Илья Деревянко - Атака из зазеркалья
– Живее! Сваливаем отсюда! – дернул меня за рукав вынырнувший непонятно откуда Самохин с рассеченной губой. – Этих тварей тут пруд пруди!!!
Выхватив пистолеты и бесцеремонно расшвыривая публику, мы бросились к выходу из зала.
– Не дайте гадам уйти! – перекрывая музыку, проревел нам вдогонку яростный командный бас.
В пустынном, ярко освещенном вестибюле стояли пятеро со стволами в руках. Все как на подбор рослые, мрачные, короткостриженые, в одинаковых черных костюмах. Не сговариваясь, мы открыли беглый огонь на упреждение. Четверо верзил сразу повалились замертво, но пятый прежде, чем упасть, успел пальнуть в ответ. Пуля попала Андрюхе в область живота. Колени капитана подогнулись, однако он не издал ни звука и оружия не выпустил. Подхватив товарища под руку, я поволок его к дверям. Спустя секунд шесть-семь вокруг вновь засвистели пули. Звуков выстрелов слышно не было. Только слабые, едва различимые хлопки. Преследователи, как и мы, пользовались глушителями. Полуобернувшись на ходу, я увидел провокаторшу Анжелу, каких-то мужиков с бандитскими рожами и дважды нажал спуск. Один из мужиков с рыком ухватился за раненую ляжку и неуклюже сел на задницу. Остальные мгновенно залегли, но огня не прекратили. В трех метрах от дверей Самохин вдруг дернулся всем телом и обмяк окончательно. (Очевидно, словил еще одну пулю.) Стиснув зубы, я как мог увеличил скорость, выволок Андрея на улицу, схватил в охапку, пробежал шагов двадцать и вместе с ним укрылся за полутораметровым обледенелым сугробом.
Самохин дышал медленно, с натугой. На губах пузырилась розовая слюна. Лицо покрывала смертельная бледность. Пиджак и рубашка насквозь пропитались кровью. Осмотрев товарища, я понял – у него прострелены печень и легкое. Но каким-то чудом капитан до сих пор оставался в сознании.
– Уходи... Дима, – прерывисто прошептал он. – Я уже не жилец... Вот, возьми запись... И это... Пригодится! – последним усилием Андрей протянул мне известный читателю «портсигар», дымовую шашку и... замер, закатив глаза.
Я приложил палец к его сонной артерии. Пульс отсутствовал. Проглотив тугой комок в горле, я сунул «портсигар» в карман, вынул из мертвой руки Самохина пистолет и осторожно выглянул из-за сугроба. Свет в вестибюле погас, изнутри не доносилось ни звука. Тем не менее я кожей чувствовал – оттуда за мной пристально наблюдают! Поставив себя на место преследователей, я попробовал просчитать их дальнейшие действия. Часть, вероятно, осталась у ресторанных дверей, а прочие устремились к запасному выходу и на верхние этажи здания. С минуту на минуту они зайдут ко мне с тыла, а у гостиничных окон рассадят снайперов. Тогда бежать будет поздно. Ловушка захлопнется! Надо рвать когти[12], пока еще есть время. И желательно не пешком. Но где взять машину?! Господи, помоги!!!
Неожиданно позади послышался шум мотора. Оглянувшись, я увидел новенький «Мерседес», затормозивший неподалеку. Из него вылез молодой горец и недоуменно воззрился на темный вход в «Золотое блюдо».
– Ничего не пойму! – по-чеченски пробормотал он. – Отъезжал-то всего на пятнадцать минут... Что там могло произойти?!
«Шофер Султана, – догадался я. – Пока шеф ведет переговоры со спонсором, решил бак заправить. Или... Да шут с ним. Не важно! Главное, появился он очень кстати!»
– Тревога!!! Ложись!!! – по-чеченски крикнул я, поджег дымовую шашку, с размаху бросил ее на крыльцо и, пригибаясь, рванул к машине.
Нохча дисциплинированно нырнул в снег, выпростал из-под одежды «узи» и нацелил дуло на ресторанные двери.
– Султан убит предателями-фээсбэшниками, – скороговоркой выдал я, устраиваясь на водительском сиденье. – Мне велели доложить старшим, а ты – прикрывай отход!
С этими словами я захлопнул дверцу и, пятясь, выехал на шоссе. Протрещала длинная очередь. Со звоном осыпались разбитые пулями стекла. Кто-то внутри вестибюля нудно, протяжно завыл. Рядом с залегшим чеченцем появились небольшие фонтанчики перемешанного с землей снега. (Мои преследователи открыли по нему ответный огонь.) Нохча, надо отдать должное, не растерялся. Ловко кувырнувшись в сторону, он спрятался за какой-то кочкой и возобновил стрельбу. «Давайте, голубчики, лупите друг друга! Меньше нечисти в России останется!» – удовлетворенно подумал я, до отказа выжимая газ...
