Андрей Молчанов - Нити
— Чего, кишка тонка? — презрительно усмехнулся Андрей.
— Надо с людьми говорить… В одиночку такую партию…
— А она хоть есть, партия эта?..
— Да там такого добра, как грязи! — отмахнулся Гога. — Но вот транзит…
— Ну так мы поможем! — Андрей привстал. — У меня пацаны боевые, к трудностям не привыкать… По рукам и по ладоням?..
— Сегодня же буду пробивать вопрос…
— Вот это — по-нашему!
Основной жизненной специальностью Гоги в течение долгих лет была мелкая спекуляция. На ней в эпоху покойного социализма он и погорел, впервые познакомившись с тюрьмой, но, выйдя на свободу, специальности не изменил, переквалифицировавшись лишь нынешний конъюнктурный товар. Товар прошлый — американские сигареты и видеокассеты в актуальных временах редкостью не являлся, а поскольку прибыльная спекуляция держится исключительно на дефиците, то, как ни верти, но при любом политическом режиме неизменно сочетается она с уголовным кодексом. Ибо получить сверхприбыли в демократическом обществе возможно, торгуя лишь товаром подпольным, и если товар — сигареты, то обязательно — контрабандные, а коли кассеты — то пиратские. Но вот оружие — оно везде и всегда приносило дивиденды баснословные, и Гога, как он полагал, выбрал для себя наиперспективнейшее направление.
Однако в предложенной ему масштабной сделке верх над желанием крупной наживы одержала сущность спекулянта именно что мелкого, заставив его схитрить, а хитрость эта диктовалась элементарной трусостью… И потому, поразмыслив, заявил Андрею — так или иначе пропащему головорезу, что, мол, его, Гогу, удовлетворит в намечающемся предприятии мелкий процент за коммерческое сводничество, ибо слаб он стал здоровьем, а от нервных потрясений последнего времени получил ослабление зрения, дрожь во всех сочленениях и для оперативной бандитской работы негоден, что в состоянии подтвердить любая медкомиссия, в том числе и самая бездушная тюремная.
Собственно, такой поворот событий учитывался, но возмущение свое по поводу подозрительной немощи оружейного снабженца Андрей выразил, грозно намекнув на необходимость надлежащих выводов.
Плачущим голосом Гога заверил, что дарует ему все “концы” вкупе с его личными и наилучшими рекомендациями, а уж взамен ему и подачки хватит от щедрот авторитета, поскольку человек он лет зрелых, запросов скромных, и, продавая один-два автоматика в месяц, успешно закроет данными доходами проблемы и с кефиром, и с аптекой.
Гога позвонил в Сочи своему снабженцу, сказав, что очень серьезные и, безусловно, надежные люди хотят встретиться с ним для переговоров. И вскоре снабженец Армен — низкорослый, небритый тип в поношенных джинсах и латаной кожаной куртке, прибыл в столицу.
Дорогому гостю был оказан должный прием, благодаря которому тот убедился, что находится в сплоченной и не стесненной средствами уголовной компании, имеющей твердые моральные и материальные устои.
На аудиенции с авторитетом-Андреем состоялся неторопливый, но заинтересованный разговор собратьев по криминальному ремеслу.
— За заказ берусь, — говорил Армен, совмещая свой бокал с бокалом уважаемого человека. — Большой бизнес будем делать, слушай!
— А то! — подтверждал, катая в губах модную сигарету “Парламент” основательный Андрюша, чей артистизм вызывал у сидящих за столом молодых оперов трудно скрываемое восхищение.
— Но куда вам столько стволов?
— А это, браток, как базарят торгашики, коммерческая тайна, — ухмылялся Андрей. — Я ведь не спрашиваю, откуда к вам железо плывет…
После гуманитарных тостов общего свойства за успех предстоящего долгосрочного бизнеса и вообще за процветание частного предпринимательства и экспортно-импортных операций, приступили к скучной, но, увы, необходимой деловой части.
Непременным условием Армен выдвигал приезд в Сочи ответственного представителя покупателя с наличными, ибо, не узрев денег, он не пошевельнет и пальцем, дабы воплотить замечательный проект в реальное дело — в данном случае, уголовное.
С таким доводом московский авторитет согласился, однако заметил, что, учитывая масштабность задуманного, поедет в Сочи сам, с боевыми соратниками, дабы убедиться на месте в солидности и дееспособности любезных его широкому сердцу партнеров.
Армен на такую ремарку собеседника выразил аналогичное согласие. И по той легкости, с которой согласие выражалось, стало понятно, что в южном городе, бывшей соцздравнице, будущий партнер чувствовал себя, как тамошняя роза под благодатным солнышком и теплым морским бризом.
