Энди Макнаб - Агрессор
Бастард двинулся в мою сторону как раз в тот момент, когда из одного громкоговорителя раздался полупотрясенный, полуторжественный возглас: «Пожар! Пожар!»
Бастард обернулся. Я схватил Тони за плечи.
— Быстро, собирай свои вещи, мы сматываемся отсюда!
Четыре или пять столбов дыма поднимались из строения. Даже если бы здесь были пожарные, то жара, ветер и газ, который сейчас уже высох до тонкоизмельченного порошка, — приблизили бы шансы потушить пожар к нулю.
Будто по команде полицейский выпрыгнул из своего фургона, пробежал несколько метров по направлению к поместью, потом обернулся и взглянул на толпу. Он развернул флаг ФАКАТО, чтобы все увидели.
— Это пузатая печка! — смеясь прокричал он. — Откройте ее, пусть сгорят эти ублюдки!
Он замахал флагом, и толпа начала выкрикивать слова поддержки. На заднем плане я услышал звуки шарманки. На ярмарочной площади начиналось оживление.
Часть вторая
Глава первая
г. Нуза, Квинсленд
Четверг, 21 апреля 2005 г.
Солнце припекало мне ноги, но я даже не сразу обратил на это внимание. Песок, на который я смотрел, был ослепительно белым, а море ослепительно голубым.
Я засунул ноги под стол и склонился над остатками молочного коктейля. Я всегда нарочно начинаю пускать пузыри в стакан, когда добираюсь до его дна. Но, по-моему, никто в «Серфинг-клубе» против этого не возражал. Все были слишком заняты поглощением гигантских завтраков, два из которых мы с Силки только что прикончили.
Ожидая, пока она вернется с двумя порциями мороженого, я отхлебнул в последний раз и вернулся к созерцанию пейзажа. Солнце, море, песок и тысячи километров австралийской прерии у меня за спиной; приехав сюда, мы, без сомнения, сделали отличный выбор.
Она вернулась с двумя конусами, содержимое которых уже капало ей на руки. Я выбрал шоколадное.
— Поверить не могу, что ты хотел вместо этого отправиться в путешествие по Америке. — Силки слизнула капельки мороженого с освободившейся руки и села за столик. — Я только что видела Джорджа Буша по телевизору. Он говорит, что Иран и Сирия — следующие в списке. Я не понимаю этого человека. Что с ним вообще происходит?
Она была из Берлина. Мы познакомились три месяца тому назад, и ее акцент напоминал мне те черно-белые фильмы, которые я смотрел в детстве.
— Я имею в виду, почему он просто не поговорит с ними? — Силки закинула за уши свои светлые средней длины волосы, чтобы те не падали ей на лицо, и склонилась над своим конусом. — Я была в Сирии, они отличные ребята.
— Ты слишком увлекаешься телевидением. — Я выпрямился. — Я сейчас даже газет не читаю. Это все фигня. И когда ты начнешь думать так же, как и я, — я кивнул в сторону огромной волны, — то поймешь, что это не имеет никакого отношения к счастью.
Она резко вскинула вверх голову, и ее голубые глаза пристально впились в меня поверх солнцезащитных очков.
— И ты еще смеешь говорить об этом после вчерашней ночи?
Я усмехнулся.
— Океан все еще будет здесь завтра. А, Силки? Никогда ничего нельзя сказать точно о вас, хиппи.
Она нахмурилась.
— То, что Джордж Буш все время расширяет свой список, Ник, еще не значит, что тебе нужно сокращать свой…
— Ага. Это обо мне. Только ручной багаж.
Силки задумчиво кивнула, бросила остаток мороженого на тарелку и вытерла руки.
— Буш живет своей мечтой. — Я оглянулся на море. Несколько серферов оседлали идеальную волну. — А у меня есть своя.
И это было действительно так. Путешествие по Австралии в трейлере, парашют в багажном отделении и отличная попутчица. Единственное, о чем приходилось каждый день думать, это о том, выглядеть ли идиотом на доске для серфинга или делать что-то, в чем я действительно знал толк, то есть прыгать с аэропланов. Из одежды только футболка, шорты и вьетнамки — и коллекция браслетов дружбы, которую я собрал за последние несколько месяцев на своем запястье. Проблем с деньгами не было. Когда они заканчивались, я ехал в ближайший парашютный клуб и укладывал парашюты. Я ни на секунду не пожалел о том, что отказался от плана А — купить мотоцикл и отправиться в путешествие по Штатам. Достаточно было только прогноза погоды на ноябрь по Си-Эн-Эн.
Силки глянула на часы.
— Лучше уже отправляться, если мы хотим попасть туда сегодня вечером.
— Ты не передумала ехать?
