Гарольд Койл - Крещение огнем
К тому времени, когда Диксон показался на лестнице, где его ожидала Джен, она уже почти успокоилась. Увидев Скотта в маскировочном костюме с кобурой, противогазом, она на миг опешила. Значит, все это —- всерьез. Появление Скотта Диксона в центре Ларедо в полном боевом облачении окончательно убедило Джен, что правительство Соединенных Штатов настроено на войну. Сама, без посторонней подсказки, без каких бы то ни было сложных умозаключений, Джен поняла: войны не миновать.
И все же она не пожелала спустить шутку, которую сыграл с ней Скотт. Масло в огонь подлил сам Диксон: увидев Джен, он раскрыл объятия и, как ни в чем не бывало, радостно произнес:
— Джен, какая приятная неожиданность!
Подбоченясь и подавшись вперед, словно боксер на ринге, она свирепо прорычала:
— Скотт Диксон, иноща ты ведешь себя, как последний подонок. И не надо смотреть на меня невинными глазами.
Не доходя нескольких метров, Диксон остановился на ступеньках, любуясь на застывшую в вызывающей позе подругу. Ее длиннные темно-русые волосы были стянуты на затылке и заплетены в косу. Лицо, на котором еще оставалось сердитое выраже- ниє, загорело под техасским солнцем. Три верхние пуговицы белой полотняной блузки, за день несколько утратившей свою свежесть, были расстегнуты. Защитного цвета шорты заканчивались чуть выше коленей. И хотя Диксон считал колени не самой привлекательной частью женского тела, он невольно залюбовался стройными лодыжками и бедрами, на время забыв о несовершенстве коленных чашечек. Отнюдь не королева красоты, Диксону Джен Филдс казалась милее всех на свете. Шутливо вскинув руки вверх, он воскликнул:
— Хватит, прекратить огонь. Я сдаюсь.
Но Джен, еще не остывшая после стычки с полицейскими, решила продолжить игру и продемонстрировать Диксону, как он разозлил ее своей дурацкой выходкой. Поэтому, когда он подошел, она скрестила руки на груди и отвернулась. Скотт, остановившись ступенькой выше, заглянул ей через плечо; при этом его взгляду открылась соблазнительная ложбинка между грудями. Он постоял с минуту, любуясь этим зрелищем и пытался оценить настроение подруги, хотя и понимал, что она не особенно злится. Будь Джен взбешена по-настоящему, она набросилась бы на него, как разъяренная кошка. Ладно, придется пойти на попятный. Ведь это он выставил ее на посмешище перед полицейскими, которые, стоя на почтительном расстоянии, все еще исподтишка наблюдали за ними. Подполковник понимал: придется как-то умаслить ее или, хотя бы, принести извинения под стать нанесенной обиде.
Спустившись на две ступеньки, Диксон обошел Джен кругом и встал перед ней, глядя чуть снизу. Потом снял каску и, прижав ее локтем к боку, умоляюще простер руки:
— Милая Джен, я смиренно прошу прощения за то, что выставил тебя дурой. Извини, не утерпел — ты сама напросилась.
Джен молча смотрела на него. Скотт все еще насмешничает, хоть и старается не перегнуть палку. Очевидно, у него сегодня шутливое настроение; жаль, что она не может подыграть. Седоватые, начинающие редеть волосы Диксона были подстрижены до смешного коротко, особенно на висках: там почти ничего не осталось. Джен запустила пальцы в короткий ежик на макушке. Она любила гладить волосы Скотта, когда они отрастали подлиннее, и всегда расстраивалась, если он коротко стригся. Глубоко вздохнув, она посмотрела ему в глаза.
— Вижу, ты побывал у парикмахера.
Диксон смахнул ладонью выступившие над ухом капельки пота:
— Короткая стрижка — единственное спасение, пока кто- нибудь не изобретет способ улучшить вентиляцию кевларовых касок.
Джен пробежала пальцами по щекам Скотта, потом, взяв его лицо в ладони, слегка притянула к себе:
— У нас в запасе целый час, пока президент не появится на экране и не осчастливит нас последними перлами своей мудрости. Я прощу тебе все, если ты купишь мне попить чего-нибудь холодненького. Я просто умираю от жажды.
Диксон расплылся в улыбке:
— Ты же знаешь, дорогая, твое желание для меня — закон. К счастью, я знаю здесь маленький магазинчик, который торгует круглые сутки. Там лучший выбор охлажденных напитков по эту сторону Рио-Гранде.
