Михаил Серегин - Мечта девочки по вызову
– Да, ну как же я мог? – растерянно пробормотал, еще более смущаясь, майор. – Если туда уже приехала опергруппа… Я не пойму, почему Константин Геннадиевич сразу не позвонил мне, когда все это случилось. Вообще, кто вызывал милицию? – Он повернулся к Наташке, внезапно переходя на суровый милицейский тон. – Ты, что ли, это учудила?
– Я дура, что ли? – преспокойно возразила Наташка. – Я как увидела, он лежит, так ноги в руки и тикать. А эти менты прямо у подъезда меня встретили.
– Прямо у подъезда? – в каком-то тупом недоумении переспросила жена Кулика. – Вот, Саша, язви тебя в качель! Значит, их кто-то вызвал, слышишь ты? Значит, кто-то на нас бочку катит!
Майор устало кивнул, задумался. Возникла напряженная тишина.
– А что, неужели это такая проблема? – осторожно проговорила Наташка, решительно не понимая причины растерянности своих нежданных гостей. – Неужели трудно узнать по своим ментовским каналам, кто именно вызвал милицию сегодня ночью? Тогда будет ясно, кто именно на вас бочку катит.
– Ты думаешь? – Майор поднял голову, посмотрел на нее как-то странно. – Ну что ж, позвоним, спросим, – он серьезно кивнул. – Посмотрим, что нам там скажут.
Он вытащил было свой мобильник, потом передумал, засунул его обратно в карман, направился к телефону в Наташкиной квартире, стал набирать какой-то номер.
– Майор Деменков, – представился он в трубку. – Гена, это ты, что ли? Добрый день, как дежурство? Гена, ты скажи мне, вот вчера был вызов…
Наташка рассеянно слушала, как он разговаривает по телефону, по-видимому, с дежурным УВД. Потом ждет ответа. Внезапно его лицо изменилось, приняло жесткое выражение. Он обернулся, пристально посмотрел на Наташку, так что у той похолодело в груди от нехороших предчувствий. Не спеша майор положил трубку, подошел к Наташке, оцепенело сидящей на диване, положил свою тяжелую руку ей на плечо. Приблизил свое лицо к ней вплотную.
– Ну, моя киска, и дальше будем врать? – спросил он, цинично улыбаясь.
– Что случилось, Саша? – нетерпеливо спросила жена Кулика. – Что тебе сказали твои легавые?
– Мои легавые? – Майор Деменков ухмыльнулся. – Мои легавые мне сказали, что звонок, по которому выехал наряд на место происшествия по улице Огородная, 34, был сделан из телефонного аппарата, установленного на стене того самого дома по улице Огородная, 34, возле самого вашего подъезда. И звонила женщина! И представилась она как Одинцова Наталья Павловна!
Жена Кулика тихо присвистнула, глядя на Наташку зловеще и мрачно. А та с отвисшей от ужаса и растерянности челюстью смотрела на ухмыляющуюся рожу майора Деменкова, казалось, переживавшего свой величайший в жизни триумф.
* * *
У Наташки и прежде возникало это чувство холодного, безысходного ужаса, когда кажется, что бьешься головой о толстенную бетонную стену, голова в кровь, а стене от этого хоть бы что. Прежде это было на суде. Дело в том, что тогда, во время той страшной ночи, когда компания из пятерых парней и трех девчонок, к которой Наташка принадлежала, избила до смерти случайного подгулявшего прохожего, она единственная не только не била этого мужичка, но и отговаривала других. Наташка тогда прямо-таки со слезами на глазах умоляла Пашку, признанного лидера их группы, пожалеть, не трогать дядечку, говорила, что им от этого, кроме неприятностей, ничего не будет. Однако на суде Пашка, возможно, из злобы на нее за то, что она накаркала на них беду, заявил, что именно Наташка подговорила парней на избиение и что парни взялись избивать мужчину, чтобы показать ей свою силу и храбрость. И остальные члены группы, видимо, сговорившись, подтвердили это. Более того, будто она сама била этого мужичка ногами по голове, била изо всех сил. Напрасно Наташка плакала на суде и уверяла, что потерпевшего она не касалась, присяжные не поверили ей. Более того, им попался очень способный, многообещающий следователь прокуратуры, его потом забрали в Москву. Он произнес пламенную речь, сумел изобразить этих подростков безнадежными извергами и садистами, что, собственно, было не так уж далеко от истины. Поэтому Наташка получила немалый срок, пропорционально срокам остальных. Но не количество присужденных ей лет и даже не предательство так называемых друзей тогда потрясло Наташку более всего, а черствость и равнодушие суда, поверившего настоящим преступникам, но не поверившего невиновной. Черствость и непробиваемость человеческого равнодушия было тем, что более всего угнетало ее в колонии. Вот и теперь, когда майор заявил ей в лицо, будто бы милицию вызвала она, Наташка совершенно растерялась, почувствовала ту же самую страшную, непробиваемую стену равнодушия, против которой у нее не было сил протестовать. Завороженная, точно взглядом змеи, Наташка в ужасе смотрела на ухмыляющееся лицо майора и не возражала ничего.
