Михаил Серегин - Вторжение
Последнее соображение Грачев додумал сам, сопоставив факты, которые изложил ему хозяин. Кузовков никогда бы не поверил, что Хамлясов способен на такие мелкие пакости. Для Кузовкова он был светилом, непререкаемым авторитетом, рыцарем новой науки. Он верил в Хамлясова почти так же истово, как в зеленых человечков, населяющих Черную Топь.
Хамлясов ушел в лес со своей компанией и в сопровождении Тарасова утром двадцать восьмого июня. Обещал связаться с Кузовковыми, как только остановится на первый привал. И не позвонил ни разу. Этот факт был для Кузовкова основным поводом бить тревогу. В отличие от Хамлясова его московские коллеги были гораздо общительнее – они названивали в Боровск ежедневно, а Кузовков был вынужден отвечать, что ничего не знает, и с каждым разом его «не знаю» звучало все драматичнее. Он был на сто процентов уверен, что экспедицию Хамлясова уже поглотила таинственная стихия – возможно, четвертое измерение. В конце концов, в Москве тоже встревожились, но вторую экспедицию высылать не стали (Грачев подозревал, что сотрудников в «международном институте» раз-два и обчелся), а пошли другим путем – обратились в СМИ и к нужным людям. Нужные люди нажали на свои рычаги – и теперь Грачев был вынужден ломать голову, мистификация ли это, недоразумение или действительно несчастный случай. Ему очень не нравилось, с каким усердием и деловитостью мотал на ус все эти подробности столичный журналист Гессер – он явно собирался запустить в мир новую громкую сенсацию, и Грачев подумал, что этот необычно сдержанный для журналиста человек знает гораздо больше, чем старается показать.
Однако вызвать его на откровенность Грачев не рассчитывал. Когда Кузовков закончил свой рассказ, наступила полночь и пора было прощаться. Гессер остался ночевать у Кузовковых, а Грачев отправился в гостиницу. Несмотря на поздний час, дежурная, моложавая черноволосая особа, впустила его, даже не пикнув, чему он немного удивился. А в номере уже выяснилось, что благодарить за это он должен Макса, который сумел так очаровать дежурную, что та не только допустила их в гостиницу вместе с собакой, но вряд ли даже стала бы возражать, приведи они с собой целого слона.
– Тот редкий случай, когда энергия Макса сработала в мирных целях! – благодушно проворчал Величко.
На что Грачев с беспокойством заметил, что долг платежом красен и, наверное, Макс теперь обязан пригласить дежурную в ресторан, на свидание, и черт знает чем все это еще закончится.
– Ничем это не закончится, отцы! – сонно ответил ему проснувшийся от шума Макс. – Я оставил бедной женщине лишь слабый лучик надежды. Я сказал ей по секрету, что завтра мы выходим в далекий, смертельно опасный поход, и… и, короче, давайте спать, мужики!
Грачев и сам жутко устал, поэтому признал замечание Макса разумным. Однако проспал он не более часа – мысли не давали ему покоя даже во сне. Уединение на балконе тоже не принесло никаких результатов. Грачев не знал, что ему делать. Он был убежден, что они попросту теряют здесь время. Никаких серьезных аргументов в пользу того, что группа Хамлясова попала в чрезвычайную ситуацию, он не видел. Разгоряченное воображение Кузовкова не в счет. Но даже если с экспедицией что-то и случилось, то в первую очередь этим должны заниматься местные власти, милиция, охотники, лесники, население, в конце концов. Нужны совместные усилия. Пусть поднимут в воздух пожарный вертолет. А их появление здесь не более чем экспромт. Ни Грачев, ни его товарищи не знают здешних мест, и их слишком мало на такой обширный лесной массив. Разумеется, высокое начальство имеет право на некоторые капризы, но разумные люди ориентируются в первую очередь на логику.
Эти выводы Грачев решил довести до сведения Косицина немедленно. Будить того ночным звонком он, конечно, не собирался, но, едва рассвело, отправился на переговорный пункт. Он знал, что Косицин поднимается рано, в шесть утра, и этой своей привычке, выработанной еще в армии, никогда не изменяет.
Соединили его с Желтогорском быстро. Косицин действительно был уже на ногах, но настроение у него было пасмурное.
– Ты, Валентин, не обращай внимания, – сказал он, поздоровавшись. – Вчера на банкете слегка перебрали, сам понимаешь. А у меня печень… Ну что там у вас?
Грачев изложил Косицину все известные факты и откровенно выразил сомнение в целесообразности направления их группы в Боровск. Он высказал Косицину все аргументы, которые подготовил ночью на балконе. Тот не стал спорить.
– Так-то оно так, Валентин, – вздыхая, сказал Косицин. – Только, видишь, какое дело… Вчера уже после банкета включаю новости… московские… А там диктор про нашу Черную Топь говорит. Ну, чепуху всякую говорит – про загадочные явления, про летающие тарелки, про шаровые молнии. Только что про зеленых человечков не упомянул. А потом прямым текстом – теперь, мол, в этом загадочном месте бесследно пропала группа ученых. Но желтогорские спасатели самоотверженно их ищут. Вы то есть, понимаешь?
