Анатолий Афанасьев - Гражданин тьмы
— Нет, папа, нет. Даже не надейся.
— Советуешь не ездить?
— Почему же? Хотя бы из любопытства. Зачем-то они все же звонили. Скорее всего, с кем-то перепутали.
— Я тоже так думаю. Кстати, где это — Калабашкин проезд?
— Первый раз слышу.
Сынуля уже спешил, я его не удерживал. Он забрал словарь и уехал.
4. МАРГАРИТА ВАСИЛЬЕВНА ГНЕУШЕВА
Завел старенькую «шестеху» и выкатил со двора. Перед тем позвонил Витюше, но опять не застал дома и на всякий случай оставил сообщение: куда и зачем отправился. Машеньке вообще ничего не сказал, чтобы не тревожить понапрасну. Надеялся вернуться к ее приходу. А если нет, то на нет и суда нет.
Страх глубоко притаился в кишках и, видно, надолго. Смещение реальности — это, конечно, проявление какого-то психического расстройства. Ясно одно: тот, кто с неизвестной целью ввел в мой мозг этот яд, имеет против него и противоядие. Вопрос лишь в том, как его заполучить и что с меня потребуют взамен.
Калабашкин проезд разыскал с трудом, даже в районе «Текстильщиков» о нем никто не знал, и оказалось, что это не проезд, а тупик, перегороженный белым двухэтажным зданием за бетонным забором. Как раз это и был офис (один из офисов) корпорации «Дизайн-плюс». Из будки вышел охранник в десантном обмундировании и спросил, к кому я приeхал Я ответил: к Гнеушевой Маргарите Васильевне. Охранник кивнул, железные ворота открылись — я въехал и припарковaлся на широком дворе, вписавшись в окошко между шестисотым «мерсом» и крытым фургоном «Мицубиси». Мой «жигуль» на стоянке был единственный, остальные все иномарки. Внутри здания еще один охранник потребовал у меня паспорт, просмотрел от корки до корки и бросил в ящик стола.
— Что это значит? — удивился я.
— Получите, когда будете уходить, — вежливо объяснил охранник, тоже, кстати, наряженный под десантника.
— Странные у вас порядки.
— Уж какие есть… Вам на второй этаж, комната сорок шестая.
— Спасибо.
На дворе и в самом здании первое, что поражало, — это полное отсутствие людей. Длинный просторный коридор с множеством плотно прикрытых дверей, из-за которых не доносилось ни звука. В этой мертвой тишине было что-то противоречащее понятию присутственного места, но, возможно, мое перекошенное сознание все теперь воспринимало с оттенком жути. Я поднялся на второй этаж и разыскал дверь, обитую кожей, с номером «4б», выгравированным на медной табличке. Постучал. Никто изнутри не отозвался. Потянул ручку на себя, вошел и очутился в маленьком предбаннике с сейфом у окна и рабочим столом, на котором стояли компьютер и несколько телефонов. Из окна открывался вид на кирпичную глухую стену соседнего дома. Вторая дверь привела меня в обычный, в современном офисном дизайне меблированный кабинет, где я наконец обнаружил живого человека — женщину средних лет, восседавшую не за столом, а на кожаном диванчике в глубине комнаты. Увидев меня на пороге, женщина сделала приветственный жест.
— Проходите, Анатолий Викторович, проходите… Что же вы как будто робеете…
В ее веселом оклике таилось иносказание, но я не понял какое. Приблизился и сел на тот же диван. Женщина курила сигарету, на столике перед ней — пепельница, вазочка с фруктами, открытая бутылка коньяка, две рюмки и папка для бумаг из голубого пластика. Если сотрудники «Дизайна» именно так проводили рабочее время, то я не прочь здесь работать.
— Маргарита Васильевна? — уточнил я.
— Она самая, — улыбнулась хозяйка кабинета. — Опоздали на шесть минут, ая-яй. Не соответствует вашему психологическому портрету, Анатолий Викторович.
Улыбка блистательная, как у кинозвезды. Лицо сухое, с благородными линиями скул и лба. Черные глаза с молодым антрацитовым блеском. Женщина с такой внешностью могла быть кем угодно: учительницей, врачом, менеджером, наемным убийцей. От нее исходило очарование непредсказуемости.
— Наливайте, чего ждете? Поухаживайте за дамой. Дико, но я молча повиновался. Наполнил обе рюмки, при этом не испытал никаких эмоций. В голове — пусто, на сердце — страх.
— Что ж, Анатолий Викторович, за наше перспективное сотрудничество. Прозит!
Чокнулась со мной и выпила. Улыбка так и висела на ярких губах, вроде вишенки на закуску.
— А вы? Что же вы?
— Извините, я за рулем… Хотелось бы узнать, о каком сотрудничестве речь? И что это за контракт, о котором вы изволили упомянуть по телефону?
