Михаил Серегин - Божий одуванчик
И он вопросительно посмотрел на Свиридова-младшего.
— Говори, чего уж, — кивнул тот.
— В общем, так… есть один человек, с которым были у нас некоторые проблемы, — заговорил Олег. — Серьезный человек. Продвинутый такой типажик. Если не он, то я не знаю, на кого думать. А если он, то вряд ли докажешь. Жесткий ублюдок.
— Это кто же?
— Дедовской. Ледовской Александр Данилович, он же Якорь. Номинально он владелец какой-то риэлторской конторы. Квартирки продает.
— А р-реально? — влез в разговор Фокин, цедя через соломинку какой-то коктейль.
— А реально… я же сказал: жесткий ублюдок. Бандюган. В Законодательном собрании штаны просиживаете — неожиданно закончил Осокин.
— И что же за небольшие проблемы у вас с ним возникли?..
— Бабу не поделили, — почти грубо ответил Илья, до этого времени вяло курящий мятую сигарету «Кэптэн блэк» и стряхивающий пепел то на журнальный столик, то на голову Гаранту. — Была там одна… курва. С диагнозом «хронический недотрах»… Но там, казалось, проблемы с ней кончились.
Илья отвернулся и, перехватив у Фокина бокал, одним глотком опустошил его.
Свиридов нахмурился: тон брата и то, как он повел себя после сказанного, ему определенно не понравились.
— Ты уверен, что проблемы с ней кончились? — спросил он. — С этой, как ты говоришь, курвой.
— Кончились. Вместе с ней самой, — с горьким цинизмом произнес Илья. — Кранты.
— А что такое случилось?
— Да ехала пьяная и с моста навернулась.
И соответственно буль-буль… деструктировалась… глупая девочка.
— А при чем здесь Малахов и Чуриков?
— Да она от Антохи и ехала, — после некоторой паузы проговорил Осокин, быстро обменявшись с Ильей взглядом. — А Якорь об этом узнал и жестко рамсовал.
— Ясно, — кивнул Владимир. — Дедовской Александр Данилович — это звучит гордо. Колоритное имя.
— Его еще не прощупывала ФСБ? — проговорил Афанасий. — Все-таки такое замечательное прошлое. А отец Малахова — мужчина серьезный.
— В ФСБ этим заниматься не будут, — сказал Владимир. — А в прокуратуре и угрозыске Малахову сказали: наши сожаления, высокочтимый Константин Ильич, но — никаких улик.
— Да и дружит Якорь с прокуратурой-то, — сказал Осокин. — Он теперь смирный… после трех ходок-то. Сейчас все они резко умнеют. Он раньше с нами даже тусовался вместе… он же постарше, может, лет на пять, не больше. Молодой еще, но уже наглухо тертый. Бывший беспределыцик. Зато сейчас исключительно цивильный. У нас на заочном учится на втором курсе… решил в образованные податься.
— Где его можно найти? — отрывисто спросил Владимир.
— Да в конторе своей. «Пенаты», что ли, называется. Недалеко отсюда.
— Очень хорошо, — сказал Владимир. — Завтра непременно зайду справиться о его здоровье. А там посмотрим на реакцию почтенного господина Дедовского.
— Только ты все-таки поосторожнее, если что, — отозвался Олег. — Якорь… он очень вежливый.
Слова Осокина позабавили Свиридова.
— Вежливый — это очень хорошо, — сказал он. — Кстати, самые жуткие ублюдки, которых я знал, были отменно вежливыми людьми и блистали джентльменскими манерами.
— Сэр, не соблаговолите ли подать мне овсянку? — буркнул с дивана уже засыпающий Фокин, и его слова тут же потонули в захлебывающемся нервном смехе Ильи и Олега…
— Сначала Дедовской, — сказал Владимир. — Потом еще один человек.
— Это кто? — спросил Илья.
— Та дама, к которой ходил перед своей смертью Валек. Анна Кирилловна.
Нехорошая усмешка перекосила лицо Осокина, а Илья сказал:
— Боюсь, Володька, ее-то разговорить будет еще сложнее, чем Якоря. Старой закалки мегера…
— Что, такая упертая дама?
— Еще бы! Валек так и не сдал ей экзамен за зимнюю сессию, хотя сколько раз перед этим на предыдущих сессиях подкармливал. Столько бабок перекинул, а на этот раз бабуля уперлась, как в крышку гроба, и ни в какую: типа никакого лавэ мне переводить не надо, сдавай — и все тут!
— Хотя нельзя сказать, что она так уж недолюбливала Чурикова, — задумчиво сказал Осокин.
* * *На следующий день Свиридов направился к Дедовскому. Благо риэлторская контора последнего находилась в нескольких минутах езды от охранного агентства «Шериф».
