Андрей Воронин - Груз 200
– Со словарем, – сказал пьяный, нагибаясь пониже. Его дыхание коснулось лица водителя, и тот с удивлением понял, что от ночного гуляки совсем не пахнет спиртным. “Обкурился, что ли?” – промелькнула в голове шальная мысль, но тело поняло все раньше, чем мозг, и ладонь водителя крепче стиснула рукоятку пистолета.
Это было все, что он успел предпринять. В руке прохожего вдруг, словно по волшебству, возник пистолет, в котором весьма сведущий в подобных вопросах водитель без труда узнал кольт армейского образца. Дуло сорок пятого калибра уперлось ему в подбородок, и водитель уловил исходивший от него запах оружейной смазки.
– Отдай шпалер, – негромко сказал прохожий и с неприятным щелчком взвел курок кольта. – Только без дураков, рукояткой вперед.
– Брось, мужик, – непослушными губами проговорил водитель, отдавая пистолет. – Ты не на того наехал. Знаешь, где я работаю?
– Знаю, – сказал незнакомец. – Где, на кого, как… Знаю даже, зачем ты сюда приехал. Твой приятель сейчас, наверное, уже вовсю дает показания. Посмотри-ка на окна. Видишь свет на втором этаже? Это в моей палате. Шестнадцатый бокс, слыхал про такой? Тебя ведь наверняка предупреждали, что со мной надо быть осторожным. Эх ты, чекист!
– Чего ты хочешь? – спросил водитель.
– Я же сказал – прокатиться. К тому, кто тебя послал.
Водитель криво улыбнулся.
– Тогда стреляй, – сказал он. – Меньше хлопот.
– Будешь дурака валять – обязательно выстрелю. На тебе свет клином не сошелся, паренек. Твой Апрелев – уже труп, только он пока об этом не знает. Я ведь могу просто взять такси, ты мне не очень-то и нужен, Но зачем тебе подыхать за рулем этой развалюхи, если можно отделаться несколькими годами тюрьмы? Тоже, конечно, не сахар, но разница все-таки есть.
Он уже сидел на пассажирском сиденье, и водитель с новым испугом поймал себя на мысли, что не заметил, как он там, черт побери, оказался. В голове у него все перепуталось, и посреди этого хаоса гвоздем торчала одна-единственная мысль: все пропало. На эту мысль, как на некую ось, виток за витком наматывалось все остальное: тюрьма, допросы, суд, старые дела, которые могут всплыть в процессе следствия, Апрелев, который обязательно попытается заткнуть ему рот… Правда, человек, угрожавший ему кольтом, был настроен по отношению к товарищу генерал-лейтенанту весьма решительно, а его вид внушал уверенность в том, что он в состоянии нести полную ответственность за свои слова. В душе водителя забрезжил тонкий лучик надежды. Если все равно все рухнуло, если за Апрелева взялись всерьез, то не лучше ли сдать его этому хромому убийце, пока он не опомнился и не начал рубить за собой хвосты, убирая свидетелей? Он вдруг испытал облегчение оттого, что все наконец кончилось.
– Пропади оно все пропадом, – едва слышно пробормотал водитель и потянулся к ключу зажигания.
– Молоток, – оценил принятое им решение пассажир и, откинувшись на спинку сиденья, с удовольствием процитировал Некрасова:
– Ну, трогай, Саврасушка, трогай, натягивай крепче гужи. Служил ты хозяину много, в последний разок послужи.
Мерцавшие призрачным зеленым светом цифры на дисплее вмонтированных в приборную панель “форда” электронных часов показывали 4:25, когда машина, устало проскрипев тормозными колодками, остановилась перед загородным домом Апрелева. Въезд во двор располагался за углом, но он охранялся, о чем немного успокоившийся водитель успел предупредить своего седока. Пассажир поблагодарил его рассеянным кивком.
– А он точно здесь?
– Два часа назад был здесь, – угрюмо ответил водитель. – Мне чего теперь делать?
– Регулярно меняй подгузники, – посоветовал пассажир, деловито навинчивая глушитель на ствол кольта. – И держись подальше от этого места. Главное, не вздумай ничего говорить про меня. Я за тобой охотиться не стану – больно ты мне нужен, но найдутся люди, которые не захотят, чтобы я фигурировал в этом деле.
– Ясно даже и ежу, – не скрывая огромного облегчения, сказал водитель. – То есть я ничего не знаю, ничего не слышал, а всю сегодняшнюю ночь спал как убитый.
– Вот именно, – кивнул пассажир. – И желательно не один. Если будешь твердо на этом стоять, может, кривая и вывезет. Но учти, еще раз попадешься на моей дороге – раздавлю как таракана.
– Боже упаси, – сказал водитель.