Пока они шли к магазину, Скотт слушал рассказ Джен о том, что она снимала в последние дни и чем собиралась заняться дальше. Она основательно проработала историю Техаса и собиралась использовать эти сведения в своих передачах. В одном из репортажей, снятых в окрестностях Мейра, Джен рассказывала, как кучка техасцев, пытавшихся в 1842 году вторгнуться в Мексику, была захвачена мексиканской армией. Она собиралась использовать это как пролог к передаче, посвященной проблемам, возникшим между Техасской республикой, республикой Рио- Гранде и Мексикой после войны за независимость Техаса. Эти инциденты, вкупе с энергичным давлением со стороны техасцев и сторонников экспансии из других штатов, в конечном итоге привели к тому, что Джен окрестила Первой Мексиканской войной. В результате этой войны в отношениях между Соединенными Штатами и Мексикой образовалась напряженность, которая так никогда и не исчезала и часто приводила к взаимному непониманию, а то и к инцидентам вроде того, который только что случился здесь, в Ларедо.
В другом репортаже Джен рассказывала о некоторых мелких пограничных эпизодах между вооруженными силами Соединенных Штатов и Мексики в начале Первой Мексиканской войны. Неподалеку от Мак-Аллена, штат Техас, ДжеН со съемочной группой побывала на том месте, где 23 апреля 1845 года отряд из шестидесяти трех американских драгун под командованием Сета Торнтона попал в засаду, организованную войсками мексиканского генерала Анастасио Торрехона. Сначала Джен собиралась использовать этот сюжет для другой передачи, но теперь решила предварить им сегодняшний репортаж об утреннем рейде взвода американской пехоты в Мексику.
Купив напитки, Джен с Диксоном пошли обратно к зданию муниципалитета. По дороге Джен поделилась с приятелем своими опасениями. Она с группой собиралась ненадолго вернуться в Мексику, чтобы там посетить несколько исторических мест и взять интервью у местных представителей власти. Теперь, после утреннего инцидента, этот план навряд ли удастся осуществить.
Слушая Джен, Диксон не переставал удивляться: как это Джен удается колесить повсюду со своей крошечной группой и делать свое дело?
С общепринятой точки зрения солдатское ремесло, которым занимался Диксон, считалось делом трудным и опасным. Однако сам он этого почти не ощущал. Конечно, на войне приходится рисковать жизнью, но то, чем ежедневно занималась Джен, порой бывало во'много раз опаснее и куда сложнее. Будучи офицером генерального штаба, Диксон входил в огромную сложную организацию, именуемую армией Соединенных Штатов. Армия регламентировала его обязанности, обеспечивала подготовку для выполнения этих обязанностей и чаще всего диктовала, что, когда и где он должен делать. Для выполнения предписанных задач в подчинении у Диксона имелись солдаты. Как и сам он, они знали свои обязанности, обладали необходимой подготовкой и соответствующим оборудованием. Кроме того, армия заботилась о здоровье и материальном благосостоянии Скотта и его подчиненных. Специальная система тылового обеспечения снабжала их питанием, обмундированием, вооружением и боеприпасами, нужными для выполнения каждой конкретной задачи, предметами санитарии и гигиены, медицинской помощью. Существовали даже специальные части, так называемые похоронные команды, которые сделают все необходимое, случись Диксону или кому- то из его людей погибнуть при исполнении своих обязанностей. В сухопутных войсках Соединенных Штатов, как и в других родах войск, существовало твердое правило: солдаты, вызвавшиеся служить в армии и сражаться за свою родину с оружием в руках, могут рассчитывать на любую помощь и поддержку, которую страна и ее правительство способны оказать своим защитникам.
В той сфере деятельности, которой занималась Джен, ничего подобного и в помине не было. Все — от освоения секретов ремесла до умения выгодно продать сенсационный репортаж — зависело только от нее самой. От телекомпании она получала только оборудование, необходимое для съемки и передачи репортажей. Обо всем остальном — от одежды до жилья — приходилось заботиться самой. И хотя она получала неплохие суточные, чтобы оплачивать свои расходы, это нельзя было сравнить с той неусыпной опекой, которой окружала Скотта армия.
Что еще важнее, права и защита, на которые могли рассчитывать Джен и ее коллеги, ничем не отличались от тех, которые закон предоставлял обычным гражданам. Где бы ни происходила съемка, — в Остине, штат Техас, или в горах Мексики — всюду репортеры действовали на свой страх и риск. Приходилось самим себя защищать, а если кто-нибудь пострадает, заботиться о нем тоже придется самим. По сравнению с ними Диксон, даже будучи солдатом, мог чувствовать себя в относительной безопасности: передний край далеко, а здесь, в Ларедо, существуют специальные части, в том числе и военная милиция, призванные охранять командный пункт дивизии, генерала и его окружение, тогда как Джен, отправлявшуюся на съемки в район боевых действий, охранять было некому. Какое-то время подполковник размышлял об этом. До чего странно: он, давший клятву защищать и поддерживать конституцию, не только не может ничего сделать, чтобы защитить свою возлюбленную от опасности, которой она подвергает себя на каждом шагу, но даже не знает, как исправить такое положение дел. Ведь и он, и Джен — взрослые люди, у каждого — свое дело, свое призвание, и, в то же время, они настолько любят друг друга, что ни один из них не стремится изменить другого.
