Крэйг Томас - Дикое правосудие
Пули с глухим стуком пробили противоположную дверцу, разворотив металл и внутреннюю обшивку. Автомобиль занесло юзом. Лок сильно вспотел, руки под перчатками взмокли от напряжения. Стекло за его спиной с треском рассыпалось.
Теперь автомобиль мог обеспечить ему защиту лишь в течение нескольких секунд. Лок поддал газу на задней скорости. Задние колеса натужно взвыли, забуксовав на обледеневшем выступе. Он замахал Марфе, чье лицо виднелось во тьме смутным белым пятном, и закричал, срывая голос:
– Держись за машиной! За машиной!
Включив вторую передачу, Лок двинулся вперед, затем ударил по тормозам и снова дал задний ход. Машина еще раз забуксовала на препятствии, но не смогла преодолеть его. Лок слышал глухие смертоносные удары пуль, впивавшихся в обшивку бортов и потолка салона.
Пушистый маленький медвежонок подпрыгивал на эластичной ленте перед разбитым задним стеклом, раскинув лапы жестом безоговорочной капитуляции. Лок снова бросил машину вперед, затормозил, взвизгнув покрышками, вновь двинулся назад. Лицо Марфы, пригнувшейся за автомобилем, было белым и испуганным, словно она решила, что Лок хочет подставить ее под пули невидимого снайпера. Автомобиль взбрыкнул, как лошадь, лягающаяся задними ногами, затем перевалил через ледяной выступ и покатил дальше, поскольку нога Лока оставалась вдавленной в педаль газа. Он ехал поперек улицы Кирова по длинной диагонали к зданиям, где притаились снайперы.
Марфа осталась позади без прикрытия. Пули одна за другой ударяли в машину. Тело Паньшина в сотне ярдов позади медленно исчезало под снегом.
Лок с трудом остановился, проскользив юзом еще десяток метров, рывком перевел рычаг на третью передачу и помчался к Марфе. Когда передние колеса подпрыгнули на бордюре тротуара лишь в нескольких футах от нее, он увидел, что она указывает на узкий темный переулок за неоновой вывеской бара.
Бампер автомобиля с размаху ткнулся в решетку на низком окне. Лок выключил зажигание, распахнул дверцу и, пригибаясь, бросился наружу. В прыжке он столкнулся с Марфой, и оба упали в снег.
Лок со свистом втянул воздух сквозь зубы. Грудь Марфы тяжело вздымалась. Он с усилием поднялся на колени, схватил ее за воротник пальто и потащил в переулок, несмотря на ее слабое сопротивление. Через несколько метров ему пришлось отпустить ее. Он привалился к стене, судорожно дыша. Ледяной воздух обжигал его горло и легкие. Женщина лежала словно пловец, отдыхающий на поверхности воды, и не могла пошевелиться.
– Пошли, нам нельзя оставаться на одном месте! – прохрипел Лок, когда его дыхание немного восстановилось. – Теперь мне нужен лимузин, понимаешь? Мне нужен дорогой автомобиль, и побыстрее!
Марфа уставилась на него, как на сумасшедшего.
– Мы обменяемся страховками, и я заплачу за ущерб, причиненный твоему автомобилю, о'кей? – Лок криво усмехнулся. – Вставай, нам пора ехать на пикник!
* * *Бакунин стоял над телом Валерия Паньшина, уже покрытым снежным саваном, и размышлял о суровой необходимости, частью которой являлась смерть владельца кафе «Американа». Снег таял на щеках Бакунина и оседал на погоны его форменного зимнего тулупа, на козырек его фуражки.
Решение было разумным и правильным, хотя и принятым по наитию. Тургенев держал полковника ГРУ в неведении относительно американца и той угрозы, которую он собой представлял. Патрули Бакунина уже обыскивали переулок и оцепили весь район вокруг пылающего джаз-клуба в поисках Воронцова, Лока и тех немногих, кто еще оставался с ними. Порыв ветра со стороны пожарища пахнул приятным теплом в лицо полковника.
Нет, положение тупого исполнителя, в котором он оказался по прихоти Тургенева, было совершенно невыносимым. Оно могло поставить под удар его благополучие и даже безопасность. Паньшин, бездарная, трусливая, жадная скотина, мог заговорить, признаться во всем. Но если он не признался, то теперь лишился всякой возможности это сделать. Возможности, средства, побуждения… Паньшин избавился от всей этой ерунды благодаря двум круглым дырам, зиявшим в его лбу. Все, что он когда-либо знал, вытекло из него, словно из разбитого сосуда, вместе с кровью и мозговой жидкостью. Бакунин ткнул тело носком сапога и поднял голову.
– Найдите их и покончите с ними, – резко распорядился он. – Усильте посты на дорогах и предупредите тех, кто отвечает за аэропорт. По секретному каналу, ясно?
Лейтенант, чье лицо застыло маской служебной исполнительности, молча кивнул.
– Действуйте только наверняка, не рискуйте людьми. Помните, сейчас их интересует лишь одно: как спасти свои шкуры.
