Андрей Воронин - Слепой стреляет без промаха
В его воображении возникло лицо Ирины Быстрицкой. Они были знакомы уже более года. Ирина ему нравилась. Она никогда не задавала лишних вопросов, не приставала к Глебу с замечаниями. И он относился к ней очень тепло. И возможно, если бы не его работа, лучше жены, чем Ирина, ему не найти – умна, образованна, красива.
«Да-да, красива. Правда, она красива не славянской красотой, а какой-то восточной. У нее темные глаза, черные как смоль волосы, гладкая кожа, немного асимметричное лицо. Да, она красива».
Глава 3
После встречи с Глебом Сиверовым полковник Соловьев отправился домой. Он жил в Центре, в доме у Патриарших прудов. Жена и дети в это время были за городом, на даче. Соловьев быстро прошел в квартиру, снял пиджак и бросил его в прихожей. Под левой рукой была кожаная кобура с пистолетом. Соловьев снял револьвер и с удовольствием потянулся. Затем взглянул на часы.
– О, Господи, времени-то у меня почти нет! – сказал он себе и, спрятав револьвер в сейф, направился в ванную.
Он минут пятнадцать стоял под упругими струями холодной воды, смывая дневную усталость, приводя свои мысли в порядок.
Наконец он вышел из-под душа, растерся большим махровым полотенцем и принялся бриться, хотя лицо и было выбрито. Но встреча требовала глянца, и Соловьев решил: если уж надо, то надо. Он тщательно выбрился, побрызгался дорогой туалетной водой, причесался и немного близорукими глазами посмотрел на свое отражение в забрызганном каплями воды зеркале.
«А я еще ничего… Мужчина – хоть куда».
Он поднял руки и напряг бицепсы. Под кожей вздулись твердые комки мускулов.
«Да, я еще ничего. Но действительно, нужно сбросить лишний вес. Тут Глеб прав. Вот дьявол! И глаз же у него! Заметил, да еще так точно определил. Я бы никогда не смог. Тем не менее, Глебу не позавидуешь. Работа у него собачья. А у меня? – задал себе вопрос Сергей Соловьев. – У меня что, хорошая? Такая же собачья работа. Кого-то искать, выслеживать… кого-то устранять. Но другого-то я и делать не умею. Всю жизнь только этим и занимался. Сразу же после армии попал в спецназ, а из него в КГБ. А затем началось медленное продвижение вверх по служебной лестнице».
– Очень медленное, – сказал сам себе Соловьев и похлопал ладонью по щекам.
Затем надел очки и так, совершенно голый, вышел в гостиную. Из гостиной он прошел в спальню. Теперь ему предстояло облачиться в парадный костюм. Он вытащил изысканный серый костюм, строгий и торжественный. Надел безукоризненно отутюженную рубаху с накрахмаленным воротом, повязал галстук. Одежда сидела на нем как влитая. Она была куплена в самом дорогом московском магазине.
– Да, выгляжу я хорошо. Респектабельно.
Затем Соловьев вернулся в кабинет. Открыв сейф, он взял из него деньги, сунул их во внутренний карман пиджака. Посмотрел на пистолет.
«Вот его-то на этот раз я с собой брать не буду».
Затем переложил документы из твидового пиджака в свои парадный.
«Вот так, пожалуй, можно и ехать. Смокинг мне не нужен, я и в костюме выгляжу вполне представительно».
Его седеющие волосы были аккуратно причесаны, лицо сияло доброжелательностью и весельем. Но, конечно же, и доброжелательность, и веселье были напускными. Это была одна из масок, которую так любил примерять и носить полковник Соловьев.
Ему было ровно сорок. Он, конечно же, многого достиг. Но ему все равно казалось, что этого мало.
Он подошел к телефону и позвонил на дачу. Трубку сняла двенадцатилетняя дочь.
– Юля, здравствуй, это папа.
– Здравствуй, папочка! – послышалось в ответ.
– Как у вас дела?
– А мы ходили по грибы.
– Кто это – мы?
– Ну как… я, Андрей, мама и Николай Петрович.
– Какой такой Николай Петрович? – деланно произнес в трубку Соловьев.
– Ну как же… дедушка Николай Петрович, наш сосед по даче.
Соловьев заулыбался. С ними по соседству жил отставной генерал, любитель мемуаров и грибов, а также рыбалки и своего участка. Он без устали занимался обрезкой деревьев, выведением каких-то новых сортов помидоров. И действительно, помидоры и огурцы у отставного генерала были отменными. Огурцам всегда поражался не только Соловьев, но и все соседи по даче. Огурцы были отличные – маленькие, хрустящие. Стоило лезвию ножа впиться в огурец, как впереди лезвия уже начинала бежать трещина. Огурцы напоминали маленькие спелые арбузы. А черные пупырышки легко обламывались под пальцами, не раня кожу.
