Том Клэнси - Без жалости
— Черт возьми, — прошептал он, глядя в сторону рассвета, еще не начавшегося по-настоящему. Келли чувствовал, что его тело онемело, и проделал несколько упражнений на растяжение, чтобы избавиться от жесткости в мышцах. Лишь теперь он понял, как хорошо чувствует себя без обычного утреннего похмелья, и еще больше времени прошло, прежде чем он вспомнил, сколько спал. Неужели целых девять часов? — подумал он. Неудивительно, что он чувствует себя так хорошо. За дело. Теперь он взялся за швабру и начал сгонять воду, скопившуюся на фиберглассовой палубе.
Услышав низкий приглушенный рокот морских дизелей, посмотрел на запад, пытаясь рассмотреть, откуда он доносится, но там поверхность моря растворилась в легком тумане, гонимом бризом, и он ничего не увидел. Пришлось подойти к панели управления на ходовом мостике и достать бинокль. Он направил его в сторону шума как раз в тот момент, когда ослепительный луч двенадцатидюймового прожектора сверкнул сквозь его морской 7 X 50. На мгновение Келли ослепило, но тут же прожектор погас, и голос, усиленный громкоговорителем, пронесся над морской поверхностью:
— Извини, Келли. Я не знал, что это ты. — Через пару минут знакомый силуэт патрульного катера береговой охраны приблизился к яхте. Келли поспешил к левому борту, чтобы опустить резиновые кранцы.
— Ты пытаешься убить меня или как? — спросил Келли дружеским тоном.
— Извини. — Главный старшина Мануэль Ореза, «Португалец», ступил с одного планшира на другой с привычной легкостью. Он махнул рукой в сторону кранцев. — Обижаешь?
— Плохое поведение на море, не иначе, — продолжал Келли, подходя к гостю.
— Я уже сказал об этом молодому матросу, — заверил его Ореза. — Доброе утро, Келли. — Он протянул руку, в которой был стайрофомовый стаканчик с кофе. Келли взял его и рассмеялся.
— Принимаю ваши извинения, сэр. — Ореза славился искусством приготовления кофе.
— Работали всю ночь. Устали как собаки, да еще у меня молодая команда, — устало объяснил старшина. Орезе было почти двадцать восемь, и возрастом он намного превосходил самого старшего матроса своей команды.
— Неприятности? — спросил Келли. Ореза кивнул, глядя на море.
— Да, пожалуй. Какой-то кретин в маленькой яхте, рассчитанной на дневное плавание, исчез после этого маленького шторма прошлым вечером, и теперь мы ищем его повсюду.
— Сорок узлов — скорость ветра. Это порядочный шквал, Португалец, — напомнил ему Келли. — Да и подул так неожиданно.
— Это верно. Мы все-таки спасли шесть яхт, исчезла только одна. Прошлым вечером ты не видел ничего необычного?
— Нет. Вышел из Балтимора около.., пожалуй, шестнадцати ноль ноль. Два с половиной часа, чтобы добраться до этой стоянки. Встал на якорь перед самым штормом. Видимость была очень плохой, когда мы спустились вниз.
— Мы, — заметил потягиваясь Ореза. Он подошел к штурвалу, снял с него намокший лифчик и бросил Келли. Выражение его лица было бесстрастным, но в глазах играли огоньки интереса. Он надеялся, что его друг нашел для себя кого-нибудь. Жизнь для него не была особенно легкой.
Келли вернул стакан обратно с бесстрастным выражением лица.
— Вслед за нами из порта вышел грузовой корабль, — продолжал он. — Итальянский флаг, контейнеровоз, загружен до половины, шел, должно быть, узлов под пятнадцать. Еще кто-нибудь выходил из порта?
— Да, это изрядно меня беспокоит, — кивнул Ореза с профессиональным раздражением. — Проклятые грузовики рвут полным ходом, не глядя вперед.
— Ну, разумеется, стоя на вахте перед рулевой рубкой, можно промокнуть. К тому же впередсмотрящие могли нарушить какое-нибудь профсоюзное правило, верно? Может быть, твоя пропавшая яхта просто попала ему под киль, — зловеще заметил Келли. Такое уже случалось не раз, даже в таком цивилизованном заливе, как Чесапикский.
— Может быть, — согласился Ореза, оглядывая горизонт. Он нахмурился, не веря такому предположению, и слишком устал, чтобы скрыть это. — Как бы то ни было, если увидишь маленькую яхту, рассчитанную на плавание днем, с оранжево-белым полосатым парусом, сообщи мне, ладно?
— Непременно.
Ореза посмотрел вперед и повернулся к Келли:
— Ты поставил два якоря для того небольшого ветерка, что дул вчера вечером? Они разнесены недостаточно широко. Я считал тебя более опытным моряком.