Пассажир взялся за ручку двери и на секунду замер, явно принимая какое-то решение. Водитель тоже замер, поскольку отлично знал, какой вопрос мучает сейчас его седока. Доведись им поменяться ролями, он без раздумий пустил бы в расход свидетеля, который знал чересчур много. Строго говоря, это была азбука, и думать здесь было не о чем.
– Не надо, – деревянным от напряжения голосом попросил он. – У меня мама сердечница…
Он сам понял, что сморозил глупость, даже раньше, чем его пассажир рассмеялся. Он смеялся легко и свободно, словно сидел за стойкой бара в компании приятелей и только что услышал отличный анекдот.
– Ну, парень, – сказал пассажир, – ты даешь! Надо же – мама!
Продолжая смеяться, он выбрался из машины, хлопнул дверцей и растворился в медленно редеющем предрассветном сумраке, заметно припадая на левую ногу. Водитель включил зажигание, с хрустом воткнул передачу и рванул с места так, что лысые покрышки оставили на асфальте две дымящиеся черные полосы. Через несколько секунд красные светляки габаритных огней, мигнув, скрылись за поворотом дороги.
А еще через несколько секунд на огороженной высоким кирпичным забором территории генеральской дачи раздался первый приглушенный хлопок выстрела.
* * *Вслед за странным, будто в ладоши, хлопком с улицы вдруг коротко прогрохотала автоматная очередь. Потом снова раздался этот непонятный звук, как будто кто-то громко и очень далеко сплюнул сквозь плотно сжатые губы, и автомат замолчал. Откуда-то донесся тревожный оклик, потом зазвенело стекло, раскатисто бабахнул пистолет дремавшего в холле первого этажа охранника, и опять послышались хлопки – два подряд.
Генерал-лейтенант Апрелев, коротавший время в ожидании доклада из госпиталя за просматриванием финансовых отчетов одного из своих банков, осторожно положил бумаги на край стола и чутко прислушался. Теперь внизу было тихо, и эта тишина очень не понравилась генералу. В доме и возле него находились четверо охранников, что позволяло отразить практически любое нападение, за исключением разве что организованного штурма или налета омоновцев. Если в дом пробрался киллер, то по лестнице уже должен подниматься охранник, чтобы доложить о смерти незваного гостя и спросить, что делать с телом. Но откуда взяться киллеру? Не Малахов же его, в самом деле, подослал! Этот уставной долдон вряд ли на такое способен. Слуга закона, черт бы его побрал…
Секунды тянулись как резиновые. В доме стояла мертвая тишина. Взгляд генерала все чаще обращался к лежавшим на столе бумагам. Это было чтиво, которое проклятый Малахов нашел бы весьма любопытным. Может быть, он подослал взломщика, чтобы тот пошарил в письменном столе и сейфе в поисках улик? Дурацкая идея, как ни крути, но факт остается фактом: вот они, бумаги, лежат на столе, словно в ожидании обыска…
Внезапно зазвонил внутренний телефон. Апрелев подскочил от неожиданности, а потом с облегчением рассмеялся. Он взял трубку, все еще посмеиваясь над своим испугом, но уже начальственно хмуря брови и готовясь поинтересоваться, что за бардак творится там, внизу. “Совершенно распустились, – подумал он. – И вот поди ж ты: никто не спорит с тем, что хозяин здесь он, но стоит приехать на дачу без жены, как охрана начинает буквально на глазах разбалтываться. Надо бы уволить парочку человек для острастки”, – решил он и поднес трубку к уху.
– Апрелев, – послышался в трубке очень спокойный, ясный и уверенный голос. – Я звоню по поручению группы товарищей. Тебе привет от прапорщика Славина, рядовых Гуняева и Лыкова, полковника Логинова, майора Шевцова, а еще от Судьи и целой кучи его придурков, которых я по именам не знаю и знать не хочу. Они недовольны, Апрелев. Они ждут тебя, а ты задерживаешься. Ведь тебе порекомендовали наилучший способ разом избавиться от всех проблем. Чего ты ждешь, Апрелев?
– Кто это? – внезапно охрипнув, спросил генерал. – Кто, черт подери, говорит?! Учтите, это вам даром с рук не сойдет! Кто вы такой?
– У тебя есть минута, – сказал голос в трубке. – Прямо передо мной лестница на второй этаж. Думаю, что мы встретимся там. У тебя есть способ избежать этой встречи. Время пошло.
В трубке зачастили гудки. Апрелев разжал руку и уронил трубку. Она ударилась о край стола, соскользнула вниз и закачалась на шнуре, продолжая издавать прерывистое гудение. Генерал рванул книзу узел галстука, деревянными пальцами попытался расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, не справился и с треском оторвал ее. Белый пластмассовый кружок, похожий на таблетку, весело постукивая, запрыгал по столу.
