Сергей Самаров - Имя приказано забыть
– Я – Бандит. Вижу вторую троицу. Боевики на противоположном склоне корячатся. Из леса выползают.
Противоположный склон для засады пригоден плохо, как, впрочем, и для элементарного наблюдения. Он слишком крут, слишком открыт и слишком каменист. Но проверка касается всех сторон. И потому проверяют даже самую неудобную позицию. Известно, что на войне самая неудобная позиция вполне может быть выбрана противником именно потому, что оттуда меньше всего ждут удара. Абу Обейда в этом отношении проявил предусмотрительность, и послал группу не зря. Уже один такой маленький факт говорит о том, что командир он опытный и с прекрасной подготовкой.
Тройка боевиков прошла от Согрина в пяти шагах, и ему хорошо было видно их через маскировочную сетку. И шли так скученно, что при необходимости полковник сумел бы сразу снять двоих, а то и сразу всех троих одной автоматной очередью, вдвое удлиненной против стандартной и направленной слева направо.[11] Чтобы получить удовольствие хотя бы от этого предполагаемого ощущения, Игорь Алексеевич положил руку на автомат и погладил рукой его вороненый ствол, словно собаку успокаивал.
Боевики тихо разговаривали между собой. Чеченский язык полковник почти не знал, но легко разобрал, что говорят не по-чеченски. Эта речь была с какой-то напевностью, менее гортанная, хотя фразы короткие и больше напоминают секундные доклады. Должно быть, каждый говорил о том, что видит в своем секторе, но ни один не видел, что делается у него за спиной. Впрочем, даже если бы все три боевика одновременно обернулись, они не смогли бы даже с такой короткой дистанции увидеть полковника-наблюдателя, потому что сетка и мох были изготовлены так хорошо, что определить, что мох искусственный, можно было бы только на ощупь.
Старший тройки остановился, вытащил из-за пазухи бинокль. Подкрутил окуляры, стал рассматривать склон под ногами в бинокль. Опять что-то сказал своим. Другой боевик вытащил из нагрудного кармана «камуфляжки» переговорное устройство. Стал докладывать.
Согрину хорошо была видна и нижняя группа из пяти боевиков, и боевики-минеры. И он тоже поднял бинокль, чтобы посмотреть, кто с боевиком из верхней тройки разговаривает. И убедился, что Кордебалет не ошибся.
Это был в самом деле Абу Обейда.
3Началась новая жизнь…
Правда, сначала раз в месяц, а позже раз в три месяца Доктор Шин аккуратно ходил в психиатрическую лечебницу для профилактической беседы с главным врачом и его ассистентом. Беседы, как и раньше, проходили в кабинете со звукоизоляцией. Врачи клиники знали, что ассистент главного врача считался очень сильным гипнотизером. Медики, судя по тому, что китайцу разрешали жить вне клиники, оставались довольны поведением пациента.
Доктор Шин даже разговаривать по-русски стал значительно лучше, потому что общаться ему приходилось теперь с разными и многими людьми и при этом беседовать на темы, которые совсем не касались его многолетней и успешной дворницкой карьеры. А уж автомобильный специфический язык терминов и даже жаргон Доктор Шин знал теперь в совершенстве и владел ими гораздо лучше, чем бытовой речью. Объяснить клиенту, что в его машине необходимо прочистить инжектор и что это даст, было для китайца легче, чем втолковать продавщице на базаре, что ему нужен не мешок картошки, а всего-то два килограмма.
Более того, жизнь развивалась, и вместе с нею развивался Доктор Шин. Большой толстый человек Виктор Викторович решил расширить производственную базу в Приволжском, поскольку рядом с районным центром располагалось множество вымирающих деревень, где за бесценок скупали дома под дачи желающие спокойно отдохнуть москвичи, и в летний период в «шиномонтаж» обращались многие из них с просьбами устранить неполадки в своих автомобилях. Оказалось, что Доктор Шин в двигателе и в ходовой части разбирался еще лучше, чем в шиномонтаже, а отказывать он не умел никому, за что его и звали радостно идиотом. Он мог целую ночь проколдовать над чьей-то старенькой машиной, чтобы к утру, как того желал хозяин, она уже была «как новенькая». Так мастерская по шиномонтажу сама собой переросла в автосервис с широким видом обслуживания, но названия своего не изменила. Виктору Викторовичу осталось только статус предприятия поменять, что он с удовольствием и сделал. Работа по ремонту автомобилей даже в летний период, потому что зимой дачников не было, окупала содержание мастерской, ибо там, сам получая ничтожные копейки, трудился такой ценный и умелый кадр, как Доктор Шин. О толковом механике шли слухи, и к китайцу уже приезжали для консультаций и ремонта из других городов области.