Глава V
Удалившись от гостиницы «Вавилон» кварталов на десять, я загнал «Мерседес» на темную, безлюдную стройплощадку, потушил фары и заглушил мотор. Долго использовать захваченный автомобиль было нельзя. Недруги наверняка уже разобрались в ситуации и объявили по городу план «Перехват». (В том, что у них есть такая возможность, я ни капельки не сомневался.) Слава Богу, хоть оторваться немного сумел. Теперь же... Нохченскую тачку придется бросить. А самому надо на время затаиться, перевести дух и сообразить – как быть дальше.
Прятаться лучше в городских подземельях. Там меня будет непросто найти. Хорошо, Виктор Иванович дал знать, как с ним связаться. Словно чувствовал! Площадь Свободы, где сидит в переходе нищий Коля-гармонист, примерно в часе ходьбы отсюда. Жаль только пальто в раздевалке осталось! Пиджачок-то на мне легонький да вдобавок забрызганный кровью несчастного Андрюхи. Разгуливать в таком виде по улицам – чревато! Сразу привлечешь ненужное внимание... Стоп! А может, у чеченов в машине чего-нибудь подходящее завалялось?! Включив свет в салоне, я осмотрелся. И действительно! Возле заднего стекла лежала свернутая в рулон кожаная куртка с меховой подкладкой. Видимо, принадлежавшая водителю. Тот, помнится, выскочил из «Мерседеса» без верхней одежды. Натянув куртку, я собрался было выходить, как вдруг меня посетила идея более тщательно обыскать машину. Чем я тогда руководствовался – точно не скажу. Наверное, профессиональной привычкой... А может, каким-то смутным предчувствием?.. Так или иначе, я решительно открыл «бардачок», средь всяческой ерунды (типа аудиокассет и открыток с голыми бабами) отыскал острый перочинный нож и по очереди вспорол сиденье. Труд оказался не напрасным. Внутри одного из них (позади водительского кресла) я обнаружил красивый черный «дипломат», запертый на кодовый замок. «Вряд ли там бомба, – подумал я, взвешивая находку в руке. – Они же не самоубийцы! Вдруг сдетонирует в процессе езды?! Скорее что-то другое. Очень ценное и секретное... Ладно, разберемся позднее. В более спокойной обстановке. А сейчас надо сваливать. Но предварительно... Не хотелось бы шуметь на прощание, однако автомобиль надо уничтожить! Если чемоданчик и впрямь представляет большую ценность, то пусть нохчи считают, будто он сгинул вместе с «Мерседесом»!» Расставив таким образом точки над «i», я выбрался из раскуроченного салона, отошел на безопасное расстояние и прицельным выстрелом пробил бензобак. Машина исчезла в мощной вспышке пламени, а грохот взрыва раскатился далеко по окрестностям. В соседних дворах истерично загавкали бродячие собаки. В большинстве окон расположенного напротив дома замелькали за занавесками тени встревоженных людей. Очевидно, жильцы решили, что произошел очередной теракт. Не дожидаясь приезда милиции, пожарных и представителей спецслужб, я покинул стройплощадку через дыру в заборе, на одном дыхании добежал до ближайшей подворотни и быстрым шагом двинулся по направлению к площади Свободы. Заметно примораживало. С севера дул холодный, порывистый ветер, выстуживающий мою непокрытую голову, затрудняющий дыхание и даже каким-то образом забирающийся под куртку. Помня о плане «Перехват», я старался идти окольными путями, избегая людных мест и оживленных улиц. В результате дорога заняла гораздо больше времени, чем я рассчитывал. Не час, а целых два с хвостиком!
В конце концов, в половине двенадцатого ночи, усталый и продрогший, я спустился в подземный переход у станции метро «Площадь Свободы». Народу там было мало. Повсюду в изобилии валялись клочки газет, какие-то разорванные обертки, пустые банки из-под пива и прочий хлам. Под потолком равнодушно сияли трубчатые лампы дневного света. А в середине перехода, у стены, трое матерящихся парней пинали ногами скорчившегося на полу тщедушного человечка.
– Гони бабки, урод малохольный! Иначе до смерти затопчем!!! – в промежутках между ругательствами выкрикивал один, ростом повыше. – Раскошеливайся, говорю! Нам некогда с тобой возиться!!!
Редкие прохожие (в том числе здоровые мужчины) делали вид, будто не замечают творящегося безобразия, и лишь ускоряли шаг. Возмущенный до глубины души, я сорвался с места, подбежал к подонкам и с ходу врезал «высокому» ребром ладони по затылку. Подавившись матюгами, он упал прямо на свою жертву. Оставшиеся двое резко развернулись в мою сторону. Мутные, воспаленные глаза и суженные до размеров игольного острия зрачки изобличали в них наркоманов со стажем. Застывшие белые лица напоминали пластиковые маски. На губах проступала грязноватая пена. Совсем как у бешеных собак!