На входе сидел толстый охранник и отгадывал кроссворд. Свиридов заглянул ему через плечо и увидел, что бравый Цербер отгадал только одно слово: «знаменитая трагедия Шекспира», шесть букв.
Ответ: «Мцырри»…
Владимир усмехнулся и прошел дальше, по длинному коридору, застеленному ковровой дорожкой. Горе-кроссвордист даже не поднял головы: настолько бесшумно двигался Свиридов-старший.
Офис риэлторской фирмы «Пенаты» оказался небольшим, но роскошно отделанным помещением. Он помещался на втором этаже старинного дома, по всей видимости, бывшего дворянского особняка.
В приемной сидела секретарша. При виде ее Свиридов на секунду забыл о цели своего посещения, но вовремя сориентировался и проговорил:
— Доброе утро. Я хотел бы видеть Александра Даниловича. Он здесь?
— По какому вопросу? — проговорила та, подняв хорошенькую головку с на редкость изощренной прической. Вероятно, стилисту и парикмахеру какого-нибудь модного салона пришлось ударно поработать, чтобы соорудить такое пиршество парикмахерской мысли.
— По вопросу разгадывания кроссвордов, — невозмутимо ответил Владимир и смахнул невидимую пылинку с рукава пиджака.
Девушка недоуменно посмотрела на изощряющегося в сомнительном остроумии посетителя и сказала:
— Простите… что-то я не поняла.
— Простите, миледи, как ваше имя? — ослепительно улыбнувшись, проговорил Свиридов.
— Анна, — машинально ответила та и поднялась.
— Так вот, Анечка, передайте Александру Даниловичу, что его хочет видеть господин Свиридов из охранного агентства «Шериф». Это довольно спешно.
Секретарша, скользнув взглядом по его элегантной фигуре, выпорхнула из приемной.
* * *…Александр Данилович Дедовской оказался одним из самых обаятельных, красивых и вежливых людей, каких только приходилось когда-либо видеть Владимиру.
Более того, он чем-то походил на самого Свиридова — возможно, четкими, сильными линиями породистого лица, прямым взглядом по-азиатски чуть раскосых глаз, статной фигурой и тем неуловимым, властно затягивающим магнетическим шармом, что сейчас модно именовать звучным термином «харизма».
В безукоризненно отглаженных черных брюках, элегантной белой рубашке и стильном галстуке, он выглядел типичным солидным бизнесменом средней руки.
Кто бы мог поверить, что за плечами этого двадцатисемилетнего импозантного человека пестрое, неоднозначное, быть может, размалеванное кровавыми разводами прошлое.
— Чем могу служить? — хорошо поставленным звучным голосом спросил он, вежливо привстав навстречу входящему в его кабинет Владимиру. — Вы от Анатолия Григорьевича?
— Вы знакомы с Анатолием Григорьевичем?
— К сожалению, мало. Но сталкиваться приходилось. Господин Свиридов? А по имени-отчеству?
— Владимир Антонович.
По лицу Дедовского скользнуло что-то похожее на легкое удивление. Вероятно, Александр Данилович уже слыхал подобное ФИО…
— Владимир Антонович? Очень приятно.
Так что вы хотели мне сказать?
— Вероятно, это не совсем то, что вы ожидаете от меня услышать, и потому вряд ли наш разговор можно назвать приятным. Заранее приношу свои извинения, — замысловато начал Свиридов, держа в голове не столько повод визита, сколько точеные формы секретарши Анечки.
Александр Данилович кашлянул и недоуменно поднял красиво изогнутые густые брови:
— Простите… я не совсем понял.
— Это касается двух ваших знакомых, приказавших на днях долго жить. Причем при весьма загадочных и неоднозначных обстоятельствах, — сухо проговорил Владимир. — Если не ошибаюсь, Александр Данилович, у вас с ними были какие-то серьезные разногласия.
Мягкая доброжелательная складка губ Ледовского отвердела, взгляд приобрел легкий металлический блеск.
— Вы имеете в виду Малахова и Чурикова? — спросил он тем не менее все тем же безукоризненно ровным голосом.
— Да.
— И вы расследуете причины самоубийства этих парней по поручению их родственника? Вы понимаете, о ком я говорю.
— Да, можно сказать, что подобный разговор с Константином Ильичом имел место.
Дедовской открыл пачку «Собрания» и протянул ее Свиридову со словами:
— Курите?
— Нет, воздерживаюсь.
— А я закурю, если не возражаете, — ровным голосом выговорил риэлтер, щелкая «Зиппо», и, несколько раз глубоко затянувшись, произнес:
— Не скрою, мне неприятны разговоры об этих людях. Особенно по такому поводу. Но если я могу быть вам полезен, спрашивайте.
![Р. Гордон - Пуля для звезды. [Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?]](/uploads/posts/books/148242/148242.jpg)
