Андрей Дышев - Разведрота (сборник)
Он быстро развязал рюкзак и перевернул его.
– Ну вот, – офицер присел на корточки, поднял с пола полиэтиленовый пакет, – женские трусы «Неделька» – одна упаковка, жвачки – три пачки, гранатовое ожерелье, лезвия – раз, два, три, четыре, пять блоков! Недурно, да, товарищ солдат?
В рюкзаках молодых, к счастью, запрещенных товаров не оказалось.
Все конфискованные брелочки, кусачки, ручки, трусики и прочие иностранные изделия капитаны положили в большой пакет с рекламой джинсов, подсчитали общее количество предметов и предложили Гешке и Янышу поставить под списком свои подписи.
Гешка без всяких колебаний вывел свою закорючку, подтверждая, что «все эти предметы изъяты из рюкзаков личного состава разведроты капитанами Бутаковым и Евсеевым». А Яныш вдруг ни с того ни с сего стал упрямиться, задавать ненужные вопросы:
– А почему я должен расписываться?
– Ну вы же свидетель, – сдержанно объясняли капитаны.
– Тогда делайте копию и ставьте на ней свои подписи. А то как же я потом докажу ребятам, что не украл все эти вещи?
– Вы что, не верите офицерам политического отдела? – угрожающе загудели капитаны. – Фамилия?
– Яныш, – ответил Яныш и насупился.
– Доложите замполиту, что получили от нас замечание за отвратительное несение службы…
Кончилось все тем, что Яныш все-таки подписался, и капитаны с тугим кульком удалились.
В обед Гешка пошел к женскому модулю. Он дождался, когда длинноногая девушка со свертком в руке пройдет мимо него, вышел из тени модуля, быстро догнал ее и взял за руку.
– Я должен вам сказать, – начал он, совершенно не зная, что будет говорить дальше. – Э-э… командир полка очень вами недоволен.
Девушка вблизи выглядела не так эффектно, как издали, и тем более, как из окошка «уазика». Безусловно, она была хуже Тамарки, но выбирать не приходилось. Рот ее скривился в ненатуральной усмешке, она высвободила руку, отошла на шаг.
– Что тебе надо? – спросила она. Гешка на секунду опешил, но быстро взял себя в руки, обретя привычную уверенность в себе. «Прежде всего – вызвать в ней любопытство».
– Я всего-то хотел вам передать, что Евгений Петрович высказал вам свое «фе», – продолжал он нести ахинею. – Вы меня не бойтесь, я с разведроты. Зовут Геной. Холостяк, живу в Москве, а отец мой, между прочим, генерал.
– Ах, разведчик, – усмехнулась девушка, скрестила на груди руки, выставила вперед ножку. – Ну, что еще сказал Евгений Петрович?
«Бюст – второй размер. Возраст – лет двадцать пять. Наверняка уже была замужем».
– Евгений Петрович еще сказал, чтобы вы не ходили загорать в рабочее время.
Девушка настороженно смотрела Гешке в глаза. Потом опустила голову, стала катать ножкой камешек. «Что-то не то», – подумал Гешка.
– А тебя в самом деле Геной зовут? – спросила девушка.
– В самом. А как тебя?
– Знаешь что! – девушка стрельнула глазами. – Не финти мне здесь…
И снова замолчала. «Она не моих слов ждет, – подумал Гешка. – Она свои подбирает».
– Ну, пройдемся, что ли? – Она повернулась, взгляд – под ноги, будто модуль, стоящий неподалеку, слепил глаза. – Нет, давай лучше по той дороге…
Гешка шел за девушкой и продумывал варианты. Первое: дать липовый московский телефон. Второе: рассказать про Арбат, «Олимпийский», где недавно были гастроли «Юрайя Хипп». Можно для затравки описать кухню «Праги». Что еще? Альпинизмом ее вряд ли заинтересуешь, а вот дачей папика…
– Чего молчишь? – спросила она.
– Сходим вечером к минному полю? – едва ли не в открытую пошел Гешка.
– Вот что! – девушка сильно дернула его за рукав. – Не трави душу, рассказывай! Что тебе Евгений Петрович поручил разведать?
– Ну-у… – протянул Гешка, лихорадочно придумывая ответ. – Дался тебе этот Евгений Петрович! Хочешь, я лучше дам тебе свой московский телефон? Когда я вернусь, позвонишь, сходим в кабак.
– Если ты сейчас не скажешь, что просил передать мне Евгений Петрович, – негромко, но твердо произнесла девушка, – то полетишь отсюда к чертовой матери.
– Ладно, – кивнул Гешка. – Расколола! В общем, Кочин интересовался, как ты живешь, какие проблемы…
Девушка искоса следила за Гешкиным лицом. Он заметил в ее глазах недоверие и настороженность.
– Интересуется, как живу?.. Что-то не очень верится. Закрылся, как в крепости… Ну, что еще соврешь?
И тут Гешку осенило. Его догадка была настолько неприятной, что он даже обернулся – не следит ли кто? Конечно же, это она стучалась в комнату Кочина тем вечером. Она – подруга командира полка, или как это теперь называется?