– Что? – взревела жена Кулика. – Так это она, курва, ментов вызвала? Да я ее сейчас вот этими руками задушу!
Она и в самом деле кинулась на Наташку, вытянув вперед свои огромные, сильные, неженские руки, и вцепилась бы Наташке в лицо, если бы та вовремя не успела увернуться. Приемом, каким ее научили на зоне, она ловко ткнула озверевшей бабе кулаком в живот, та тяжело охнула и беспомощно опустилась на диван, скрючившись от боли. Майор, наблюдавший эту сцену, побагровел, видно было, что он едва сдерживает смех и смотрит на Наташку откровенно восхищенными глазами – пока не видит его хозяйка, разумеется.
– Ох, лахудра проклятая! – стонала, сидя на диване, жена Кулика. – Ох, змея подколодная! Ударила прям в самое больное место, чтоб тебе сдохнуть на месте, сука ты подзаборная!
– Ну а какого хрена лезете! – осмелилась возразить Наташка, не сводя глаз с майора и опасаясь, не кинется ли он на выручку своей хозяйке. Но нет, тот, глядя на Наташку восторженно, не двигался с места.
– Да, на зоне много чему интересному научить могут, – сказал он с усмешкой. – Вы, Оксана Дмитриевна, с такими лучше не связывайтесь!
– Заткнулся б ты, хрен ментовский, – отозвалась его хозяйка. – Вечно с подтыркой да подковыркой. Займись лучше этой стервой. Спроси у нее, почему она ментов вызвала, а Костю не предупредила, что у его двери труп лежит…
– В самом деле, – сказал майор с галантной усмешкой. – Зачем ты нас обманула? Говоришь, не вызывала милицию, а сама вызвала.
– Я не вызывала! – крикнула Наташка, чувствуя, как слезы бессильной обиды выступают у нее на глазах. – Зачем мне это нужно?
– Вот и я про то, – возразил спокойно майор. – Зачем тебе это понадобилось?
– Слушайте! – Наташка готова была разрыдаться. – Вы сами говорите, что телефонный аппарат на улице. А застали меня в подъезде. Значит, я должна была сначала выбраться на улицу, позвонить по телефону…
– Да, а потом зайти в подъезд ждать прибытия наряда, – закончил майор. – Очень даже разумно и естественно: в подъезде ведь теплее.
– Но зачем мне было нужно ждать этот наряд? – в отчаянии воскликнула Наташка. – Я, наоборот, хотела сбежать, потому что у меня и так срок остался! Я же знала, что они меня обязательно обвинят в этом убийстве, вы же всех прежде судимых в преступлении обвиняете, если те случайно окажутся поблизости. И этот Волынцов так и сделал! И подписку о невыезде с меня взял. Послушайте, ведь кто угодно мог позвонить с этого телефона и назвать мою фамилию.
– Не кто угодно, – заметил резонно майор. – А только тот, кто тебя знает.
– Да уж, занятная история получается, – сказала задумчиво жена Кулика. – Значит, говоришь, не твоя это работа? Тогда чья? Очень странно…
Снова возникла пауза, во время которой жена Кулика нервно курила. Потом она резким движением поднялась с дивана, подошла вплотную к Наташке, посмотрела на нее в упор.
– Нет, я тебе не верю! – решительно сказала она. – Такие, как ты, только что освободившиеся из колонии, как правило, становятся осведомителями у ментов по совместительству с основной работой. Так что не надо врать, что это не ты звонила! Еще раз захотела выслужиться, я понимаю. И потом, когда они приехали, ты моего Костика заложила славно, нечего сказать.
Наташка молчала, понимая, что спорить бессмысленно.
– Однако радуешься ты рано, проблемы свои ты далеко не решила, – продолжала жена Кулика. – Даже если мой Костик этого алкаша и правда до смерти уделал, я его оставлять гнить в кутузке не намерена, понятно?
– Я-то чем могу помочь? – растерянно пробормотала Наташка.
– Не перебивай, а слушай! – резко возразила жена Кулика. – Вину за это убийство возьмешь на себя, понятно?
– Да вы что, спятили? – воскликнула было Наташка в ужасе, но майор Деменков железными пальцами сдавил ей плечо.
– Сказано, молчи! – жестко проговорил он.
– Ты пойдешь в милицию, – продолжала жена Кулика, – и сознаешься, что это ты убила этого… Витьку Пузина. Скажешь, что возвращалась от Костика, а он на тебя напал, хотел изнасиловать… А в руках у него был тот самый разводной ключ… При этом Витька был пьян в доску, еле на ногах стоял. Ты стала от него обороняться, вырвала у него ключ и случайно ударила его этим ключом по голове. Попала в висок, и он упал… После этого испугалась содеянного и вызвала милицию…