Не проявив никакого интереса к историческим и культурным местам столицы, что, впрочем, никого и нисколько не удивило, южный гость с завидной напористостью и энтузиазмом посетил неохраняемые государством места злачные и, дымящийся от скверны, был почтительно препровожден в аэропорт, откуда, взмыв в высь небесную, отчалил на свое покуда постоянное место жительства.
Опергруппа, возвращавшаяся из аэропорта, пребывала в угрюмом молчании. Лучезарные улыбки, с которыми провожался парламентер-оружейник, исчезли без следа. Офицеры понимали: теперь начинается та игра, где в качестве ставок вполне могут быть выставлены на кон их головушки. И отступать некуда. Поскольку — такая работа. Да и судьба.
— Чего приуныли? — подал голос Андрей. — На дворе май, в Сочи все в цвету, на полном гособеспечении скоро двинем на курорт, предстоит интересный, живой отдых… Я со своей стороны уверен в куче ярких впечатлений… Ну, кто из вас сумеет опровергнуть хотя бы одно из этих утверждений?
— Мы-то — ладно, — сказал один из оперов. — А вот дружки Армена…
БОРИС ГУМЕНЮК
Получив итоговое сообщение из десятого отдела, что оружие приходит в Москву не по “чеченскому”, как предполагалось, а по “абхазскому” каналу и, в очередной раз горестно постигая, насколько же широки и разнообразны огнестрельные залежи на территориях бывшей страны Советов, Борис уселся в свое старенькое, однако надежное “Ауди”, и покатил к месту закладки пакета, указанному вымогателями.
В пакете, уже умещенном ограбленным Вадимом в подвальную нишу, находилась, правда, не затребованная бандитами сумма, а всего лишь записка, гласящая, что пятнадцати тысяч долларов, увы, не наскреблось и в ближайшее время в наличии не предвидится, а вот восемь тысяч на выкуп похищенных раритетов найдутся, и если подобный торг перспективен, то искомые доллары будут выплачены незамедлительно.
Наблюдение за подвальной нишей велось с чердака соседнего дома, куда еще ранним утром проникли специалисты из “наружки”.
Район блокировали семь оперативных машин, расставленных с учетом долговременного и гибкого слежения, если вымогатели прибудут на место закладки на колесах.
Утро внезапно выдалось сухим и солнечным, словно в город опять возвратилось, будто что-то забыв, лето — казалось, уже безвозвратно истаявшее в череде сумеречных дней поздней осени.
Борис, сидя в машине, озирал оголенные деревья, газоны, застланные ворохами желтой листвы, искрящейся от ночной изморози, и думал, до чего же быстротечны в своем неуловимом ускользании в никуда и навсегда отрадные теплые деньки; и завтра уже зима, зима…
– “Ниссан”, — раздалось в рации. — В нем — двое… Нарезают вокруг дома уже третий круг…
— Я — в готовности… — оторвавшись от сентиментальных мыслей, пробормотал Борис.
— Так… “Ниссан” встал напротив ниши. Стоит. Бабушка появилась. В руках — сумка. Зовет кого-то… Ой!
В следующее мгновение голос из рации пояснил, что к бабушке начинают сбегаться все местные дворовые коты, которых добросердечная женщина, очевидно, прикармливает в урочный час.
Через пять минут из “Ниссана” вышел молодой человек в кожаной куртке, подошел к кормилице котов, о чем-то ее спросил, а после, наклонившись, якобы погладить киску, вытащил из ниши пакет, молниеносно сунув его за пазуху.
— Конверт взяли, “Ниссан” отъезжает, ведите! — раздалось в рации.
— Отъезд по левой схеме… Второй выходи на трассу! Вишу у них на хвосте до эстакады, четвертый блокирует Дмитровку… — взбудоражился оперативный эфир.
Борис завел двигатель, устремившись к забитой автомобилями трассе.
“Ниссан”, нагло обогнув стоящую у светофора “пробку” по встречной полосе, в следующий миг с визгом шин свернул на красный свет налево, понесся по узкой улице в сторону городского центра, затем круто развернувшись, полетел в обратном направлении и, как понял Гуменюк, также принимавший участие в гонках, вымогатели имели все шансы если не оторваться от преследования, то вычислить “наружку”, если бы не семь искушенных милицейских водил и не продуманный заранее сценарий блокирования трасс.
Грубейшим образом нарушая правила движения, петляя по всему городу с обескураживающе опасными разворотами на эстакадах и односторонних улицах, “Ниссан” через час подкатил к пятиэтажке в Марьиной роще…
