. Я писал тебе письма, в которых рассказывал обо всем, что со мной происходит, и все, что я чувствую, но не отправлял их, а оставлял там, где ты их рано или поздно найдешь и поймешь: я не забывал тебя ни на день, ни на минуту… Мы будем обсуждать с тобой архитектуру и убранство того дома, который я хотел построить для нас двоих на берегу Байкала: знаю, у тебя есть мысли на этот счет. Я планировал построить и частный аэродром и надеялся, что ты с твоим тонким вкусом поможешь продумать его интерьеры. Ты — женщина, которая оправдывает мое существование и придает моей жизни смысл.
Ева молчит. Только смотрит на расстилающуюся перед нею гладь.
— Я пришел сюда только ради тебя. А теперь наконец понял, что все это совершенно впустую.
Он спускает курок.
Выстрел почти не слышен — дуло плотно прижато к ее груди. Пуля попала куда нужно, и сердце перестало биться мгновенно. Ева причинила ему много страданий, но все же ему не хочется, чтобы она мучилась перед смертью.
Если есть жизнь после жизни, они оба — женщина, которая предала его, и мужчина, который позволил, чтобы это случилось, — идут сейчас, взявшись за руки, по лунной дорожке, протянувшейся от горизонта до самого берега. Они повстречают ангела в обличье девушки-португалки с густыми бровями, которая объяснит им толково и доходчиво все, что произошло, и не позволит испытать злобу, обиду, ненависть, ибо всем и каждому в свой час приходится покидать планету под названием Земля. И скажет, что любовь оправдывает поступки, недоступные постижению человеческому, — если только человек не пережил то, что пережил он, Игорь.
Глаза Евы по-прежнему открыты, но тело обмякло и осело на песок. Он оставляет обоих убитых, а сам, подойдя к скалам, тщательно стирает отпечатки пальцев с пистолета, а его забрасывает в море — как можно дальше от того места, где все трое созерцали новорожденный месяц. Поднимается по лестнице, по дороге опускает в мусорную урну глушитель — он не пригодился, музыка всем своим громом и лязгом вступила вовремя.
10:55 РМ
Габриэла идет к единственному человеку, которого знает.
Гости в эту минуту уже выходят из зала, где ужинали; оркестр играет музыку 60-х, и люди, улыбаясь друг другу, стараются перекричать ее оглушительный грохот.
— Я искала тебя. А где же твои друзья?
— А где твой спутник?
— Только что ушел, сказав, что с актером и режиссером стряслось что-то ужасное. Бросил меня, ничего не объяснив. Добавил только, что вечеринка на яхте отменяется.