И в то же приблизительно время Доктору Шину представилась возможность познакомиться с компьютером. Большой толстый человек Виктор Викторович, сам не большой знаток компьютера, но имеющий некоторые навыки владения им, лично учил старого китайца справляться со сложной и умной электроникой. И убедился, что Доктор Шин никогда раньше подобной техники не видевший, все схватывал на лету и уже через несколько дней знал о компьютере гораздо больше своего учителя. А уж программу компьютерной диагностики автомобиля он усвоил в совершенстве буквально за несколько часов, причем сам понял, что и как должно здесь действовать. В маленькой голове китайца прятался большой ум.
Чтобы полностью отвоевать Доктора Шина у больницы, Виктор Викторович купил за бесценок старенький частный дом, каких в Приволжском, в связи с массовым бегством населения в город, продавалось множество, и поселил китайца там. И даже дрова на зиму ему привозил, потому что знал неприспособленность Доктора Шина к жизни и боялся, что тому за большие деньги привезут одну сырую осину. Местные мужички горазды такие пакости делать людям несведущим.
Так все и шло…
Приехав однажды в мастерскую, Виктор Викторович удивился, не застав Доктора Шина на месте. Раньше такого не случалось, кроме, естественно, тех дней, когда у китайца был выходной, или во время его обязательных посещений лечебницы. Другие работники сообщили, что старик уехал с попутной только что отремонтированной машиной в соседний город, купить какие-то программы для компьютера. Это сообщение Виктора Викторовича сильно заинтересовало, и он, несмотря на то что очень спешил, решил дождаться возвращения своего механика. Дожидаясь, сел в кресло, где обычно отдыхали клиенты, поставившие машину «на яму», взял со столика первый попавшийся журнал и стал листать, не глядя в страницы.
Имея такую основательную машину, как «Инфинити», Виктор Викторович время от времени посещал солидные столичные автоцентры, где проводил текущее техобслуживание своего автомобиля. Там журналы и рекламные проспекты на журнальных столиках были обычным предметом интерьера. Здесь же, в собственном автосервисе, сам он такого не вводил, считая это излишней роскошью, тем не менее журналы появились. И это удивило не слишком приятно, потому что Виктор Викторович был от природы человеком ревнивым и не любил, чтобы какое-то дело, к которому он имел отношение, продвигалось без его ведома и согласия. Особенно если это его личное дело, то есть бизнес, которого он владелец. С одной стороны, радовала инициатива Доктора Шина. Ведь именно такая инициатива и приносит прибыль. Радовал и внешний вид мастерской, в которую он сейчас почти не вкладывал средств, а она каким-то образом выглядела даже лучше, таких же мастерских в других райцентрах и городах, где своего Доктора Шина не было. Здесь в первую очередь бросались в глаза чистота и порядок. Да и как здесь не быть порядку, если Доктор Шин так и не расстался со своей привычкой работать в белом халате. Ну, может быть, сменил на более новый, но по-прежнему этот пресловутый белый халат был на нем идеально чистым, хотя возиться с чистыми машинами в наполовину сельской местности приходится редко. Более того, Доктор Шин уже просил Виктора Викторовича раскошелиться на оборудование для автомойки, и даже сам нашел какую-то рекламу, где предлагали подходящее по цене оборудование. И хозяин уже почти согласился, подсчитав без труда, что дело это выгодное. Естественно, выгодное в том случае, если Доктор Шин не будет принимать в ремонт транспортное средство до того, как оно пройдет через моечный бокс. Это все хорошо… Но порой раздражает, потому что инициатива не от самого хозяина исходит.
Взгляд Виктора Викторовича наконец-то остановился на журнале. И это вызвало новый приступ удивления и непонимания. Журнал явно предназначался не для скучающих клиентов. Это было какое-то научное издание со сложными чертежами, и Виктор Викторович, считающий себя знатоком и ценителем машин, вернее, сначала ценителем, а потом уже знатоком, не сразу даже понял, что этот журнал по автомобильной механике. Но самое неожиданное обнаружилось тогда, когда большой толстый человек вытащил из барсетки очки и попытался прочитать мелкий текст, поскольку крупные заголовки были набраны не русским шрифтом. Текст тоже оказался на иностранном языке. Будь здесь китайские иероглифы, это не удивило бы – китаец все-таки… Но это были не иероглифы. Скорее всего, на английском языке, хотя Виктор Викторович не встречался с английским со школы, и прилично все подзабыл. Настолько подзабыл, что не мог отличить написанный по-английски текст от немецкого или французского, или даже польского…