Отвернувшись от своего подчиненного и от трупа, Бакунин пошел сквозь несущийся снег к служебному автомобилю.
* * *– Ради Бога, Алексей, залезай в багажник!
Терпение Дмитрия Горова было на пределе. Воронцов стоял молча и неподвижно, глядя в багажник старого автомобиля, словно в колодец. Любин отсутствовал: он прятал «БМВ» среди бетонных конструкций на стройплощадке нового жилого здания. Работы там не возобновятся до конца метели. Дмитрий с Воронцовым стояли в глубине узкой, едва освещенной улочки, между обшарпанными зданиями, где жили рабочие. Отсюда было рукой подать до того места, где иранский курьер Хусейн подорвался на мине, спрятанной в керосиновой плите.
– Еще рано, – пробормотал Воронцов. – Дмитрий! – внезапно выпалил он, повернувшись к Горову. – Нам нужно придумать что-то другое. Аэропорт находится под усиленной охраной.
– Зато Тургенев лично собирается приехать туда, – вкрадчиво заметил Дмитрий. В следующую секунду он развернулся на звук шагов. Любин поднял руки, показывая, что все в порядке, и быстро отступил в тень из-под фонаря.
– Это всего лишь догадка, Дмитрий. Ты хорошо спрятал машину, Любин?
Молодой человек улыбнулся и кивнул. Его сапоги были покрыты коркой грязного снега.
– Но это хорошая мысль, Алексей, – настаивал Дмитрий. – Они собираются лететь на его самолете, и лишь под его давлением можно получить разрешение на взлет в такую пургу независимо от того, появится ли просвет в погоде. Он должен проследить за расчисткой взлетной полосы, проинструктировать пилотов… И потом он должен удостовериться, что нас там нет!
– Хорошо, хорошо! Это в любом случае не имеет значения. У нас ведь нет выбора, – Воронцов усмехнулся. Теперь, когда его дыхание стало ровным и спокойным, ноющая боль в ребрах немного уменьшилась.
Принимая во внимание все обстоятельства, их побег был весьма дерзким. Большой «БМВ» стремительно вырвался из ловушки в переулке, и им удалось обогнуть единственный грузовик, попытавшийся перекрыть дорогу. Погоня была организована, но с большой задержкой. Самодовольство и чрезмерная уверенность в себе на этот раз подвели людей из ГРУ. Автомобиль затерялся в каньонах улиц беднейшей части города, пропал в снежной сумятице, прежде чем кто-либо успел просчитать маршрут бегства.
Теперь им предстояло как-то миновать дорожные патрули и добраться до места, которое вполне могло оказаться очередной ловушкой. Домыслы по поводу приезда Тургенева, возможно, и не выдерживали критики, но они согревали, даже вдохновляли Дмитрия. Значит, быть по сему. Одного пассажира, захваченного во время посадки, будет достаточно – одного ученого-ядерщика, которым можно будет размахивать, как флагом. В город хлынут силы госбезопасности, Организацию Объединенных Наций хватит апоплексический удар, Ельцин уничтожит Тургенева, чтобы сохранить свое реноме перед Западом… Им нужен лишь один человек или неопровержимые улики.
– Дмитрий, если все остальное не получится, купи камеру и пленку в магазине аэропорта, ладно? – Воронцов внимательно посмотрел на Горова. Тот понимающе кивнул.
– Мы что-нибудь получим, Алексей. Обязательно получим.
– Ладно… Пора выдвигаться. Любин, ты говоришь, что можешь завести эту колымагу без ключа зажигания. Ты сядешь за руль.
Любин кивнул и сразу же принялся за дело. Вот он, энтузиазм молодости. Сейчас Воронцову хотелось только покоя. По-видимому, он благополучно миновал тот возраст, когда за его поступками стояла четкая цель, чувство долга и справедливости. Теперь, как и предсказывал патологоанатом Ленский, он превратился в идеалиста средних лет, остро осознающего свою уязвимость и кратковременность своего бытия. Жизнь шла к концу достаточно быстро и без рискованных предприятий, однако он почему-то опять лез в самое пекло. Он пожал плечами.
– Что-нибудь не так, Алексей?
– Кто-то только что прошел над моей могилой, – мрачно отозвался Воронцов. – Но хватит об этом. Помогите мне забраться в багажник, я сам не сумею.
* * *Это был черный «кадиллак», настоящий лимузин. Автомобиль выглядел так по-американски, что Лок чуть не рассмеялся, несмотря на голод и смертельную усталость. Машина стояла на заснеженной дорожке перед большой дачей, выглядевшей совершенно неуместно в этом районе. Дача была окружена коробками многоэтажных зданий, подступавшими к окраинам старого города. Узкая улочка, застроенная семиэтажными домами, являлась пуповиной, связывавшей деревянный дом с его более старыми и обветшавшими сельскими родичами, которые цепочкой тянулись в тундру, словно молчаливые свидетели северного безмолвия.