Дама прожевала улыбку и проглотила, лицо стало серьезным и немного печальным.
— Ах, Анатолий Викторович, хотите сказать, что ничего не помните?
— Увы! Трое суток как топором вырубило.
— Минуточку. Трое суток подписывали контракт? Я понимал, что она ведет какую-то игру, может быть, страшную игру, в которой я даже приблизительно не знаю правил. Вообще не знаю, что это за игра и как я в нее оказался замешан. Но пока вроде мне ничего не грозило. А что такое? Среди бела дня, в офисе известной фирмы двое интеллигентных немолодых людей ведут неспешную беседу за рюмкой коньяку. Шрам, правда, зачесался некстати, но это ничего, терпимо.
— Маргарита Васильевна, вы не могли бы показать мне этот контракт?
Похоже, она была готова к подобной просьбе. Расстегнула голубую папку и протянула несколько листков, скрепленных канцелярской булавкой.
— Пожалуйста… Хотя у вас должен быть дубликат. Неужто потеряли, Анатолий Викторович?
Я промычал что-то невразумительное и углубился в изучение бумаг. Пока я этим занимался, Маргарита Васильевна связалась с кем-то по мобильной трубке и коротко переговорила. Одна фраза резанула мой слух: "Да, естественно… Как только он будет готов…" Если это обо мне, то я уже сейчас чувствовал себя готовым ко всему. Страх раздулся в брюхе до размера резиновой груши для клистиров.
Документ не представлял собой ничего необычного: стереотипный договор о сотрудничестве. На титульном листе красочный, в багрово-фиолетовых тонах гриф фирмы дизайн-плюс", на последнем — печати и подписи, тоже выполненные по трафарету: генеральный директор «Дизайна», коммерческий директор и подрядчик, то есть аз грешный со своей довольно простенькой закорючкой-факсимиле. Суть договора изложена в двадцати пунктах, причем бросалось в глаза, что они так или иначе определяли степень ответственности подрядчика, то есть опять же меня, в случае нарушения первого пункта соглашения. Первый пункт выглядел так: "Подрядчик берет на себя обязательства полностью соответствовать параметрам устной договоренности № 18". Почему-то меня больше всего смутила не неведомая восемнадцатая устная договоренность, а три последних параграфа, в которых санкции за нарушения (несоблюдение сроков подачи отчетов, нарушение объема воздушной массы, злостное уклонение от контактов) сводились к некоему "нулевому варианту". Уж больно зловещая формулировка. Я спросил у Маргариты Васильевны:
— Что имеется в виду под нулевым вариантом? Женщина успела наполнить свою рюмку вторично, поднесла ее к губам.
— Дорогой мой, об этом не принято говорить вслух. Но вы, наверное, знали, на что шли? Это же ваша подпись?
— Не уверен.
— Анатолий Викторович, не будьте смешным. Ваше здоровье.
Пила она так, будто ее мучила изжога.
— Но согласитесь, Маргарита Васильевна, — я поймал себя на том, что в моем голосе зазвучали заискивающие нотки, — какой-то странный документ. В нем ничего по сути не сказано. На что я подписался? Какой объем работ должен выполнить? Но и это все, конечно, не главное. Может быть, объясните в конце концов, что происходит? Кто вы? Что вам, собственно, от меня надо? Где я был трое суток?
Разгорячась, я машинально проглотил рюмку коньяку. Маргарита Васильевна благосклонно кивнула.
— Так-то лучше, господин Иванцов. И не стоит волноваться. Контракт, возможно, составлен не лучшим образом, но применительно к нашим условиям вполне годится. Форма типовая, отработанная. Что же касается ваших вопросов… Откуда мне знать, где вы пропадали трое суток? Ведь я всего лишь куратор, понимаете?
— И что вы курируете?
— Вот это правильный вопрос. Мы вместе должны решить, когда начинать.
— Что начинать?
— Превращение, дорогой мой. Абсолютное и добровольное превращение.
Ощущение нереальности происходящего, возникшее в пустых коридорах здания, вдруг пронизало мозг тысячью иголок. У меня закружилась голова и шрам под рубашкой вспыхнул огнем. Хотелось проснуться, но это был не сон.
— Какое превращение, Маргарита Васильевна? Да ответьте прямо! Чего вы крутитесь, как ведьма на сковородке?
— Фи, как грубо! — Маргарита Васильевна неодобрительно покачала головой, отчего пучок темных волос забавно спрыгнул на лоб. — Однако если настаиваете… Полагаю, дирекция не осудит… В принципе вас можно поздравить, дорогой Анатолий Викторович. Вы стали участником замечательного бизнес-эксперимента, вдобавок в случае успеха — а успех неизбежен — получите хорошие премиальные.