– Ну и как ваши успехи, Юля? – поинтересовался полковник Соловьев.
– Николай Петрович завел нас очень далеко, и мы набрали целую корзину. А Андрюша нашел такой большой белый гриб, что он едва вместился в ведро.
– Так вы набрали корзину или ведро?
– Мы с мамой набрали корзину, а Андрей набрал ведро. Но не большое, а маленькое, пластмассовое. Помнишь, красное?
– Да-да, помню, Юлечка, красное ведерко. А чем сейчас занимается мама?
– Она на кухне занимается грибами, перебирает их с Андреем. Ой, нет, Андрей ушел к Николаю Петровичу.
– Хорошо. Скажи маме, что завтра я обязательно позвоню. Или пусть она часов в десять позвонит мне.
– Папа, папа, так я ее сейчас позову к телефону!
– Ладно, не надо, Юля. Пусть занимается своим делом. А ты почему ей не помогаешь?
– Ну, папа, как же можно – разговаривать по телефону и чистить грибы?
– Ага, тогда понятно, – улыбнулся Соловьев. – Знаешь что, передай ей привет и поцелуй от меня в щеку.
– А меня разве ты не хочешь поцеловать, папочка? – капризным голосом бросила в трубку дочь.
– Конечно же хочу, дорогая! Считай, что я тебя поцеловал.
– Я не слышу, – послышался детский дурашливый голос.
– Ну, тогда слушай, – и Соловьев громко чмокнул в микрофон трубки.
– Ну вот, теперь слышу. И я тебя целую, папочка.
– Спасибо, родная. Маме и Андрюше привет и поцелуй.
– Хорошо, хорошо. Только не забудь полить цветы, – строгим голосом сказала дочь. – В кактусы много не лей, а вот остальные полей хорошо. Кактус не любит воды.
Соловьев улыбнулся. Голос дочки был такой же, как и голос жены.
– Хорошо, родная, не забуду. Обязательно полью.
Он положил трубку на рычаги аппарата и посмотрел на цветы. Конечно же, он о них напрочь забыл. Жена с дочкой были любителями всяческой зелени. Цветы росли на балконе и по всей квартире. Даже в кухне стояло несколько горшков с азалиями.
– Ай, полью, когда приеду, – сказал сам себе Сергей Васильевич и, еще раз оглядевшись – не забыл ли чего – направился к двери.
Его машина – темно-вишневые «жигули» – стояла у подъезда. В машине был телефон. Он сел в машину и запустил двигатель.
Через двадцать пять минут Соловьев подъехал к филиалу одного из известных московских банков. У входа, отделанного черным мрамором и никелем, стояло дюжины две дорогих иностранных автомобилей. Здесь должна была состояться презентация. И по количеству автомобилей полковник догадался, что уже почти все гости собрались. И скорее всего, презентация началась.
Он взглянул на часы – было ровно девять.
"Странные люди эти банкиры, любят устраивать презентации почти в полночь.
Неужели им мало рабочего дня?… А вообще-то правильно… Они действуют по капиталистическому принципу – в рабочее время все должны работать, а праздники и сабантуи – только после работы".
Он выбрался из машины, оправил пиджак, прикоснулся к узлу галстука и только в этот момент подумал, что, может быть, было бы лучше надеть к серому костюму темно-вишневый галстук, привезенный женой из Парижа. Но затем махнул рукой.
«Господи, все эти банкиры, все эти гости, которые соберутся, в галстуках смыслят не больше моего».
Он поднялся на мраморные ступеньки. У входа стояли два дюжих молодчика в черных костюмах с рациями в руках.
– Ваше приглашение, – обратился один из охранников к полковнику Соловьеву.
– Мое приглашение? – полковник немного смутился. – Ах, извините, кажется, я его забыл дома.
Телохранитель сделал движение и преградил дорогу Соловьеву. Но Соловьев взглянул на парня так, что тот тут же отошел в сторону.
– Тогда документ какой-нибудь у вас есть?
– Документ у меня есть, – и полковник Соловьев показал охраннику свое служебное удостоверение.
Тот был настолько хорошо выучен, что чуть ли не вытянулся по стойке «смирно» перед полковником контрразведки.
– Проходите, проходите…
– Вот это другое дело, – пробормотал полковник Соловьев, вновь прикоснулся к узлу галстука, затем одернул рукава пиджака и вошел в распахнутую перед ним услужливыми охранниками дверь.
– А кто это? Ты чего так напрягся? – спросил один охранник у другого.
– Полковник из ФСБ.
– А-а, – сказал второй, – надо сообщить. Ты фамилию не запомнил, Жора?
– Нет, фамилию я не запомнил, но фотография – его. – Первый, первый, это семнадцатый… К нам в офис вошел полковник ФСБ.