«Надо сматываться, – подумал он. – Это будет лучше всего».
Девушка шла на полшага впереди со своим вечным свертком под рукой, вяло поднимая босоножками пыль. Гешка разглядел, что это была обычная простыня, подстилка.
– Ну? – уже без любопытства спросила она. – Это все?
– Лучше будет, если он сам тебе обо всем расскажет, – увильнул Гешка.
– Вот-вот, об этом-то я и думаю, – согласилась девушка.
– Ты не обижайся на него, что он тогда тебе не открыл. – Гешку понесло. Он уже оседлал фантазию и пришпорил ее бока.
– Да? – несколько наигранно переспросила девушка, подняв вверх бровки. – И почему же он не открыл?
– Они с начальником штаба разрабатывали очень секретную операцию.
– Не ври! – резко сказала девушка. – Я знаю, кто был у Кочина, – и она многозначительно качнула головой.
– Ну кто?
– Не твое дело! Можешь передать своему Кочину, что если он захочет мне что-то сказать, то пусть наберется смелости обойтись без посредника.
Она остановилась.
– Куда мы идем?
– Ты, наверное, загорать.
– Какое теперь загорать… Голова ничего не соображает! Давай где-нибудь сядем.
Они прошли к воротам автопарка, сели на бетонные ступеньки, разогретые на солнцепеке, как печь.
Гешка думал над тем, как бы красиво распрощаться. Гарнизонный флирт не удался, не говоря уж о военно-полевом романе. «Лишь бы Кочин не узнал, что я к ней подкалывался», – переживал он.
Гешка почувствовал на себе чью-то тень. Он поднял глаза и увидел смуглого усатого лейтенанта.
– Вставать надо, солдат, – напомнил тот. Гешка встал. Лейтенант в выгоревшем до белизны хэбэ не сводил глаз с девушки.
– Надо поговорить, Таня, – сказал он ей. «Ого! – обалдел Гешка. – Тут уж не любовный треугольник, а целый параллелограмм».
– Говори, – ответила девушка и отвернулась, подчеркнуто глядя в сторону.
– Кто это? – кивнул лейтенант на Гешку.
– Мой друг, – ответила она с тихим вздохом. Гешка рассчитывал: если лейтенант начнет распускать руки, то он, пожалуй, рискнет ответить. Но лейтенант встал к Гешке спиной и снова сказал девушке:
– Я бы хотел получить разъяснения. – Девушка молчала.
– Ты можешь отойти? – спросил лейтенант у Гешки.
– Мне отойти, Таня? – Девушка пожала плечами.
– Как хочешь.
Гешка отошел на десять шагов. Он стал к ним боком, искоса наблюдая за лейтенантом. «Хахаль номер два», – оценил он его.
Сначала они разговаривали вполголоса, и Гешка ничего не мог расслышать. Затем Татьяна стала говорить громче: «Все!.. Хватит! Я люблю его, Саш, понимаешь?.. Я ничего не знала, правду тебе говорю! Успокойся, прошу тебя… Ну прости, Саш!..» Лейтенант вдруг взял девушку рукой за подбородок и толкнул пальцами ее лицо, как закрывают форточку, чтобы не сквозило, повернулся и быстро-быстро пошел в автопарк.
Гешка подскочил к Татьяне. Она не могла поднять глаз.
– Идем, – только и выдавила из себя.
– Хочешь, я догоню его и дам по шее? – Девушка вдруг остановилась, подняла искаженное грубыми чертами лицо:
– Ты, салага! Ты кому собрался по шее давать? Сашка Афган вдоль и поперек исползал, он его своими руками прощупал, понял? А кто ты такой?.. Вали отсюда, теленок!
У Гешки даже дыхание сперло от злости. Он приоткрыл рот, ошалело глядя на девушку, изменившуюся вдруг так неузнаваемо. «Ах, я теленок», – Гешка шумно засопел и с ненавистью посмотрел в глаза девушке.
– Сама ты… – едко процедил он. – Дура! Я тебе лапшу на уши вешал, а ты верила. Не посылал Кочин меня к тебе, больно ты ему нужна. Это я у него в комнате был, когда ты в дверь ломилась. Он тебя видеть не хотел и мне давал знак, чтобы я сидел тихо. Ясно, чучундра?
Татьяна круто повернулась, обняла себя за плечи, поплелась куда-то по пылюке. Белые босоножки ее стали серые-серые. Дурацкая простыня свисала до коленей.
Злости как не бывало. Вместо нее душу заполнило что-то щемящее, похожее на жалость.
«Подлец, – сказал сам себе Гешка. – Подлец – мое имя, профессия, призвание, увлечение. Подлец!..»
Зайдя в казарму, Гешка проскочил в каптерку Гурули и плотно закрыл за собой дверь. Прапорщик разбирал гору бронежилетов, закидывал их на полки. Рота только вернулась с гор.
– Мне плохо, Витя, – сказал Гешка, опускаясь на табуретку.
– Мне тоже, – ответил Гурули. – Лужкова убили…