– Можно в суд подать, – сказал Грачев. – Слупить с них за дезинформацию…
– Ты мне пошути еще! – болезненным тоном воскликнул Косицин. – Замминистра тоже эту передачу смотрел, оказывается. Сразу и позвонил. Так держать, говорит! Знаешь, удивительный мужик – пьет за двоих, и ни в одном глазу!
– У нас Мачколян тоже будь здоров может выпить, – хмуро сказал Грачев. – Так я не понял – нам возвращаться?
– Да ты что?! – испугался Косицин. – Сейчас в управление приду – замминистра первым делом будет о ваших успехах спрашивать.
– О каких успехах? – опешил Грачев. – Мы даже не знаем, пропал этот Хамлясов или просто деньги экономит. Илларионыч, не наше это дело!
– Это дело под контролем у самого министра, – значительно сказал Косицин. – А ты говоришь – не наше.
– Значит, ты настаиваешь, чтобы мы продолжали этот фарс? – негодующе спросил Грачев.
– Однозначно, – отрезал Косицин. – И никакой это не фарс. Известные люди. Резонанс в средствах массовой информации. Вся Москва волнуется. Ты мне хотя бы какую-то весточку от них добудь – и побыстрее.
– Да я ни черта тут не знаю! – взорвался Грачев. – Ты бы хоть с местной администрацией связался – для взаимодействия. Нам техника нужна, вертолет… Люди, хорошо знающие местность.
– Ну тут ты прав, конечно, – согласился Косицин. – С Боровском я свяжусь, поговорю с кем нужно. Вы где остановились?
Грачев объяснил.
– Ну ясно. Не волнуйся, местная власть вам поможет. Об этом я позабочусь. Вчера, сам понимаешь, не до этого было. Но вы и сами там поактивнее, ладно? В общем, ты извини, мне тут нужно приготовиться, в порядок себя привести. Давай свяжемся часиков в одиннадцать-двенадцать, ладно? Я на месте должен быть. А если что срочное наклюнется, заму передам. У тебя еще что-нибудь есть? – нетерпеливо закончил он.
– Комаров тут пропасть, – мрачно сказал Грачев.
– Экология, значит, хорошая, – неуверенно отозвался Косицин. – Ну, пока! Успехов вам.
– Успехов! – желчно повторил Грачев, вешая гудящую трубку. – Ничего себе!
Он вышел с переговорного пункта и на противоположной стороне площади сразу же увидел журналиста Гессера. В аккуратном костюмчике, при галстуке, в затененных очках, великолепно выбритый и свежий, он бодрым шагом направлялся туда, откуда только что вышел Грачев.
«Идет диктовать материал в свою газету, – догадался Грачев. – Двести строк на первую полосу. Профессор в руках зеленых человечков! Загадка Черной Топи! Вот кому на руку вся эта кутерьма».
Он пошел навстречу журналисту, а поравнявшись, поздоровался. Гессер недоуменно вскинул голову, но тут же расплылся в вежливой улыбке.
– Простите, не узнал сразу, – сказал он, протягивая холеную, но неожиданно крепкую руку. – Виделись-то всего один раз, да и то при электрическом свете. А я вот на почту – нужно давать свежий материал в газету. Как говорится, куй железо, пока горячо. Вас это, наверное, коробит, как и многих других? Но уж такая у нас профессия, куда деваться?
– Нет, мне, собственно, все равно, – сказал Грачев. – Просто интересно, в каком духе будет репортаж. Чернуха, наверное? Кровавая тайна Черной Топи?
Гессер улыбнулся.
– Ну, на самом деле не так трагично, но в принципе вы угадали, – сказал он. – У журналистики свои законы.
– А вы действительно верите в то, что пишете? – спросил Грачев. – Например, в случае с Хамлясовым. Какие у вас доказательства, что с ним случилось что-то ужасное?
– Но я же не отчет для географического общества пишу, – возразил Гессер. – В моем жанре допускается полет фантазии. Читатели это любят.
– Но опять же вы не про Гарри Поттера пишете, – недовольно сказал Грачев. – У этих людей родственники есть, друзья… Из-за тех слухов, которые ваша братия подогревает, и нас вот сюда прислали, а, по-моему, зря.
– Сочувствую, – сказал Гессер. – Но помочь ничем не могу. Каждый выживает как может. У вас приказ, и у меня приказ. Я имею в виду редакционное задание. Такие вещи не обсуждаются. К тому же, говорят, в здешних лесах и в самом деле немало любопытного. Мне кажется, мы бы могли с вами скооперироваться. Представляете, материал в столичной газете – отважные спасатели в поисках пропавшей экспедиции! С цветными фотографиями. Прославитесь на всю страну.