— Нет, конечно. Я хочу познакомиться с твоими друзьями. — Она встала и поправила купальник. — И мы, хиппи, никогда не отказываемся от бесплатного ночлега.
Мне нравилось смотреть, как на нее оборачиваются все мужики, когда она поглаживала себя по загорелому бедру, пока мы шли к автостоянке. Она приняла мои лекции о песочной дисциплине слишком близко к сердцу. Мне нравилось, чтобы песок оставался там, где ему место, то есть на пляже, а не в машине или в палатке.
Солнце пекло мне плечи и голову, и я знал, что нас ждет впереди. В угловатом горчичного цвета «фольксвагене-комби» восьмидесятого года было жарко, как в духовке. Парень, который продал мне его в Сиднее, бесплатно добавил к нему рифленое стекло из фольги, но я всегда забывал его ставить.
Силки удостоверилась, что на ней не было ни песчинки, после чего бросила на обжигающе горячую торпеду банное полотенце.
— Когда тронемся, станет прохладнее, — сказал я.
— Что станет? — с недовольной гримасой на лице спросила она. — Мы или машина?
Машина, обдуваемая ветром, тихонько тронулась с места и выехала на запруженную улицу маленького курортного городка. Выглядела она так, словно объехала вокруг всей планеты, и не один раз. Я надеялся, что машина не сдохнет окончательно до тех пор, пока я не приеду в Сидней, не очищу ее лобовое стекло от трупиков всевозможных жучков и не продам ее очередному неудачнику.
Мы выехали на шоссе, ведущее к югу от Брисбена, и вскоре я уже был на автопилоте, положив локти на руль и глядя на долгую полоску дороги сквозь легкий туман испарявшегося асфальта. Силки достала из коробки из-под обуви кассету. Их осталось немного: однажды она оставила коробку на сиденье, и они оплавились до такой степени, что стали выглядеть, словно на картине Сальвадора Дали.
В хрипящих дверных динамиках раздался легкий свист, и оттуда донеслись звуки музыки. Вскоре мы уже пытались перекричать ветер, врывавшийся к нам в боковые окна.
Силки устроилась на переднем сиденье, положив ноги на приборную доску. Спев несколько песен, она повернулась ко мне и спросила:
— Мы подходим друг другу?
Не знаю, где она это услышала, но была права. Приехав сюда и повстречав здесь ее, я совершил один из лучших поступков в своей жизни.
Это было тяжелое решение — бросить Джорджа. Я так и не узнал, в каком отделе ЦРУ или Пентагона он работал, а теперь мне было все равно.
Однажды утром я проснулся, упаковал все, что у меня было, в два дешевых портпледа и рюкзак и зашел к нему в кабинет. Я сказал Джорджу правду. С меня хватит: меня морально изнасиловали. Я сидел напротив него за столом и ждал один из его обычных уничтожающих ответов типа «Ты мне нужен до тех пор, пока тебя не убьют или пока я не найду кого-нибудь получше, а ты пока что жив». Но такого ответа не последовало. Вместо этого я услышал: «Чтобы до завтра твоей ноги здесь не было». Война будет продолжаться без меня.
Когда я выходил из здания в последний раз, чтобы забрать свои вещи из квартиры, в которую я больше никогда не вернусь, я не почувствовал ничего, кроме облегчения. А затем я подумал: «Черт, Джордж мог бы и побольше приложить усилий, чтобы удержать меня!»
До меня донесся звук, напоминающий удары чечетки танцующего на крыше дома пьяного каменщика. Я притормозил; я точно знал, что это был за звук. Силки выскочила из машины и стала на боковую подножку. Ее доска для серфинга снова отвязалась: теперь ею завладел ветер. Не имело значения, сколько эластичных тросов я ей покупал, она всегда настаивала на том, что двух будет достаточно. Она не задумывалась над тем, что тот факт, что мы каждый день останавливались из-за этого по три-четыре раза, опровергал ее аргументы.
Силки снова забралась внутрь, хлопнула дверью и улыбнулась мне, после чего начала хлопать себя по бедрам в такт музыке. Мы поехали дальше. Мучители эти хиппи. Мы встретились на дискотеке около Сиднея. Ей было под тридцать, и последние шесть или семь лет она путешествовала автостопом, работала в барах или собирала фрукты. Началось это сразу после университета. Она поехала путешествовать и забыла вернуться домой.
— Здесь пляжи лучше, чем в Берлине, — смеялась она. — Могу поспорить, что с тобой приключилось то же самое.
Она попросила подбросить ее на север. Почему бы и нет? Это было всего несколько тысяч лишних километров в волшебной загадочной поездке, как она называла свою жизнь. Я и сам уже на это немного надеялся.
![Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 т. Том 3. Карлссон, который живет на крыше [Крошка Нильс Карлссон и др.]](/uploads/posts/books/211990/211990.jpg)