— Старшим боцманом, — напомнил ему Келли. — С каких это пор бухгалтер начинает поучать настоящего моряка? — Но это была всего лишь шутка. Келли знал, что Португалец лучше его умеет обращаться с малыми судами. Впрочем, совсем ненамного, и оба знали это.
Ореза улыбался все время, пока переходил обратно на свой катер береговой охраны. Перепрыгнув на его палубу, он указал на лифчик в руке Келли:
— Не забудь надеть свою рубашку, боцман! Мне кажется, она сшита как раз на тебя. — Смеющийся Ореза исчез в рулевой рубке, прежде чем Келли успел придумать соответствующий ответ. На палубе катера появился мужчина в штатском, что удивило Келли. Мгновение спустя машины катера взревели и он взял курс на северо-запад.
— Доброе утро. — Это была Пэм. — Кто это? Келли повернулся. Она была в том же виде, в каком он накрывал ее одеялом, и Келли решил, что теперь она застанет его врасплох лишь в том случае, если сделает что-то непредсказуемое. Ее волосы были спутаны, как у медузы, а глаза лишены фокуса, словно она плохо спала.
— Береговая охрана. Ищут пропавшую яхту. Как ты поспала?
— Очень хорошо. — Девушка подошла к нему. В глазах у нее было мягкое, мечтательное выражение. Оно казалось странным столь ранним утром, но для моряка трудно придумать что-нибудь более привлекательное.
— Доброе утро. — Поцелуй. Объятие. Пэм подняла руки над головой и сделала что-то вроде пируэта. Келли схватил ее за тонкую талию и поднял.
— Что ты хочешь на завтрак? — спросил он.
— Я никогда не завтракаю. — Пэм протянула руки вниз, ему за шею.
— А-а... — улыбнулся Келли. — Ну что ж, хорошо. Через час она передумала. Он приготовил ей яичницу с беконом на печке в камбузе, и Пэм проглотила все так быстро, что, несмотря на ее протесты, ему пришлось заняться второй порцией. Он заметил, что девушка была не просто худой, на ее теле проступали ребра. Она плохо питается, подумал он, и это наблюдение подсказало ему еще один вопрос, которого он не задал. Но какой бы ни была причина, он может исправить положение. После того как она съела четыре яйца, восемь ломтиков бекона и пять тостов — примерно вдвое больше, чем потреблял утром сам Келли, — настало время приниматься за дневную работу. Он показал ей, как обращаться с электрическими приборами на камбузе, пока сам займется якорями.
Они отправились в путь незадолго до восьми часов, потому что работали не спеша. Суббота обещала быть жаркой и солнечной. Келли надел солнцезащитные очки и сел расслабившись в своем кресле, время от времени прогоняя дремоту глотком кофе из кружки. Он направил яхту на запад, вдоль самого края судоходного канала, чтобы не встречаться с сотнями рыболовных судов, которые, он не сомневался, выйдут из различных гаваней для ловли морского окуня.
— А это что за штуки? — спросила Пэм, указывая на поплавки, вытянувшиеся слева от яхты.
— Поплавки для ловушек, куда ловят крабов. Вообще-то они больше походят на клетки. Крабы забираются внутрь и не могут выбраться обратно. Поплавки остаются на плаву, чтобы знать, где находятся ловушки. — Келли передал девушке бинокль и указал на рабочий баркас, находившийся в трех милях к востоку.
— Они ловят этих бедняжек? Келли засмеялся:
— Пэм, ты ела бекон на завтрак? Свинья отнюдь не совершила самоубийства, верно?
Она посмотрела на него озорным взглядом:
— Пожалуй.
— Так что у тебя нет оснований волноваться. Краб — это просто большой морской паук, хотя он и очень вкусен. — Келли повернул штурвал направо, чтобы обогнуть красный конический буй.
— И все-таки это кажется жестоким.
— Жизнь — тоже жестокая штука, — отозвался Келли и тут же пожалел об этом.
Ответ Пэм был таким же искренним:
— Да, я знаю.
Келли не повернулся, чтобы взглянуть на нее лишь потому, что вовремя остановил себя. Ее ответ прозвучал с таким чувством, что он понял — и у нее в душе скрывались демоны. Этот момент, однако, быстро миновал. Она откинулась на спинку большого вращающегося кресла, прикрепленного к палубе, прижалась к нему, и ему снова стало хорошо. В последний раз здравый смысл предостерег Келли, что здесь скрывалось что-то странное. Но ведь тут не было демонов, правда?
— Тебе лучше спуститься вниз.
— Почему?
— Сегодня солнце будет жечь вовсю. В медицинском шкафчике есть крем от загара, в главном гальюне.
— Гальюне?
— В туалете!
— Почему на судне все называется по-другому?
— Для того чтобы моряки чувствовали себя тут хозяевами, — засмеялся Келли. — А теперь — брысь! Найди крем и как следует намажься, а то к ленчу ты будешь выглядеть свежеподжаренной.
